— Дай ключи. Я поговорю с ней. Если она не виновата, как говорит, так и быть, открою. А если нет... — вздыхает театрально. — Устал я уже от ее выходок. Полицейский хмыкает. — Как скажешь, старлей. Дело молодое.. — кивнув своему напарнику, направляется к выходу, но вдруг замирает и оборачивается. — Может, давай я остальных в соседнюю камеру посажу? Чтоб никто не мешал, — произносит с улыбочкой. Придурок осекает его взглядом. Полицейский подбирается весь. — Там от Краснопольского разит как от мусорки. — Че ты наговариваешь то, гражданин начальник?! – взрывается в возмущении алкаш. — Я мылся две недели назад. Полицейский смеется, но в итоге покидает помещение. Красавчик берет стул у дежурного и ставит его прямо перед решеткой. Он манит меня пальцем. И я понимаю, что ничего хорошего от него не стоит ждать. Также как и вчера в клубе, он задумал гадость. И меня совсем не должна сбивать с мысли его смазливая внешность! - Послушайте, это простое недора... — начинает Ира, но он и не смотрит на нее. - Ну, привет, ночная бабочка... или как там тебя, — он поднимает вторую руку, и я вижу зажатую в ней свою сумочку. Расстегнув замок, придурок наглым образом принимается в ней рыться. Достает оттуда мой паспорт. - Калинина Дарья Васильевна, – зачитывает, рассматривая мою фотку. И при этом выражение его лица такое, словно он только что жабу там увидел, или еще какое чудовище. Он поднимает хмурый взгляд на меня, а потом снова опускает на паспорт. — Это ты? – вздергивает бровью в неверии. Как его фамилия? Хан? Читала ведь в удостоверении. Меня задевает то, как он со мной обращается. Словно я на самом деле, преступница. И я также понимаю, что помощи от этого козла не дождаться. - Ну и? Куда же ты вчера сбежала? – продолжает сыпать вопросами. По спине пробегает холодок. Больше всего я боялась, что он поднимет эту тему при всех присутствующих. От страха у меня отказывает мозг, иначе я не могу объяснить причину того, что выдаю самую большую в мире глупость. — Я не понимаю, о чем вы. Мы разве знакомы? С его губ срывается удивленный смешок. Он подается навстречу так, что его лицо практически касается железной решетки. — О да-а-а, — протягивает нарочито громко, чтобы слышали все присутствующие здесь. – Знакомство было фееричным. Весь день хожу и вспоминаю, — а последние слова произносит тихо, сквозь зубы. И ни на секунду своих черных глаз с меня не сводит. Таким он пугает меня. — Вы ошиблись... — нервно икнув, задерживаю дыхание. Ира дергает меня за рукав. — Ты что несешь?! — шипит подруга. Я и сама то не знаю. Хан переводит взгляд на Возлюбленную. Смотрит на нее впервые за все это время. — Подруга дело говорит. Ты же сказала дежурному, будто ты - моя девушка... В твоей сумке нашли мою ксиву, а теперь ты решила строить из себя дурочку? — хмурится, подается ближе. — Брось, ты ведь не глупая, должна понимать, что эта чушь не прокатит даже с таким идиотом, как Краснопольский. — А? — тут же подбирается алкаш. — А что я? Я верю ей, девушка правду говорит! Хан ухмыляется, откинувшись на спинке стула. Я закрываю глаза, чтобы хоть как-то успокоиться, а когда распахиваю их вновь, вижу, что эта наглая морда, будто ни в чем не бывало, продолжает рыться в моей сумке. — Ничего, что я согласия не давала? Он поднимает на меня свои бесстыжие глаза. — Так я тоже не давал согласия, и не отдавал тебе свою ксиву, не разрешал убегать и кидать меня... – с чувством собственной правоты, он возвращает внимание к моей сумке. Стиснув кулаки, считаю до двадцати. Никогда бы не подумала, что судьба станет так рьяно испытывать мою психику. — Хорошо, — киваю, скорее, самой себе. Говорю спокойно, стараясь сохранять здравый рассудок. Придурок ведь должен быть способен к конструктивному диалогу? Представитель правоохранительных органов, как-никак. Должен быть умным человеком... — И за что меня собираетесь сажать? За драку? Так та девушка сама мне в волосы вцепилась! Я не сделала ничего! – указываю на соседнюю камеру. Проследив по направлению моей руки, он возвращает ко мне скучающий взгляд. — Ты - мошенница, — выдает это так легко и непринужденно, словно комплимент отвесил. Что я говорила о наличии здравого рассудка у этого человека? Глупости. Там нет его и капли. От удивления, я даже немного теряюсь. — Кто я?! — Мошенница, — пожимает плечами. – Совратила меня, пристегнула, стырила ксиву... В моих глазах сейчас столько злости, и я ни на секунду не отвожу взгляда от него. Кажется, сам воздух вокруг нас становится осязаемо густым. И если бы не решетка, разделяющая нас, я бы вцепилась в глотку этого идиота. Он чувствует мою злость, и она заставляет его растеряться. — Красивая, бросай его, будь лучше со мной! Он тебя не достоин! — тишину помещения нарушает протяжный вой алкоголика. — Да заткнись ты уже! — взрывается на него Хан. И его крик действует на меня как красная тряпка. — Да, вы в своем уме?! Это уже перебор! Я мошенница?! Вы хоть знаете, с кем разговариваете?! Придурок переводит на меня взгляд, и теперь я читаю в его глазах интерес. — Ну-ка, удиви меня... — Да мой прапрадедушка всемирно известный писатель! Калинин Федор Сергеевич! А мой дедушка - глава сельской администрации! И вы считаете, что я могу быть мошенницей?! Он ухмыляется, и мне ни черта не понравилось выражение его лица. Хан поднял руку, рассматривая свои длинные пальцы. — Прадед - писатель, а внучка мошенница, да еще и дамочка легкого поведения. Какой позор! Бедный прадедушка, ему, наверное, грустно знать, как сильно упустили его потомка... Я ненавижу этого идиота! — Что?! — Эй, а ну выбирай выражения! — заступается Краснопольский, совсем осмелев. Повернувшись к нему, с благодарность киваю. — Спасибо. Вы, правда, благородный мужчина в отличие от этого, - многозначительно кошусь на Хана. Алкаш довольно улыбается, поправляя свои волосы. — Вообще-то, я пришел сюда не ссориться. Ты можешь спасти себя... – раздается за спиной голос придурка. Улыбка кривит мои губы. Ну вот, так и нужно было начинать. А то явился тут, и пальцы гнет. Я поворачиваюсь, уже готовая выразить ему свое «фи», и застываю с открытым от удивления ртом. В этот момент он достает из моей сумочки ту самую книжку, над которой смеялся полицейский. Хмурится, изучая обложку. А потом вдруг начинает хохотать. — Эй, — поднимает на меня глаза, демонстрируя книгу. — Так это твой дедушка написал? Внутри все клокочет от злости. — Иди к черту, неуч! Как ты вообще стал полицейским?! Романы моего дедушки проходят по школьной программе! Он снова опускает глаза на обложку, выглядя при этом всерьез озадаченным. — В какой это ты школе училась, что вам задавали читать такое..., — Хан поднимает книгу, демонстрируя мне обложку. Словно я чего-то там не видела!