– Именно! – важно кивнула Кузнецова. – Я для себя давно придумала классификацию парней: приматы, олени, заучки и павлины. Так что не удивляйся, если буду идентифицировать их по внешнему признаку. Вот Петька Збруев, например, типичный примат, мокроносый и человекоподобный. По шее получил? Получил! Но, смотри, продолжает скалиться, как тупой бабуин! – кулак Дашки закачался в воздухе. – Еще раз, Збруев, вякнешь про орехи, и огребешь по полной, понял? Бабуин тут же надул щеки и сделал вид, что разгрызает орех. Я с удивлением отвела от него взгляд. – А мне кажется, Даш, он нормальный парень. Может быть, ты ему нравишься? Глаза новой знакомой со значением округлились. – Это только кажется, поверь! Как может нормальному примату нравится тот, кто его лупит с пятого класса?! Это прозвучало смешно, и мы негромко рассмеялись. Школа была большой, уютной, в многолюдной столовой вовсю кипела жизнь, и я не сразу обратила внимание на тройку старшеклассников, возникших на пороге. Глазастая Дашка тут же ткнула меня локтем в бок. – Смотри, Настя! А вот и олени с одиннадцатого нарисовались! Тип «Популярный парнокопытный»! – девушка взяла свои слова в кавычки, обозначив пальцами знак в воздухе. – Жаль, безрогие, но в нашей жизни все относительно. Как по мне, так эти экземпляры еще хуже приматов. С теми хоть на пальцах объясниться можно, в случае необходимости. А эти от своих ближайших сородичей вообще мало чем отличаются. Также любят выяснять лоб в лоб, кто сильнее, и побегать у павлина в упряжке. Я обернулась, с любопытством разглядывая взрослых парней, которые действительно держались нарочито самоуверенно. Они с шумом и смехом вошли в столовую и заняли центральный столик у стены, перебрасывая из рук в руки какой-то предмет. Увидев среди них знакомое лицо, я спросила о парне у подруги. – А это Серега Воропаев, старший брат нашей Маринки. Такой же сноб, как его сестричка. Правда, не настолько переборчивый, но он ведь не девчонка. В прошлом месяце одновременно встречался со своей одноклассницей Надькой Ковалевой и с Динкой Губенко из нашего класса. Так эти две дурочки, когда правду друг о друге узнали, настоящую драку из-за него устроили, еще и возле учительской. Хорошо, мы с Петькой успели разнять, не то бы их точно исключили из школы! Збруев мне потом по секрету сказал, что этот гад Воропаев, оказывается, специально цирк устроил, чтобы сразу с обеими порвать. Говорю же: олень! Парень был светловолосый, высокий и симпатичный, на гада совсем не похож. И если его сестра, увидев меня, сделала вид, что мы незнакомы, то брат, напротив, заметив знакомое лицо, удивленно поднял брови и приветливо махнул мне рукой. – Эй, Матвеева, – услышала я возле уха грозный голос Дашки. – Не вздумай в него влюбиться! Здесь и без тебя желающих хватает! Такую мелочь, как ты, размажут по стене и не заметят! Уж лучше заучка Борька Брагин. Скучный, зато надежный. Слышишь, что говорю? Кстати, он с тебя уже третий урок глаз не спускает, я все вижу. Влюбиться в мои планы точно не входило, особенно в популярного парня. Я еще ничего не знала о любви, о кознях и мужском вероломстве – разве что из книг – и все, что сейчас хотела, это избежать ненужного разговора, помня о предупреждении Стаса. И почему я понадеялась, что этот Сергей Воропаев поведет себя так же, как его сестра? Зачем вообще смотрела в его сторону? Но нет. Он отодвинул пустой стул, стоявший рядом, и, кажется, собирался встать, чтобы направиться ко мне… – Настя, стой! Ты куда? А как же чай? – поймала меня за руку Кузнецова, но поздно – я уже вскочила на ноги и сдернула следом сумку. – Извини, Даш. Вспомнила, что не позвонила папе. Встретимся у кабинета… – У какого? – озадаченно прозвучало уже за спиной. – Ты же здесь ничего не знаешь! Не знаю, это верно, но если хочу узнать, надо бежать. Пусть лучше оба считают меня странной чудачкой. Я даже успела поставить поднос с тарелкой на специальную полку возле мойки и вернуться в проход между столиками. Мне просто нужно было пробежать мимо парней, продолжающих шумно смеяться и перебрасывать между собой непонятный предмет. Просто сделать вид, что не вижу удивленно шагнувшего ко мне старшеклассника и его взлетевшей навстречу руки… – Эй ты, стой! Я не во все моменты жизни была рассеянна, и мне бы точно удалось убежать, если бы не вещь, угодившая под ноги. Случайно или намеренно оброненная на пол кем-то из парней. Споткнувшись об нее, я выпростала руки и упала, приземлившись на дрожащие коленки. Чувствуя, как от стыда вспыхивают румянцем щеки, а на ладонях горит стертая о шершавый кафель кожа. Вещью, виновной в моем падении, оказался девичий бюстгальтер – слишком красивый и дорогой для школьницы. Хотя тогда я мало в этом понимала. Во всяком случае, у меня такого точно не было. Я стояла на коленях и рассматривала его – черный, с пышными подушечками, кружевной, потому что глаз поднять не могла, зная, кто возвышается надо мной. В кого именно я едва не угодила. Да, вся столовая замерла в ожидании, пока я стояла на коленках перед сводным братом, желая провалиться сквозь землю, а он не собирался помочь мне подняться. Впрочем, его друг-блондин – тоже. Моя сумка лежала на модном ботинке сына моей мачехи, и я тихонько потянула ее на себя. – Как живописно, прямо картина маслом. Бедная Настенька и законный трофей ее… – Пасть закрой, Серый, – оборвал друга Стас. – Желательно всерьез и надолго. Я не шучу. – Ясно, – не обиделся парень. – Тогда хоть лифчик Ленке верни, Фрол, раз уж здесь не хочешь ничего объяснить. Ты выиграл. Меня подняла Дашка, ну конечно. А еще помог Петька Збруев. Недаром он сразу показался славным парнем. Я почти выбежала из столовой, но слезы сдержала. Как хорошо, что не расплакалась на глазах у всех. На глазах у светловолосой Маринки и ее подруг, со смехом проводивших меня взглядами. – Вот же павлин! Раскорячился на проходе, не обойти! Терпеть не могу этого Фролова! Да и его дружки-олени ничем не лучше! Ну и угораздило же тебя упасть, Настя! Мы стояли с подругой в неприметной нише в конце общего коридора, возле стенда с рисунком аварийного выхода, и я все не могла оторвать руки от лица. Где-то за углом топтался Збруев с нашими сумками, и Кузнецова грозно приказала мальчишке топать отсюда прямо в класс. – Давай-давай, Збруев! Сумки в руки и прямым курсом на английский! Нечего тебе тут девчачьи разговоры подслушивать! Ты как, Матвеева, в порядке? Не ушиблась? Может, отвести тебя в медпункт? Я покачала головой, чувствуя теплую руку на своем плече. – Не надо, Даш. Со мной правда все хорошо. Но, боже мой, как стыдно! Первый день в новой в школе, и надо же было так упасть! – Брось, Настя, – возмутилась девушка. – Нашла из-за чего переживать. Подумаешь! С любым человеком такое могло случиться! Я вообще считаю, что это не тебе должно быть стыдно, а им! Тем, кто смеялся! Другое плохо. – Что? – ну вот, я все-таки отняла руки от щек и со страхом взглянула на девчонку, задумчиво теребящую синюю прядь волос у виска. Грустно поджавшую губы. – То, что ты упала под ноги именно Фролову, местному павлину. Если запомнит в лицо, может и покуражиться, он у нас еще тот лось недоделанный. Типа местная популярная личность. Нет, я, конечно, не спорю, он мальчик симпатичный и цену себе знает. Сама по нему два года сохла, пока не повзрослела. Только он в школе ни с кем не встречается, а на девчонок предпочитает исключительно спорить со своим стадом. Вот как сегодня с Ленкой Полозовой получилось, из 11-го «Б». Хотя я до последнего надеялась, что это только слухи. Жаль. – Почему? – Потому что кто-то же должен когда-нибудь зацепить Фролова по-настоящему. Чтобы именно ему было больно, а не другим. Вот как с Ленкой, только наоборот. Хотя Полозову мне ни капельки не жалко, заслужила. Знала, с кем в туалете зажималась и чего ожидать. Она среди одиннадцатых классов такая же прима, как у нас Маринка Воропаева. Тоже корону носит, и цены себе сложить не может в базарный день. В прошлом году ее на зимнем балу выбрали королевой вечера, так все девчонки вокруг оказались вдруг толстыми уродинами, а здороваться Их Величество разучилось совсем. Дашка нахмурила брови и строго качнула головой. – Так что будь осторожна, Настя. Если Фролов вдруг станет подкатывать – лучше притворись мертвой! И нафиг этот красавчик тебе не сдался! Им с оленями только развлечения подавай. Их школьная скука заела, а ты здесь новенькая. Затеют спор или еще что похуже, потом от них хоть в другую школу беги. Я вздохнула и поправила рукой волосы. Слезы окончательно отступили, и мне захотелось успокоить свою новую подругу, на мое счастье оказавшуюся такой отзывчивой девчонкой и первым настоящим другом в этом большом городе. – Не переживай, Даш, не затеет. Я ему ни капельки не нравлюсь. Конечно, это признание прозвучало поспешно, и я попыталась замять его неловким: – К-кажется. Я так чувствую. Но Дашка только важно отмахнулась. – Я тоже чувствую, уж поверь, и эту школу знаю как свои пять пальцев. Не просто так Фролов на тебя таращился, как будто забыл, куда шел. Я даже думала, он этого Воропаева ударит, когда увидел рядом. Конечно, может быть, это все из-за Ленки Полозовой у них началось, вроде бы Воропаев тоже к ней подкатывал, но ты, Настя, на всякий случай, держись от этой парочки подальше. Это было едва ли не самое большое мое желание, и я согласно кивнула. – Я только с радостью. – Вот и хорошо, – улыбнулась Кузнецова. – Не переживай, со мной не пропадешь! Я еще и не такое наперед просчитать могу! Вот попробуй догадайся, кем работает моя мама? Это было практически невыполнимо, и Дашка весело хихикнула, втаскивая меня за локоть в коридор, твердо шагая навстречу расступающимся при виде нас школьникам. – Моя мама известный психолог и работает в женской тюрьме. Поверь, Насть, иногда такую клиническую картину рисует за ужином, что хоть уши затыкай и беги! Особенно сильно нам с папой хочется слинять, когда она просит дать сторонний анализ на интересующую ее ситуацию. Вот уж где настоящая жесть! Хоть в мешке топись! Пока ответ не услышит, не отстанет! – А зачем? Зачем ей ваш ответ? – Дашка была интересным, живым человеком, и мне нравилось ее слушать. – Затем, что она у нас вот уже третий год докторскую работу по психологии пишет. Хочет защитить ученую степень. Она у меня знаешь какая умная? Любого человека наизнанку вывернет, перелицует, грязь вычистит и пустит в мир новой личностью. Так что наш ответ ей крайне важен! Для работы со студентами и вообще, чтобы учебники писать! Во всяком случае, нам с папой она говорит именно так! Было ли это весело – не знаю, но мы рассмеялись. А к тому времени, когда оказались с Дашей у дверей нужного класса, я почти забыла о случившемся в столовой. – Ладно, пошли на урок, Матвеева. И не вешай нос! Не хватало еще кукситься на радость Воропаевой и ее подружкам! Наверняка ждут, что ты войдешь в класс побитой дворняжкой. Фиг им! Не только королевы умеют задирать подбородок! А вот нашу Грымзу Ивановну – училку по английскому – злить не будем. Сидим тихо, смотрим в рот и, где надо, старательно списываем латиницу у Борьки Брагина. Поняла? Дальше уроки прошли спокойно. Не знаю, чем я так не понравилась симпатичной блондинке Маринке Воропаевой, дочери подруги моей мачехи, но, кажется, она действительно расстроилась, увидев меня без слез. Сидела вялая, недовольная и отворачивалась всякий раз, когда ловила на себе мой взгляд. Дашка же оказалась из тех независимых людей, кто не поддавался влиянию толпы, а потому держалась в классе уверенной самостоятельной единицей. Мы быстро с ней сдружились и к концу учебного дня весело щебетали за нашей партой о своем, о девичьем, переглядываясь с Петькой Збруевым, и я даже рассказала ей о бабушке и об отце. О том, что живу в его новой семье с мачехой. О сводном брате я снова умолчала. Но уроки закончились и, распрощавшись с новыми знакомыми, я осталась одна. Отвезти меня домой и показать дорогу должен был Стас, и в ожидании его я вот уже второй час стояла на остановке. POV Стас – Стас, скажи, а я точно тебе нравлюсь? – Конечно, детка. – По-настоящему? А то вы, парни, такие непостоянные. Еще недавно я думала, что ты с Катькой тусишь… – Полозова, ты сюда со мной говорить пришла? – Н-нет. – Вот и молчи. Продолжай делать, что делала, и определенно будешь нравиться мне еще больше. Ленка раздражала. Школа раздражала. Весь мир раздражал самим фактом своего существования и наличием непроходимых гребаных тупиков, потому что в этом мире была она. Моя ненавистная сводная сестра. С момента появления в нем занявшая не только мою территорию, но и мои мысли. «…Стас, мы с Гришей хотим свозить Настю в магазин. Купить ей к учебе все необходимое. Надеюсь, ты в этом отношении достаточно вырос? – Давно пора. – Школа у тебя непростая, не хочу, чтобы девочку третировали одноклассники. Нина Ивановна говорит, что внучке ничего не нужно, но я так не думаю.