Он не играл, его страх и удивление казались искренними. Но все равно Капитонов не мог снять его с подозрения. И держался с ним настороженно. Крупенин производил впечатление физически крепкого человека, он мог ударить сильно и точно. – Черепно-мозговая травма, не совместимая с жизнью. – Когда? Где? – Предположительно сегодня ночью. Возле Пьяного озера. – Пьяного озера?! – схватился за голову Крупенин. – Ты что-то знаешь? – давил на него Ворошилов. – Мы собирались вчера ехать на Пьяное озеро… Он собирался убить Антона. Там, на Пьяном озере и убить. – Кто он? – Я вам сейчас все расскажу. Крупенин приложил к вискам пальцы, то ли головную боль таким образом пытался унять, то ли приводил в порядок свои мысли. * * * Сколько помнил себя Вадим, он всегда мечтал служить в полиции, защищать закон и порядок. В детстве играют в солдатиков, а он коллекционировал милиционеров, гаишников, спецназовцев, регулировал дорожное движение, штурмовал здания, захваченные преступниками, освобождал заложников. В конце концов он заболел уголовным розыском, поступил в академию МВД, которую с успехом окончил. Во время учебы, на практике, окунулся в рутину полицейской службы, думал, что и после выпуска погрязнет в этой тягомотной тоске, но нет, его прикрепили к «эпицентру криминальных событий», каковым являлся майор Капитонов. Вот уж кому везет на убийства. Так что Вадим службой доволен. – Да, это он! – Крупенин ткнул пальцем в экран монитора. Он не знал фамилию Севастьяна, о котором рассказал, даже номер его автомобиля не удосужился запомнить. Но сказал, из какого подъезда этот парень вынес рыбку в аквариуме. Вадим всерьез заподозрил подставу – с целью вымогательства, но заявку в Единый центр сбора и хранения изображения с городских видеокамер подал. Видеофайл поступил незамедлительно, и Крупенин увидел Севастьяна на видеозаписи. Парень действительно проживал в том самом подъезде, из которого вынес аквариум с рыбкой. И дом этот находился по соседству с многоэтажкой, в которой жил Крупенин. В последний раз Севастьян заходил в дом около часа назад, после сорокаминутного отсутствия. Вышел с пустыми руками, вернулся с пакетами. Вадим снял скриншот с записи, перегнал его на смартфон и предъявил фотографию консьержке уже знакомого подъезда. – Да, живет такой, – кивнула женщина. – В сорок восьмой квартире. – Давно живет? – спросил Капитонов. Севастьян заинтересовал его всерьез, одна угроза убить Левашова чего стоила. И вымогательство явно просматривалось. Одно только смущало, прежде чем отправиться в «шестьдесят пятый» дом, Вадим просмотрел всю запись с видеокамеры наблюдения за последние сутки. Севастьян вернулся домой ближе к вечеру, в шестнадцать часов семнадцать минут. И не один, а с роскошной девушкой, с Лизой, о которой с восторгом рассказывал Крупенин. И больше из дома не выходил. В районе восьми проводил Лизу, посадил ее в машину такси, вернулся в дом и больше не выходил. Только сегодня в районе десяти утра вышел, за продуктами. Получалось, не мог он убить Левашова. – Да я не знаю, я недавно здесь. Но моя сменщица хорошо его знает. Хороший мальчик, хорошие родители. – А родители у него кто? – Я не знаю, не видела. Он отдельно от них живет… – А фамилия? – Фамилия… Сейчас… – женщина потыкала пальцем в свой журнал. – Сорок восьмая квартира. Неверов у него фамилия. Неверов открыл дверь сразу, после первого звонка. Опрятный, подтянутый, бодрый. Поло на нем – в широкую черную полоску. Он медленно что-то пережевывал, уставясь на Вадима. На подбородке у него прилипла хлебная крошка. Видно, перекусить решил. Вернулся из магазина, распаковал покупки, потянуло на кофе, обычное дело. Капитонов представился, предъявив удостоверение, тем самым он отодвигал Вадима на второй план. Сам будет говорить, а лейтенант Ворошилов может отдохнуть. – И что случилось, товарищ майор Капитонов? – Севастьян держался невозмутимо, даже подозрительно спокойно. Крупенин предупреждал, что парень умеет владеть собой. – Рыбка ваша ожила. – Это невозможно, – усмехнулся Неверов. – Но все равно проходите! Только разувайтесь. Парень распахнул дверь, приглашая гостей в дом. А квартирка интересная, трехкомнатная, отличный ремонт, полноценная обстановка. Чувствовалось, что квартира своя, не съемная. Вадим таким счастьем похвастаться не мог. Они с Оксаной квартиру арендовали, собирались взять новую, в ипотеку, родители вызвались платить. – Третий этаж? – спросил Капитонов, осматривая гостиную. В комнате порядок, все вещи на местах, только занавеска сдвинута. На это Капитонов и обратил внимание. Видимо, Неверов выходил на балкон, дверь закрыл, а гардину на место не вернул. А гардины белые. Шторы черные, а легкая прозрачная ткань белая. И стены в квартире белые, а мебель черная. Сочетание, надо сказать, жизнерадостное, отнюдь не траурное. Но все же черно-белое. Возможно, у хозяина квартиры такое отношение к миру – или только белое, или только черное, добро и зло без всяких оттенков. А возможно, у него философия такая – там, где жизнь, там и смерть. Все естественно и небезобразно, даже смерть. А может быть, у него просто эстетический вкус такой, не столь уж и далекий от безупречного. – Третий этаж, – кивнул Неверов. – Не высоко? – Голова не кружится. – Глянуть можно? Неверов кивнул, Капитонов вышел на балкон, осмотрел остекление, сдвинул в сторону откатную раму окна. Глянул вниз и в сторону. Вадим все это время наблюдал за Севастьяном, но парень и близко не проявлял нервозности. И на дверцу шкафа не посматривал, за которой мог находиться пожарный эвакуатор, с помощью которого этой ночью он мог выбраться из дома. Но то ли совесть у него в этом плане чиста, то ли нервы железные. – Шестьдесят первый дом виден, – сказал Капитонов, кивком указав на высотку, в которой жил Крупенин. – И что? – Знаете этот дом? – Денис там живет. Крупенин. Вы из-за него пришли? – Из-за него. – Он правильно сделал, что пожаловался, – сказал Неверов. – Я его понимаю. – Правильно сделал? – Капитонов переместился в гостиную. – Достал я его своей рыбкой. – Это не рыбка, это вымогательство. – Неправда. Я просил только рыбку. – Оживить и клонировать. Десять тысяч одно, десять тысяч другое. – Я на этом не настаивал. Пользуясь лояльностью хозяина квартиры, Капитонов заглянул в спальню. А может, Неверов просто не решался его осадить. Выдержка у него, может быть, и завидная, но Капитонова ему своей энергетикой не пронять. Капитонов глыба, и двигался он по квартире медленно и тяжело, как танк. И это при том, что сложения он вовсе не атлетического. Ну высокий, ну плотный, но точно не амбал. И внешность у него довольно-таки располагающая, черты лица негрубые, хотя и не мягкие. Взгляд спокойный, но притягивающий, как черная дыра. Одним только своим появлением Капитонов мог создать магнитное поле повышенной концентрации, его внутренний магнетизм завораживал. Вадим помнил, как он терялся в присутствии Капитонова, да и сейчас иной раз робел. – Но разговор был? – рассматривая спальню, спросил Капитонов. Вадим не удержался от любопытства и также заглянул в комнату – через плечо начальника. И там черно-белый стиль. Кровать аккуратно заправлена, порядок идеальный. Явно прослеживался пунктик относительно чистоты и четкой организации быта. А там, где склонность к перфекционизму, там и не совсем здоровое восприятие действительности. И даже склонность к психическим заболеваниям. Во всяком случае, существует такое мнение. – Разговор был. Неверов не останавливал Капитонова, и тот не отказал себе в удовольствии заглянуть в третью комнату. А там кабинет. Офисный стол с компьютером, кресло, шкаф с книгами, в углу – силовой многофункциональный тренажер. И в комнате, в шкафу и на столе идеальный порядок. Хотел бы Вадим работать в таких условиях. В комнату Капитонов заходить не стал, но прошелся взглядом по корешкам стоящих в шкафу книг. – Программированием увлекаетесь? – спросил он. – Программирование – мой хлеб. – С маслом? – Скажу больше, с черной икрой, – не хвастая, но с удовольствием сказал Неверов. – Кстати, я не вижу аквариума, – заметил Капитонов. – Был аквариум. И нету. – Маленький такой аквариум? – Маленький. – Большой любитель рыб с маленьким аквариумом? – Не любитель. И аквариум родителям хотел отвезти. Не нужен он мне.