– Я думаю, пришло время «умереть», – говорит Эверет. Он не может стереть улыбку со своего лица, и я подозреваю, что моя улыбка является продолжением его. Как только мы возвращаем снаряжение, так сразу же направляемся к машине и садимся в нее, чтобы отправиться домой. Эверет включает радио раньше, чем мы выезжаем с парковки. – Давай найдем уединенное местечко. Удивленно взглянув на него, я спрашиваю: – Зачем? – Доверься мне. Не уверена, что мне нравится эта идея, но все же делаю, как он говорит: сворачиваю с оживленной улицы на уединенную дорогу. Нам открывается парковка рядом с зеленой мусоркой, и я паркуюсь. Глядя на Эверета, спрашиваю себя, все ли в порядке? – Закрой верх. – Хм. Ты собираешься убить меня? Мужчина широко улыбается: – Я собираюсь трахнуть тебя. Я хотел этого с того момента, когда мы стали играть в лазертаг. Мне необходимо оказаться внутри тебя, Бренна. Мне нужно ощутить твои нежные мягкие тиски. Ощутить, как ты сжимаешь меня. Я хочу целовать тебя и повсюду касаться. Я сжимаю свои ноги. Сейчас передо мной другая сторона Эверета, но я не жалуюсь. Нажимаю на кнопку, чтобы опустить крышу, но прежде, чем это происходит, стягиваю через голову рубашку. – Сядь на меня, – приказывает Эверет. Я с удовольствием слушаюсь. Поднявшись над средней консолью, я перекидываю ноги и опускаюсь на Эверета. Он расстегивает бюстгальтер, сразу начиная жадно целовать открытую грудь. Целует мое тело повсюду, куда дотягивается, руками крепко обхватив мою задницу. Он приподнимается подо мной, крепче прижимая к себе, демонстрируя, как именно он хочет меня. Губами прижимается к моей шее, медленно скользя ими вверх. – Снимай шорты, – шепчет он, когда его рот достигает моего уха. Хотя нелегко это сделать, я все же кое-как снимаю шорты, пока Эверет стягивает свои штаны к лодыжкам. Я снова сбиваю его с толку, разлегшись на нем. Мы напряженно вглядываемся друг в друга, наблюдая за эмоциями, пока я осторожно опускаюсь на него. Впуская в себя его твердый член, слышу сладостные стоны. Эверет сосредоточенно смотрит в мои глаза. Когда он полностью погружается в меня, мой собственный стон отражается от стен машины. Кладя руки на мои бедра, Эверет направляет меня навстречу себе. Я чувствую приближающийся оргазм, что только подстегивает этого мужчину. Когда я чувствую, что он готов взорваться внутри меня, беру инициативу на себя, приостанавливая его и изменяя угол скольжения именно так, чтобы получить больше удовольствия. Ощущая содрогания своего тела, я умоляю Эверета дать мне еще. Он разгоряченным дыханием щекочет мою шею, направляя меня вверх и вниз сильнее, на этот раз гораздо жестче. – Черт! Да! Вот так! – кричу я от наслаждения. – Я следую за тобой, детка, – Эверет кончает двумя секундами позже. Он издает сдавленные стоны, пытаясь дождаться моего оргазма. – Давай, Эверет! Кончи в меня! Я руками запутываюсь в его волосах, притягивая к себе, когда меня сотрясает второй оргазм. Эверет присоединяется ко мне через несколько секунд. Наши тела остаются неподвижными, все еще соединенными, дыхание вырывается рваными хрипами. Эверет обнимает меня. Я чувствую, как превосходство самца превращается в романтику, и альфа в нем исчезает. – Могу я кое о чем спросить тебя один раз? – шепчет он. – Что спросить? – задаю встречный вопрос. Я закрываю глаза и пытаюсь восстановить силы, чтобы хотя бы попытаться одеться. Я не готова покинуть убаюкивающее тепло его рук. Пока не готова. – Просто я хотел спросить, как ты себя ощущаешь? Удивленно распахнув глаза, я смотрю на Эверета. Он смотрит на меня с таким же выражением на лице. Как будто чувствует только безграничное обожание меня. Я никогда в жизни не испытывала такого сладостного ощущения от близости с мужчиной. И не подозревала, что такое чувство может существовать, особенно в моем мире. Зная точно, что представляет собой Эверет, я просто киваю головой, слишком нервничая, чтобы сказать что-нибудь. Мужчина ладонями обхватывает мои щеки, заставляя смотреть прямо на него, пока говорит мне о своих чувствах: – Бренна Коннорс, ты – любовь моей жизни. Когда я впервые увидел тебя, то понял, что в тебе есть что-то особенное, но это не что-то одно. Это все. Я люблю тебя, красавица. Слезы сами собой катятся на рубашку Эверета. Знаю, что, несмотря на нагромождение лжи между нами, я ни с кем больше не буду себя чувствовать так, как с ним. Он создан для меня. Я только надеюсь, что наступит время, когда мы сможем полностью открыться друг другу, чтобы у нас появилась возможность любить друг друга целиком, а не отдельными частями. Я прижимаю свои губы к его, чтобы не только услышать эти слова, но и прочувствовать их. Наш поцелуй быстро перерастает в страстный, и я ощущаю, как его член твердеет внутри меня. Окна запотевают, пока мы занимаемся любовью на пассажирском сиденье. *** Воскресенье изменило мою жизнь. На все вопросы, которые возникали у меня о моем будущем, я получила ответ. И любовь, которую я испытываю, сияет ярче, чем июльское солнце. Перед тем, как заснуть этой ночью, решаю для себя, что не стану расспрашивать Эверета о его работе, ведь тогда мне придется открыть, чем я занимаюсь, зарабатывая на жизнь. Кто знает, возможно, эти секреты будут оставаться секретами еще какое-то время. А пока я готова поговорить с Кэнди о том, чтобы взять все на себя. Я безумно волнуюсь о продвижении бизнеса. Приехав к Кэнди, я застаю ее безмятежно покачивающуюся в гамаке, натянутом между двумя большими деревьями, блокирующими большую часть солнечных лучей. На улице, наверно, все сорок градусов, так что я не виню ее за возможность выбрать себе оазис в этом море жары. Я направляюсь к ней. На столе стоит тарелка, на ней стакан, рядом ведерко со льдом, в котором охлаждается кувшин с приготовленной сангрией. Наливаю себе стакан перед тем, как усесться на пластиковый стул рядом с Кэнди. – Как дела, дорогая? – спрашивает она, даже не взглянув в мою сторону. Ее негабаритные солнцезащитные очки закрывают пол-лица, волосы собраны в пучок, и купальник выглядит так, будто она только что забрала его из секции юниоров. Но во всем этом она смотрится прекрасно. – Великолепно, – отвечаю, – ну а ты? – Гораздо лучше. Нам сегодня многое предстоит обсудить с тобой. – Я представляю. Приподняв солнцезащитные очки, Кэнди поворачивает голову, чтобы взглянуть в мою сторону. У меня действительно есть что сказать ей, причем гораздо более дельное, чем обсуждать мое поведение. – Нет, нам действительно есть о чем поговорить. – Хорошо, хорошо. Ну, о чем сначала поговорим? Вздохнув, женщина начинает разговор. Начиная с завтрашнего дня, у меня появится новый клиент. Он хочет только меня. Судя по всему, он – один из моих бывших клиентов. Мона рассказала о том, насколько он привлекателен, и как ей понравилось быть с ним на прошлой неделе. Я не люблю выслушивать стенания мужчин, но в то же время, с тех пор, как влюбилась в Эверета, я перестала быть фанатом секс-вещичек, как было раньше. Не тогда, когда я полностью переживаю все ощущения, когда мы занимаемся любовью с Эверетом. – Он хочет, чтобы ты приходила в маске, – продолжает она. – И никакого секса. Очевидно, Мона где-то перегнула палку и сделала его немного комплексующим из-за своей одежды. – Мы не ставим под сомнения мотивы наших клиентов, мы просто принимаем их. Но все равно, смотреть приятно, – добавляет Кэнди. – Хорошо. Еще что-нибудь? – Я думаю, тебе лучше прибыть туда на час раньше. У меня есть деньги для тебя. Он заплатил авансом. Клиенты время от времени платят авансом. В этом нет ничего необычного. Просто позволяет чувствовать некую интимность, типа дружеской. Кэнди повторяет все то, о чем разговаривала с Майклом Ренсоном, прежде чем усесться в гамак, чтобы уделить мне внимание, потягивая свою сангрию. – Следующая часть будет немного посложнее, чем я себе представляла. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, Бренна? – Конечно, знаю, – говорю я, старательно подбирая слова. Мне не нравится возникшее чувство. – На днях ко мне приходил сержант Тиггс и кое-что поведал. Видимо, из-за того, что я передала им не весь список клиентов, то расстроила некоторых людей, и они злятся на нас. Если бы дело касалось только меня, мне было бы все равно, я бы сдалась, чтобы спасти вас. Но они хотят всех. Сержант дал мне месяц, прежде чем арестовать нас, потому что они хотят собрать всю информацию. Поэтому после нашей запланированной недели мы больше не будем заниматься этим бизнесом. Я чувствую, как мое сердце замирает. – Что мы сделаем? – Ты получишь все свои деньги, я ничего не возьму себе. У меня также оказалась некоторая сумма сбережений, которую я собираюсь передать тебе. Я помогу тебе любым другим способом и к концу недели уеду из страны. – Что? Подожди. Как ты можешь уехать и оставить все? А как же твой дом и все твои вещи? – Если я останусь, меня посадят в тюрьму, и все мое имущество тоже отберут. По крайней мере, у меня останется свобода и мои деньги. Прости, Бренна, я никогда не хотела этого. Все эти годы я всегда была впереди всех. Я могла подкупить людей или доставить им моих лучших девушек. Я никогда не представляла себе, что этот день наступит. И это теперь, когда я пришла сюда, чтобы попросить совета о том, какую мне взять работу? Это то, что я знаю, и то, что люблю, это то, чем я хотела заниматься. Может быть, это могла быть одна из тех вещей, где потребовалась бы маскировка, работа под прикрытием, но я не хочу сидеть в офисе или быть домохозяйкой. Мне не нужно быть экспертом, чтобы сообразить, чего я хочу – не быть одной. Но я все еще хочу быть частью этой жизни. – Что?.. Чем же ты предлагаешь мне заняться? – спрашиваю я. Женщина пожимает плечами, встает и наливает себе еще один стакан сангрии. – Ты можешь поехать со мной, – продолжает разговор Кэнди. – Вот на что я надеялась. Мы могли бы начать наш собственный бизнес в каком-нибудь местечке наподобие Ямайки. Разделить все пополам. Если бы она попросила меня об этом еще три недели назад, я бы ответила согласием, не сомневаясь. Мне бы не пришлось ничего планировать. Я бы направилась домой, собрала чемоданы и встречала ее уже в аэропорту. Благодаря Эверету все это стало невозможным. Я уже не в состоянии просто уйти от того, что у нас может быть. Вероятно, в долгосрочной перспективе это и не сработает, но я должна посмотреть, к чему все это приведет. Потому что, хотя я совсем не уверена в том, что случится со мной по прошествии этой недели, есть одна вещь, которую, уверена, я не смогу почувствовать по отношению к любому другому человеку снова. С глубоким сожалением я говорю ей: – Я не могу. Я бы очень этого хотела, но не могу, Кэнди.