— Пошли, — улыбается Папуша. Обнимает меня за плечи и ведет дальше. Говорит вполголоса: — В следующий раз назови мой номер, у меня там нехилая скидочка. — О. Да? Хорошо, договорились. Папуша снова улыбается. Они так легко приняли меня, ни разу не упомянули Олесю. Иногда кажется, что мне самой стоит спросить. Она ведь была, невеста Максима. Они о ней не забыли. Но это будет нехороший разговор. Думаю, он испортит мне настроение. Не могу решиться. Никак не могу решиться. Глава 28 До отеля, в котором проходит показ, меня довозит личный водитель Станислава Валерьевича. Оценив марку машины и госномер, охранник раскланивается и открывает дверь. Воу, полегче, Аня Февраль приехала на работу. Встречают, как говорится, по одежке. Когда я приезжала сюда в первый раз на автобусе, пришлось долго объяснять, что работаю моделью, и то документы спрашивали. Пересекаю прекрасное фойе, спускаюсь по лестнице и захожу в импровизированную гримерку. Громко здороваюсь, предвкушая яркий прием, но девочки кивают без особого интереса. Никто не обращает внимания на невесту Одинцова, чье секс-видео с женихом гуляет по сети? Или они притворяются? — Февраль, ну наконец-то! — вопит Валерий Константинович. — Бегом готовиться! — ругается так, словно знать не знает, что я замуж выхожу за депутата. Валерий Константинович лично сегодня присутствует как основной фотограф, я знала это, когда ехала. Быстро оглядываю суетящихся у зеркал девочек и прихожу к выводу, что ни один человек здесь не в курсе переворота, что произошел в моей жизни. Не в курсе Максима, свадьбы и пресловутого видео. Политикой в моей среде мало кто интересуется. Скорее всего, коллеги понятия не имеют, что в стране шли какие-то выборы. — Нужно же было к шести приехать? — уточняю. — К пяти! Мы же все переиграли. Ты вообще сообщения не читаешь? Округляю глаза. В пять мы только закончили с репетитором. — Аня, бегом! — жестикулирует Руслана, которая занимается прическами. — Ты последняя. Вжимаю голову в плечи и спешу трудиться. Сегодняшний показ — крутейшее шоу в стиле ар-деко. Бренд пригласил танцоров и актеров, которые нарядились как персонажи романа «Великий Гэтсби». Нам, моделям, также делают соответствующие той моде прически и макияж. В зеркалах себя не узнаем — до того необычно и красиво. Времени впритык, оказывается, в последний момент мероприятие перенесли. Торопимся, спешим! И вот шоу начинается! Из колонок льется музыка, и я невольно пританцовываю, вспоминая кадры с Ди Каприо и пропитываясь лоском и беззаботностью американских двадцатых годов прошлого века. Актеры встречают гостей еще на улице, курят сигары, тянут шампанское. Громко смеются. Настолько здорово у них получается, что невольно грущу. Ну где Максим? Я бы хотела, чтобы он здесь был, чтобы поучаствовал. Гостей провожают до их мест в зале, где и пройдет основное шоу. Мы с девочками украдкой выглядываем из окон, а потом из-за кулис: в зале идут короткие смешные постановки с диалогами, танцами, стихами. Приглашенные тянут шампанское, ведущий поддерживает ажиотаж. Мы — модели в новых платьях и костюмах — гвозди вечеринки, скоро наш выход. Организатор еще раз дает наставления, репетируем до последнего, хотя перед смертью не надышишься. Когда я совершаю очередной проход по коридору, упираюсь в Валерия Константиновича, который с места не двигается и глаз не сводит. Буравит. Приходится сделать круг и обойти. До этого умудрялась неделями избегать контакта, но в этом полупрозрачном золотом платье я ощущаю себя слишком открытой. Ежусь и сбиваюсь с шага. — Февраль, колхозница, если так пройдешь по залу, я тебя оштрафую, — ворчит Валерий Константинович, глядя в упор. — Из какой деревни, напомни, я тебя вытащил, бестолочь ты эдакая! — Упоровка, — произношу. За спиной взрыв смеха. И нет, далеко не все модели подружки. В реальности мы довольно жестко конкурируем друг с другом за место под солнцем. Это они еще не знают, что я отказала Жану Рибу, так бы градус раздражения усилился. Сжимаю зубы. Мне, с одной стороны, все равно, пусть смеются. Я выполняю условия контракта, а не подруг здесь завожу. Но в глубине души так жаль, что у Максима не получается приехать! Один его вид в костюме убил бы всех наповал! Максим обещал позвонить сразу, как выйдет из суда, но, видимо, что-то пошло не так и пришлось задержаться. Весь вечер только и делаю, что выискиваю его в толпе, высматриваю из окон. Так хочется, чтобы приехал, чтобы увидел меня! И может даже... заступился перед Валерием Константиновичем. Нужно было, наверное, надеть помолвочное кольцо? Я оставила его дома, чтобы, не дай бог, не потерять. На работу велено было явиться без украшений. Валерий Константинович уходит в зал фотографировать, а я готовлюсь к своему выходу. Я открываю шоу — это сложно. Нужно идти первой, не сбиться, не спешить. Захватить внимание приглашенных и продать им платье. Толпимся с девочками у кулис. Три-два-один. Мурашки привычно пробегают по спине, волнение ускоряет сердце. Я люблю это ощущение — за миг до выхода. Когда нервозность достигает предела, когда я понимаю, что все будут смотреть только на меня. С богом! На первых же секундах нужной песни, я выхожу в зал, притягивая к себе внимание сотни глаз. Прохожу между рядами, смотрю вперед, боковым зрением считывая реакцию, напитываюсь вниманием и восхищением. Валерий Константинович подходит совсем близко и делает несколько кадров с такой ослепительной вспышкой, что глаза в момент заслоняет пелена слез. Господи! Следующие шаги приходится проделать практически вслепую. Сердце, что раньше мягко ускорялось, вмиг бьет по ребрам на пределе сил. Слезы градом по щекам. Он специально. Даже не сомневаюсь! Этот человек меня ненавидит и не хочет платить. Максим, где же ты? Я понимаю, работа, но ты мне нужен... Все происходит быстро, но для меня каждая секунда прохода по подиуму — как с эффектом слоу-мо. Я максимально владею собой и своим телом, сейчас я не Анька из Упоровки — я звезда, и я иду по этому чертовому подиуму наугад. Мозг работает на полную катушку, я вспоминаю, где поворот, какого диаметра круг. Слушаю музыку. Слушаю себя. Один-два — поворот влево. Действую по памяти. Вправо. Теперь вперед. В ту секунду, когда зрение проясняется, я дохожу до финала, оглядываю зал и замечаю в самом конце, у двери, огромный букет алых роз. Яркое, великолепнейшее пятно. Вот повезет кому-то. В следующую секунду я осознаю, что цветы держит Максим. Мой Максим! Он смотрит на меня. А я, не успев улыбнуться, разворачиваюсь и иду обратно. Теперь чувствую. Кожей чувствую, как смотрит. Внутри щекочет, я ощущаю, как вырастают крылья за спиной, красивые, невесомые, словно я прекрасная воздушная фея. Буквально лечу на шпильках! Захожу за кулисы, но не успеваю счастливо отдышаться, как ко мне подбегает организатор. — Аня, в гримерку бегом! Люсе стало плохо, Валерий Константинович сказал, ты пройдешь вместо нее. — Я не успею! — Бегом-бегом! Тебя там Руслана ждет! Давай! А вот и форс-мажор. Такое бывает. Выделенная нам кладовая, которую приспособили под гримерку, находится в подвале, это на два этажа ниже. Срываюсь с места и бегу! Подиум длинный, между выходами моделей актеры развлекают публику, но у меня максимум минут семь на все про все. Сбегаю по лестнице, впрочем, стараясь сильно не гнать, чтобы, не дай бог, не вспотеть. Почему мне не принесли платье за кулисы? Странно. Я бы его натянула за две секунды. Этот вопрос всплывает в голове в тот момент, когда я влетаю в гримерку. Из-за бушующего адреналина почему-то не задалась им раньше. Букет цветов в руках Максима — обескуражил, я обо всем забыла, когда увидела. — Руслана? — кричу, заглядывая в комнатки. — Руслана, ты здесь? Мне сказали, ты дашь мне платье. — Захожу в импровизированную кухоньку. Пусто. Дверь в гримерку хлопает. Я стягиваю платье через голову, бросаю на спинку стула, накидываю халат и выхожу в основную комнату. — Давай быстрее! Актеры займут гостей, но... — Осекаюсь. Потому что передо мной стоит мужчина. Высокий, грузный. В кожу тысячью игл врезается ошеломительный ужас. Это какой-то сон жуткий, такого быть не может в реальности. Мужчина в черном спортивном костюме, перчатках и балаклаве, закрывающей лицо. Я вижу глаза в прорези и застываю. Нервная улыбка заставляет привычно оскалиться, вот только на самом деле мне совсем не весело. — И правда хорошенькая, — произносит он. Глава 29