Сильный стук в открытую дверь спальни нарушает его концентрацию. Он открывает глаза и в дверном проеме видит Джованни. Он одет в сшитые на заказ брюки и узорчатую рубашку; пиджак от костюма переброшен через руку. Он смотрит на сидящего на полу Харуку и подходит к кровати. – Ты опять не спал всю ночь, да? – спрашивает Джованни. Харука пожимает плечами. – Который сейчас час? – Четыре тридцать утра. В восемь у меня встреча в Осаке, а в три я встречусь с Селлиной в Киото, чтобы обсудить расписание на следующую неделю. Я вернусь сюда около десяти вечера. – Спасибо, Джованни. – Сложив ноги, Харука прислоняется затылком к стене. – Ты в порядке, малыш? – спрашивает Джованни. Со своего места на полу Харука видит, что рука Джованни лежит на голове Нино. Его супруг кивает. – Ты сегодня выглядишь лучше, – продолжает старший Бьянки, – но твой муж выглядит как полное дерьмо. Он не спит всю ночь и не ест, как какой-то чертов вампир старой школы. Может, мне притащить сюда гроб, чтобы он в нем спал? Или, может, он начнет висеть вверх ногами в этом чертовом шкафу? Нино корчится в постели и хватается за ребра, сильно хрипя. Харука принимает это за болезненный смех, поэтому хмурится. Чем больше времени он проводит со старшим братом Нино, тем более очевидной становится его двусторонняя личность. Он – отчасти обаятельный дипломат, отчасти озлобленный антагонист: то одна, то другая половина могут проявиться в любой момент. – Четыре контракта, которые ты заключил, вполне стабильны, – рассказывает Джованни. – Клиенты хорошего уровня – похоже, они серьезно относятся к изменениям, которые ты рекомендовал, и проявляют гибкость. Отличная работа. Сегодня у меня встреча с новым потенциальным клиентом. Я мог бы сделать больше предложений, но тебе ведь нужно не больше пяти за раз, верно? Нино снова кивает под ладонью брата. Джованни отходит от кровати. – Хорошо. Я закончу с этим, прежде чем отправлюсь домой навестить отца. Мои запасы крови иссякают. – Джованни поворачивается и длинными шагами идет к двери спальни. Перед выходом он оглядывается через плечо. – Съешь что-нибудь – и вздремни, черт возьми. Что толку от всей этой учебы, если появится Лайос, а ты упадешь в обморок от истощения? Харука кладет модель мозга на колени, раздумывая. – Твой характер не отличается от характера двухголовой змеи. Джованни ухмыляется. – Ты ведь имеешь в виду королевскую кобру, верно? А не одну из этих слабых садовых змей. Я вернусь позже. Когда он выходит, Харука закатывает глаза и поднимает пластиковую модель. Джованни может быть и старше, но он переходит все границы. Ходит по моему дому и рявкает приказы… Харука задается вопросом: как он оказался самым молодым вампиром среди своего окружения? Нино шевелится на кровати, вяло потягиваясь и маневрируя, чтобы снять капельницу с руки. Харука откладывает пластиковый мозг и решительно встает с пола, перешагивая через беспорядок разбросанных вокруг книг, бумаг и маркеров. Он подходит к руке Нино. – Доброе утро, любовь моя, я позабочусь об этом. Закончилось? Он смотрит вверх и сжимает прозрачный пластиковый пакет. Крови нет. Сора вернется в воскресенье, как обычно, чтобы взять еще крови и сделать новые пакеты. Каждый раз его организму требуется целая неделя, чтобы восстановиться. Харука берет стерильную марлю с прикроватного столика и прижимает мягкий материал к коже Нино в месте введения. Он аккуратно вытаскивает канюлю из руки, выбрасывает ее и отцепляет пустой пакет для капельницы. – Ты хорошо спал? – спрашивает Харука, выбрасывая пакет в мусорное ведро. – Я старался не беспокоить тебя… Поешь. Голос Нино звучит в голове Харуки. Он благодарен, что они могут общаться таким образом, но ему не хватает его здорового, физического голоса. Закончив свою работу, Харука переходит к изножью кровати Нино, опускается на колени и берет за лодыжку своего возлюбленного. – Обязательно. – Он улыбается. – Как ты себя чувствуешь? Харука поднимает его ногу, и Нино поддается, позволяя ему подтянуть колено к груди в растяжке. Я в порядке. Почему ты не ешь? Ты же любишь кушать. – Солидарность. И так слишком много дел. – Он осторожно поворачивая бедро в суставе, усиливая растяжку. Через мгновение он выпрямляет ногу Нино, затем ставит его ногу на матрас и переходит к растяжке другой ноги. – Нино, как давно Джованни кормит твоего отца? С тех пор, как умерла мама… может, с 1915? Или с шестнадцатого? Я все еще поражен, что он рассказал тебе. Харука прижимает согнутое колено Нино к своей груди, затем перекатывает его. Узнав, что Джованни несет полную ответственность за питание их отца, он был потрясен, но это ответило на все вопросы Харуки. Потеря пары смертельна для выжившего члена союза – их сложная биология становится зависимой от постоянного источника питания. Харука задавался вопросом, как Доменико, чистокровный вампир, смог прожить так долго без своей пары. Потребление крови его сына обеспечивает питание, необходимое для выживания. Это спорный выбор, поэтому неудивительно, что семья предпочитает держать его в секрете. Это также объясняет, почему Джованни – известный и привлекательный чистокровный лидер королевства – так и не связал себя узами брака. Смешивание биологии другого, постороннего вампира с его собственной может привести к разрушительным последствиям для отца в его и так непростом положении. – Кто является источником Джованни? – спрашивает Харука, поправляя ногу Нино. Одна из наших двоюродных сестер – дочь моего дяди. Так что семейная родословная в семье Джи остается неизменной. Никто не питается напрямую. Отец нанимает небольшой штат медиков, которые помогают брать и собирать кровь у каждого. Он упоминал об этом? – Упоминал. Но не так подробно. Я не думаю, что Джи питался от другого вампира в интимной обстановке с тех пор, как он был подростком. Я помню, что было такое время… недолго, месяц, наверное, это было вскоре после смерти мамы, но Джи стал каким-то диким. Он редко бывал дома, и я его почти не видел. Потом отцу стало хуже, и однажды ночью он накричал на Джи. Я был маленьким, но помню, что это было чертовски страшно – как он был зол. На этом все и закончилось. С тех пор Джи идет по прямому и узкому пути. – Он всегда будет придерживаться этих строгих обстоятельств? – спрашивает Харука. Он никогда не испытывал симпатии к Джованни и никогда не слышал, чтобы этот полный энергии мужчина жаловался. Ни разу. Но зная все обстоятельства, он просто ошеломлен. В одиночку управлять шумной аристократией, постоянно удовлетворять потребности и капризы других вампиров, отвечать за жизнеспособность своего отца, не имея возможности питаться и удовлетворять свои собственные потребности… а теперь Джованни еще и управляет королевством своего брата, пока тот выздоравливает. Я не знаю. Мы не говорим ни о чем из этого. Я знаю, что в глубине души Джи обижен на меня по многим причинам, поэтому я просто оставляю все как есть. Наши отношения стали намного лучше с тех пор, как я соединился с тобой. Это здорово. Харука улыбается. – Я рад, что принес некоторое облегчение в эту сложную ситуацию. Он приподнимает лодыжку Нино, и целует его босую ступню. Нино улыбается, его медовая кожа приобретает теплый, румяный оттенок. Если бы… если бы Джи было позволено соединиться и питаться… – Он, несомненно, выбрал бы Селлину? – перебивает Харука. – Если она вместе с ним, его взгляд всегда следует за ней. Его уважение и желание к ней очевидны. Для всех, кроме нее. Они поссорились целую вечность назад и отказываются мирится. Я не могу представить, чтобы он сошелся с кем-то еще – особенно с другим мужчиной. Думаю, он бы съел его живьем. – Да, когда в дело вступают другие мужчины, твой брат становится альфой даже в самых ненужных обстоятельствах. Например, сидит во главе кухонного стола Харуки, заставляя всех вокруг себя говорить по-итальянски, или ходит вокруг и выкрикивает нелицеприятные, непрошеные мнения. Харука качает головой. Tesoro, не мог бы ты покормиться от меня? Тебе нужно поесть. Харука встает с кровати. – Как насчет того, чтобы принять душ? Я помогу тебе помыться, и, возможно, в какой-то момент в процессе я смогу поесть. Лицо Нино светлеет. Да? Ты потянешь мою ауру пока мы будем в душе? – Нет, – предупреждает Харука. – Я не могу много есть от тебя. Доктор сказал, что мы не должны заниматься такой активной деятельностью, пока он не разрешит нам. Застонав, Нино опускается на кровать и отворачивается, заставив стоящего рядом с ним Харуку рассмеяться. – Разве я все еще не способен вызвать приятные эмоции другим способом? Нино откидывает голову назад, нахмурившись. Дразнится. Харука звонко смеется, а затем берет пальцами подбородок Нино. – Открой, пожалуйста. Поколебавшись, Нино переводит взгляд, и открывает рот. Харука осматривает его. Ситуация значительно улучшилась по сравнению с тем, что было месяц назад. Довольный, он выпрямляется. – Я рад, что на следующей неделе придет логопед. Я скучаю по твоему естественному голосу. Я знаю. Можешь помочь мне снова побриться? Поднимать руки слишком часто все еще больно. – Конечно. Нино осторожно садится прямо, придвигаясь к краю кровати. Во время последнего визита Сора сообщила, что его ребра срослись, но тело еще некоторое время будет болеть и саднить. Харука протягивает ему руки и сгибается в коленях. Когда Нино обхватывает его руки, Харука скользит ладонями вниз по рукам Нино, чтобы крепко взять его за локти так, как учила Сора. Нино распределяет свой вес, ставя ноги на пол. Он считает про себя, а затем тянет Нино с кровати, чтобы тот встал. Нино стонет, его лицо искажается болью. Это так неприятно. Харука встает позади, придерживая его за талию, а затем ведет его в ванную комнату. – Для меня невероятно, что ты создал такой мощный защитный барьер. Я никогда не мог так манипулировать своей энергией. Ты научил меня концентрироваться и создавать такую форму. Кто знает, что бы он со мной сделал, если бы я этому не научился. Нино зевает, дрожа, пока они идут. Слишком долгое общение выматывает его. Харука хочет, чтобы он как можно скорее принял душ и вернулся в постель. Хару?