— Что ты несешь? Я оттесняю ее, пытаясь спуститься, Аня вцепляется в мое плечо. — Послушай меня! Маньяк – Ан... — Аня, — раздается из темноты подвала голос Андрея. Мы вздрагиваем и опускаем взгляд вниз. Я вижу, как сильно начинает дрожать Аня, но все еще не верю ее словам. Как такое может быть? Андрей не может быть маньяком! Но спустя несколько секунд, когда он поднимается из темноты подвала, держась за голову, я замечаю в его руках ту самую статуэтку. — Подойди сюда, — произносит Васильев, прожигая взглядом Свиридову, прячущуюся у меня за спиной. — Даша, спаси меня, – девушка дрожит, и я инстинктивно пячусь назад, подальше от Андрея. Я не понимаю, что происходит, но Аня неспроста так напугана. — Даша, отойди, — рычит Андрей, приближаясь ко мне вплотную. — Нет. Он опускает на меня взгляд, и когда я вижу его глаза, по телу пробегает дрожь. Сейчас на меня смотрит не Андрей. Это глаза незнакомца. Хищного, опасного, безжалостного зверя. Даже их цвет сейчас изменился. Всегда зеленые глаза Васильева сейчас были серого оттенка. Ноги стали ватными, в груди все сжалось от тревоги. Я не успела ничего сделать, он подался вперед. Оттолкнув меня, схватил Аню за волосы. Я попыталась поймать ее за руку, но Андрей был быстрее. Аня ударилась о стену, но вцепилась в его плечи, продолжая бороться. Тогда Васильев толкнул ее, и девушка полетела кубарем вниз. — Аня! – вскрикнула в испуге, но Андрей резко прижал меня к себе, закрывая ладонью мой рот. От него пахло яростью и кровью. Меня начало знобить. Я смотрела в темноту подвала и пыталась увидеть ее. Жива? В сознании? Андрей потащил меня наверх. — Просто слушайся меня, и останешься живой, — прорычал, когда я начала сопротивляться. Он подвел меня к входной двери и в этот момент в дом зашел Павел Олегович. Не успел он сделать и шаг, Андрей напал на него. Первый удар выбил пистолет из его руки, после второго, мужчина потерял сознание. Я смотрела на то, как Васильев-старший неподвижно лежит на полу, и меня трясло. Андрей поднял пистолет, и схватил меня за руку. — Уходим. И в этот момент меня окончательно накрыло паникой. — Нет! Я не хочу! Не хочу. Я вырвала руку из его хватки. Мне было страшно даже стоять рядом с ним. Васильев обернулся. В его глазах, смотрящих на меня, не было ничего человеческого. Теперь я понимала, что Аня была права. Он и есть тот самый маньяк. Тот, кто все это время убивал девчонок. Не Андрей покрывал отца, а Павел Олегович своим бездействием позволял сыну творить такие вещи. Андрей толкнул меня, придавливая к стене всем телом. Его пальцы сжали мой подбородок. — Даша, ты должна довериться мне, слышишь?! Я люблю тебя. У нас все будет хорошо! — он воровато осмотрелся по сторонам. — Я дал тебе слово, отец больше не доставит нам проблем, — он тянется ко мне, пытаясь поцеловать. Я упираюсь ладонями в его грудь. — Не надо! Андрей, я не хочу! Я слышу рычание, вырывающееся из его груди. Он тянет меня за хвост, заставляя поднять лицо. — А я хочу. Всегда только тебя. Хватит уже мучить меня! — Нет, — с губ вырывается всхлип. Его лицо становится злым. Но я вдруг вижу, как чья-то фигура мелькает у него за спиной. Кто-то хватает Андрея за плечи, отталкивая от меня. Резкий удар, и Васильев врезается в противоположную стену. — Она же сказала, «нет»! Че ты тупой то такой?! – я слышу рев Хана. Смахнув с глаз слезы, вижу, как они сцепляются с Васильевым в драке. Хан пропускает удар, но уже спустя несколько секунд Андрей падает на пол. — Откуда ты взялся?! Надоедливый кусок... – рычит Васильев, пока Богдан скручивает ему руки и связывает их за спиной. — Ага, ты арестован, вонючий ты извращенец, — рычит Хан. — Можешь хранить молчание, но мы все и так знаем, какое ты дерьмо. Хан поднимается, оставляя на полу связанного Андрея. Он направляется прямиком ко мне. Я не знаю, как он узнал обо мне. Не знаю, как догадался о Васильеве, но я так благодарна ему! Я так рада его видеть! Эмоции душат. Я не могу остановиться, плачу так, что все тело дрожит. — Эй, Стрекоза... – он притягивает меня к себе. Его голос вибрирует от напряжения. Только когда я оказываюсь в его руках и вдыхаю его запах, я понимаю что это все на самом деле. Хан снова спас меня. — Богдан, мне так страшно... так... – я не могу и слова сказать. А он по спине меня гладит. — Все позади. Я с тобой. Богдан немного отстраняется, всматриваясь в мое лицо. Напряженный такой, встревоженный. Вытирает пальцами слезы. — Знал же, что нельзя тебя одну оставлять! Меня не было пол дня, а ты успела вляпаться! Почему мне не сказала?! Почему сама к нему пошла? Я всхлипываю. — Не хотела тебя тревожи-и-и-ить, — и снова рыдания душат. Он прижимает меня к себе, и я слышу, как в дом заходят люди. Выглянув из-за его плеча, понимаю, что это полицейские. — Обыщите дом, ни одного уголка не пропустите, — Хан отдает команду им. – Этого пакуйте, — кивает в сторону Андрея. — Идем отсюда, — Богдан тянет меня к выходу. Но я вдруг вспоминаю о самом важном. —Богдан, — зову его, и, повернувшись, вцепляюсь пальцами в лацканы его пиджака. — Внизу Аня. Андрей толкнул ее с лестницы... и его отец. Хан понимает, о чем я. — Ты сможешь побыть одна? Я посмотрю. Отпускать его – меньшее, чего я хочу. Но и спуститься в подвал я просто не смогу. Я киваю в ответ, и Хан выпускает меня из рук. Но прежде чем уйти, он стягивает пиджак и накидывает его мне на плечи. Закутавшись в ткань его одежды, вдыхаю запах Богдана. Выхожу на улицу и, прижавшись спиной к стене дома, прикрываю глаза. Я боюсь. Боюсь услышать плохие новости об Ане. Если с ней случилось непоправимое, я не прошу себя. Не прощу, что не догадалась и не поверила ей сразу. Не прощу, что не защитила и не помогла. Вздрагиваю, когда со стороны дома раздается грохот. Я делаю шаг, но в этот момент раздается выстрел. По спине пробегает озноб. — Черт! Держи его! Держи! – я слышу крик Жорика. — Хан, живой? Эй, Хан! — Черт, Рыжий, он в отключке! – отвечает полицейский. — Скорую! Вызывай скорей! — Васильев, тварь! *** Аня казалось такой худенькой. На фоне ярко рыжих волос ее лицо было болезненно бледным. Она все еще не пришла в себя после падения с лестницы, врачи не дают никаких обещаний, но говорят, что ее состояние стабильное. Это ведь хорошо, правда? — Даш, я тебя позову, как только она придет в себя, — медсестра Алина протянула мне стаканчик с кофе. Я подняла на нее растерянный взгляд. Девушка улыбнулась. — Там тебя ребята ждут, полицейские. Говорят, твой жених уже пришел в себя. Внутри все замерло в волнении. Я пряталась здесь от плохих новостей. Не могла сидеть и ждать в коридоре, поэтому пришла к Ане. Хотела быть хоть чем-то полезной. Когда Хана вынесли из дома на носилках, когда я увидела его окровавленное плечо, думала умру. Мне было так страшно! Как оказалось потом, Васильев умудрился освободить руки от пут, и схватив пистолет, выстрелил в Хана, когда тот нес Аню к выходу. Парни быстро справились с Андреем, но Хан уже был ранен. Врачи сказали, что ранение не угрожает жизни, и забрали его на операцию. С того момента, я места себе не находила. После слов Алины я резко подскочила со стула, едва не упав. Голова все еще немного кружилась — Тебе бы осторожней быть, — подхватила она меня под руку. – Хоть и нет сотрясения, все же ушиб был. — Хорошо, я просто очень хочу его увидеть, — поблагодарив девушку за напиток, я выхожу из палаты. Стараюсь не бежать, чтобы не дай бог, не свалиться прямо здесь. Сердце в груди стучит так сильно, что я слышу только его. Когда я приблизилась к палате, попыталась привести себя в чувства. Немного подумав, поставила стаканчик с кофе на рядом стоящий стол. Толкнув дверь, прошла внутрь. Первое, что я увидела – его. Хан сидел на кушетке, на его коленях стоял поднос с обедом. Его плечо было перевязано, и когда я скользнула по нему взглядом, стало не по себе. Как сейчас помню испуганные возгласы Жорика и Паши, и то, как я ненавидела Васильева, пока его под руки выводили из дома. Но сейчас Богдан выглядит бодро. Это ведь хорошо, что у него и аппетит успел проснуться. Значит не так все страшно. Я выдохнула. Хан продолжал есть, а я замерла в дверях. Все не могла глаз от него отвести. Даже такой, раненый, в больничной обстановке, после операции, он был невероятно красивым. Я осторожно прошла вглубь комнаты.