Малала долго лежала в коме и едва не умерла. Талибы публично заявили, что, хотя она и выжила, они все равно убьют и ее, и ее отца. Сейчас Малала все еще жива. Она по-прежнему выступает против угнетения и насилия над женщинами в мусульманских странах. Ее книга стала бестселлером, а в 2014 г. она получила Нобелевскую премию мира. Создается впечатление, что выстрел в лицо лишь укрепил ее мужество и помог быть услышанной. А ведь так легко было поднять лапки кверху и сказать: «Я ничего не могу сделать». Или: «У меня нет выбора». Парадоксальным образом, это тоже было бы выбором. Но она выбрала противоположное. Несколько лет назад я высказал в своем блоге некоторые мысли, которые вошли в эту главу. Один мужчина оставил коммент. Он назвал меня мелким и поверхностным субъектом, который понятия не имеет ни о жизненных проблемах, ни о человеческой ответственности. Он сказал, что его сын недавно погиб в автокатастрофе, а я понятия не имею о настоящей боли. По его словам, только идиот мог возложить на него ответственность за страдания из-за смерти сына. Да, этому человеку выпало намного больше боли, чем большинству людей в жизни. Он не хотел потерять сына, и эта смерть не его вина. Ответственность за то, чтобы справиться с потерей, была совершенно непрошенной и нежеланной. И все-таки она была: ответственность за эмоции, убеждения и поступки. Как реагировать на смерть сына, было его личным выбором. Боль в той или иной форме неизбежна для каждого из нас, но мы можем выбрать, что она значит для нас. Даже заявляя, что у него нет выбора и что он лишь хочет вернуть сына, этот человек делал выбор. Ведь можно было повести себя по-разному, очень по-разному. Конечно, ничего этого я не сказал. Я почувствовал ужас: а вдруг я в самом деле закопался в своих проблемах и потерял связь с реальностью? Такой риск существует при моей работе. Такова одна из проблем, которые я выбрал. И одна из проблем, ответственность за решение которых я несу. Поначалу я почувствовал себя скверно. Но через несколько минут стал сердиться. Его возражения не имели отношения к тому, о чем я говорил. Я сказал себе: «Да что ж такое! Если у меня не погиб ребенок, это не означает, что мне никогда не было тяжело и больно!» Но затем я последовал собственному совету. Из двух проблем я выбрал лучшую. А выбор был такой: либо разозлиться на этого человека, полезть в спор и начать выяснять, чья боль мучительнее. (Тут мы оба выглядели бы глупо и нечутко.) Либо поработать над своим терпением, попытаться лучше понять своих читателей, а также не забыть об этом человеке, когда я снова возьмусь писать о боли и травмах. Я избрал второй вариант. Я ответил, что сочувствую ему в его утрате. И больше не прибавил ни слова. А что тут еще можно сказать? Генетика и карты на руках В 2013 г. телекомпания BBC взяла полдюжины подростков с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) и проследила, как они проходят интенсивную терапию с целью избавиться от нежелательных мыслей и навязчивых действий. Семнадцатилетняя девушка по имени Имоджен испытывала навязчивую потребность постукивать по каждой поверхности, мимо которой проходила. Иначе ее захлестывали ужасные мысли о том, что ее семья умрет. Джош ощущал необходимость делать все обеими сторонами тела: протягивать для рукопожатия обе руки, принимать еду обеими руками, проходить в двери обеими ногами и т.д. Если он не задействовал обе стороны, у него начинались тяжелые панические атаки. Джек был классическим гермофобом: отказывался выходить из дома без перчаток, кипятил любую воду перед употреблением и не ел еду, которую не вымыл и не приготовил сам. ОКР — тяжелое психическое и генетическое расстройство. Вылечить его нельзя. В лучшем случае можно на­учиться с ним жить. И как мы увидим, это возможно, если разобраться с ценностями. Для начала психиатры, занятые в проекте, сообщали подросткам, что надо смириться с несовершенством своих навязчивых желаний. Имоджен сходила с ума из-за того, что ее семья умрет, — ей следует принять, что ее близкие смертны и ничего тут не поделаешь. Если беда и произойдет, это не ее вина. Джош должен осознать, что в конечном счете от попыток делать все действия обеими сторонами тела больше вреда, чем от эпизодических панических атак. Джеку напоминают: как бы он ни старался, микробы всегда присутствуют и всегда попадают в его организм. Детям объясняли, что их ценности не рациональны, да и созданы не ими, а ОКР. Следуя за иррациональными ценностями, они лишь вредят своей способности нормально функционировать. Далее нужно было помочь детям выбрать ценность более важную, чем ОКР-ценность, и сосредоточиться на ней. Для Джоша это возможность не скрывать постоянно свое расстройство от друзей и близких и вести нормальную и адекватную социальную жизнь. Для Имоджен это контроль над своими мыслями и чувствами, а с ним и обретение душевного покоя. Для Джека это способность надолго покидать дом, не переживая при этом мучений. Отныне эти ценности положены во главу угла. И подростки начинают интенсивные упражнения по десенсибилизации, позволяющие жить в соответствии с новыми ценностями. Поначалу у них не ладится. Происходят панические атаки, льются слезы, Джек гневно отталкивает какие-то предметы и тут же моет руки. Но к концу фильма налицо серьезный прогресс. Имоджен больше не нужно стучать по каждой поверхности. Она говорит: «Где-то в моей подкорке все еще сидят чудовища. И возможно, всегда будут сидеть. Но сейчас они ведут себя спокойнее». Джош может обойтись без симметричных действий в течение 25–30 минут. А Джек вообще герой: ходит в ресторан и пьет из бутылок и стаканов, не вымыв их кипятком. Джек резюмирует то, чему научился: «Я не выбирал эту жизнь. Я не выбирал это ужасное-ужасное состояние. Но я могу выбрать, как с ним жить. И мне нужно выбрать, как с ним жить». Многие воспринимают рождение с каким-то «недостатком» (вроде ОКР, низкого роста и т.д.) именно как недостаток: их обделили, лишили чего-то очень ценного. Они чувствуют, что ничего не могут поделать, а потому избегают ответственности за ситуацию. Они думают: «Я не выбирал свою дрянную генетику, а потому не моя вина, если все идет наперекосяк». Да, это не их вина. Но их ответственность. Когда-то в колледже я питал иллюзии, что могу стать профессиональным игроком в покер. Я выигрывал деньги и всякое такое, и это было классно. Но почти через год серьезной игры бросил. Сам образ жизни не для меня: сидеть ночь напролет у экрана компьютера, в один день выигрывать тысячу долларов, в другой — большую часть из них проигрывать… Да и вообще это не самый здоровый и не эмоционально стабильный способ заработка. Однако игра в покер оказала на удивление глубокое влияние на мой подход к жизни. Красота покера состоит в том, что для победы недостаточно удачи: удача не определяет результат игры. Можно получить ужасные карты — и разбить противника, имеющего великолепные карты. Конечно, игрок с великолепными картами имеет большие шансы выиграть партию, но в конечном счете победитель определяется — да, вы правильно угадали — выбором, который каждый делает в течение игры. Такова вся наша жизнь. Все мы получаем на руки карты. Кто-то получше, кто-то похуже. Легко повесить нос и почувствовать себя обделенным. Однако можно поступить иначе: включиться в игру со всем ее риском и попытаться использовать свои карты. Люди, которые последовательно делают лучший выбор в имеющихся ситуациях, постоянно выигрывают и в покер, и в жизни. И далеко не всегда у них на руках лучшие карты. Есть люди, которые психологически и эмоционально страдают от неврологических и/или генетических заболеваний. Но это ничего не меняет. Да, они получили плохие карты и в этом не виноваты. Не более виноваты, чем виноват в своем росте коротышка, желающий ходить на свидания. Или чем виновата жертва нападения, что ее обокрали. Однако ответственность остается при них. Лечить ли психику, проходить ли терапию или оставить все как есть — это их личный выбор. А еще есть люди с тяжелым детством. Есть люди, которые подвергались страшному унижению и насилию — физическому, эмоциональному, финансовому. Они не виноваты в своих бедах и проблемах, но на них (всегда!) лежит ответственность за то, чтобы жить дальше, вопреки проблемам, и делать максимально лучший выбор, какой только позволяют обстоятельства. И давайте не лукавить. Если взять всех людей с психическими отклонениями, депрессией или мыслями о само­убийстве; всех людей, которые страдали от невнимания и насилия; всех людей, которые пережили трагедию или смерть близкого человека, тяжелую болезнь, травму или несчастный случай, — если взять их всех и поместить в одну комнату, то в ней окажется все человечество. Ибо невозможно пройти по жизни и не получить шрамы. Да, есть люди с более тяжелыми проблемами, чем у остальных. Есть люди, которые подвергаются насилию. Но сколь бы тяжко и мучительно это ни было, в конечном счете ничего не меняется: на человеке остается индивидуальная ответственность. Мода на виктимность При неправильном восприятии ответственности/вины люди перекладывают на других ответственность за решение своих проблем. Умение переложить ответственность, свалив вину на другого, позволяет испытать временное облегчение и чувство нравственной правоты. К сожалению, один из минусов интернета и социальных сетей состоит в том, что благодаря им стало легче спихивать ответственность (даже за какую-нибудь ерунду) на другие группы и других индивидов. Эта публичная игра в вину и стыд стала популярной, а то и модной. Люди рассказывают всем, как их обидели, и это получает в социальных сетях больше внимания и эмоционального отклика, чем большинство других событий. Те, кто живет с вечным ощущением собственной виктимности, находят все больше поддержки и участия. Виктимность сделалась модной и для правых, и для левых, и среди богатых, и среди бедных. Пожалуй, впервые в человеческой истории каждая демографическая группа ощущает себя жертвой. И все это подается с колоссальным нравственным негодованием. Одни недовольны, что на занятиях в университете им задали читать книгу по расизму; другие — что запретили рождественскую елку в центре города; третьи — что повысили на полпроцента налоги на инвестиционные фонды. Но каждый, кто чем-то оскорблен, ощущает себя угнетенным, а потому — имеющим право возмущаться и пользоваться вниманием. СМИ поощряют и поддерживают такие настроения, ибо это полезно для бизнеса. Писатель и медийный комментатор Райан Холидей говорит о «порнографии возмущения»: для СМИ легче (и доходнее) писать не о реальных историях и реальных проблемах, а о чем-нибудь умеренно оскорбительном — раструбить о нем как можно шире, спровоцировать возмущение, а у другой части населения вызвать «вторичное возмущение» этим возмущением. Кусок дерьма перебрасывается между двумя воображаемыми сторонами, отвлекая каждую от подлинных общественных проблем. Неудивительно, что в политическом плане мы более поляризованы, чем когда-либо раньше. Мода на виктимность хуже всего тем, что отвлекает внимание от реальных жертв. Как мальчик, который кричал «волки, волки!». Чем больше вокруг людей, которые якобы пали жертвой какой-нибудь ерунды, тем труднее разглядеть жертв настоящих. Люди подсаживаются на чувство обиды как на наркотик: обида — такой улет! Приятно чувствовать свою правоту и нравственное превосходство. Политический карикатурист Тим Крайдер написал в колонке The New York Times: «Возмущение подобно многим другим вещам, которые доставляют удовольствие, но со временем начинают пожирать нас изнутри. И оно коварнее большинства пороков, ибо мы не осознаем, что испытываем удовольствие». Но мы живем в демократическом и свободном обществе. А значит, мы должны иметь дело со взглядами и людьми, которые нам не всегда по душе. Это цена, которую мы платим. А если угодно, в этом весь смысл системы. Похоже, люди все больше и больше забывают об этом. Мы должны внимательно выбирать, за что сражаться. И стоит хоть немножко входить в положение так называемого «врага». К новостям и сообщениям СМИ подобает относиться со здоровой дозой скептицизма и не судить огульно о людях, которые не согласны с нами. Во главу угла следует поставить такие ценности, как честность, прозрачность и готовность сомневаться в таких установках, как собственная правота, вечный позитив и жажда мести. Эти «демократические» ценности все труднее сохранять среди постоянного шума и гвалта социальных сетей. Однако мы должны брать на себя ответственность и беречь их. Возможно, от этого зависит будущая стабильность наших политических систем. Нет никакого «как» Выслушав все это, многие скажут: «Хорошо, но как? Я понимаю, что мои ценности никуда не годятся, и что я избегаю ответственности за мои проблемы, и что я маленькое эгоистичное дерьмо, которое думает, что вокруг меня и моих неприятностей вращается весь мир. Но как мне измениться?» На это могу ответить словами Йоды: «Делай или не делай, нет никакого "как"». Вы уже делаете выбор, в каждое мгновение каждого дня, о чем заботиться. Поэтому измениться просто: достаточно изменить объект забот. Да, все проще простого. Но это легче сказать, чем сделать. А сделать нелегко, поскольку поначалу вы будете ощущать себя лузером, самозванцем и придурком. Вы будете психовать. Вы будете срываться. Возможно, вы будете устраивать сцены жене, друзьям или отцу. Безболезненно старые ценности не уйдут: за смену ценностей и приоритетов придется заплатить. Все просто, но дается очень и очень нелегко. Рассмотрим некоторые побочные эффекты. Готов биться о заклад, что у вас появится неуверенность. «А может, ну его? Правильно ли я поступаю?» Отказ от ценности, на которую вы опирались годами, может дезориентировать. Вы можете почувствовать себя так, словно не способны отличать правильное от неправильного. Это сложно, но это в порядке вещей. Затем вы почувствуете себя неудачником. Ведь вы полжизни судили о себе в свете старой ценности. Когда вы измените приоритеты и критерии, начнете вести себя иначе, без ваших старых и испытанных критериев вы ощутите себя самозванцем и нулем. И это тоже нормально, хотя и неуютно. И конечно, вы столкнетесь с отказами. Многие из ваших жизненных отношений были выстроены вокруг старых ценностей. И как только вы измените ценности — решите, что учеба важнее вечеринок, женитьба и семья важнее безудержного секса, а полезная людям работа важнее денег, — этот переворот отразится на всех ваших отношениях. Многие из них рухнут. И это нормально, хотя и неуютно. Все это необходимые, пусть болезненные, побочные эффекты смены приоритетов, переключения сил на вещи более важные и более достойные. Когда вы будете переосмыслять ценности, вы все время будете сталкиваться с внутренним и внешним сопротивлением. И прежде всего вы ощутите неуверенность: а правильно ли поступаете? И как мы увидим, это хорошо. Глава 6 Вы во всем неправы (и я тоже) Лет пятьсот назад картографы считали Калифорнию островом. Врачи верили, что кровопускание способно исцелять болезни. Ученые верили, что огонь возникает из субстанции под названием флогистон. Женщины верили, что втирание собачьей мочи в лицо омолаживает кожу. Астрономы верили, что Солнце вращается вокруг Земли. Когда я был маленьким, то думал, что «середнячок» — это невкусный овощ. Я думал, что брат отыскал тайный ход в доме бабушки, ибо ему удавалось попадать наружу, не выходя из туалета. (Спойлер: в туалете было окно.) Я думал, что, когда мой приятель и его семья побывали в месте под названием Washington B.C., они попали в прошлое, во времена динозавров: ведь B.С. — это до нашей эры. Когда я был подростком, я направо и налево рассказывал, что мне на все плевать. На самом деле мне слишком на многое было не наплевать. Другие люди правили моим миром, а я и не подозревал об этом. Я считал счастье судьбой, а не выбором. Я думал, что любовь возникает сама собой, а не что за нее надо бороться. Я думал, что, подражая окружающим (а не идя своим путем), можно сделаться по-настоящему «классным». Когда я нашел первую подругу, я думал, что мы вечно будем вместе. А когда отношения закончились, думал, что у меня никогда не возникнут такие же чувства к другой женщине. Когда они возникли, я решил, что иногда любви недостаточно. А затем понял, что каждый человек сам решает, чего ему «достаточно», и что любовь такова, какой мы ее делаем сами. Я ошибался на каждом шагу своего пути. Относительно всего. Всю жизнь я ошибался относительно себя, других, общества, культуры, мира, вселенной — всего. И надеюсь, что так оно и будет всю оставшуюся жизнь. Как Нынешний Марк может оглянуться на каждую слабость и ошибку Прошлого Марка, так однажды Будущий Марк сможет оглянуться на идеи (в том числе содержание этой книги) Нынешнего Марка и заметить ошибки. И это хорошо. Ибо это будет означать, что я вырос. Майкл Джордан сказал знаменитые слова о том, что терпел неудачу снова и снова, а потому добился успеха. Что ж, я делаю ошибки во всем, снова и снова, — а потому моя жизнь улучшается. Рост — процесс постепенный. Когда мы узнаем что-то новое, мы не переходим от «неправильного» к «правильному». Мы переходим от неправильного к несколько менее неправильному. И с каждым новым фактом наши взгляды становятся капельку менее неправильными. Но полную истину мы не постигаем. Полного совершенства не добиваемся. Мы всегда находимся в пути. Истины в последней инстанции нам не видать. Но можно постепенно, шаг за шагом, уходить от сегодняшних ошибок, чтобы чуть-чуть меньше ошибаться завтра. Если взглянуть на вещи с этой точки зрения, в личном росте есть нечто научное. Наши ценности — это наши гипотезы: вот хорошее и важное поведение, а вот плохое и вредное. Наши поступки — это эксперименты, а последующие эмоции и ход мысли — накопленные данные. Нет ни правильных догм, ни идеальной идеологии. Есть лишь то, что, согласно опыту, правильно лично для вас. Да и то не факт, что вы сделали верные выводы. А поскольку вы, я и все остальные имеем разные потребности, разные личные истории и разные жизненные обстоятельства, мы неизбежно придем к разным «правильным» ответам о том, в чем смысл нашей жизни и как ее лучше прожить. Для меня правильный ответ состоит в том, чтобы путешествовать одному год за годом, жить в далеких местах и смеяться над своими оплошностями. У многих людей такой пунктик на «правильном» устроении своей жизни, что они толком и не живут. Есть женщина безмужняя, одинокая и мечтающая о партнере. Но она никуда не ходит и пальцем о палец не ударяет, чтобы решить свою проблему. Есть человек, который трудится до седьмого пота и считает, что заслужил повышение, но не говорит об этом прямо своему начальнику. Считается, что они боятся неудачи, отвержения и отказа. Думаю, дело не в этом. Конечно, отказ причиняет боль. Терпеть неудачу противно. Но есть еще и стереотип: мы настолько привыкаем к определенному ходу мысли, что боимся усомниться в нем и отказаться от него. Ведь речь идет о ценностях, которые определяли нашу жизнь годами. Женщина не ходит на свидания, ибо может рухнуть ее мнение о том, желанна ли она. Мужчина не просит повышения, ибо может рухнуть его мнение о ценности его труда.