– В прошлый раз я выиграла, – рассмеялась Криссанн. – Только потому, что я поддался тебе. – Ну, конечно. – Правда-правда, – бросил он, направляясь к небольшому бару с напитками и закусками в другом конце лоджии. – Я ведь джентльмен. – Как скажешь, – ответила Криссанн, присев на один из шезлонгов, расставленных вокруг переносной чаши для костра, и набросив на плечи плед, висевший на его спинке. А Итан тем временем искал среди бутылок ее любимую текилу. Потом он нарезал дольками лайм и разложил его на тарелке рядом с солонкой и двумя стопками. – Если тебе холодно, я могу разжечь костер, – предложил Итан. – Мне хватит пледа, – ответила Криссанн, разливая текилу. – Кто начнет первым? – Ты. – Потому что ты джентльмен? – Просто не успел придумать ложь, в которую ты поверишь. Криссанн в ответ звонко рассмеялась. А Итан завороженно смотрел на нее и наслаждался звуком ее смеха, который всегда наполнял его сердце радостью и вызывал у него улыбку. Правила игры, в которую они играли еще будучи студентами, были очень просты. Все по очереди рассказывали какие-то истории, а другие игроки должны были угадать, правда это или ложь. Если побеждал рассказчик, остальные должны были выпить штрафную стопку, и наоборот. – Тема? – спросила Криссанн. – Первый поцелуй. – Итан сказал первое, что пришло ему в голову, и тут же пожалел. Он не представлял теперь, как будет сидеть при лунном свете с Криссанн и говорить о поцелуях. – Что ж, интересная тема. Первый поцелуй у меня был с лягушкой. Это случилось на вечеринке в школе. Я помнила ту сказку, где поцелуй превращает лягушку в принца. Моя подружка подбила меня на это, и я подумала, а почему бы и нет. – Это была настоящая лягушка? – Самая что ни на есть настоящая. – Твоя история больше похожа на выдумку. – Ты проиграл. Потому что это правда. Меня даже потом наказали. – За что? – Мы с подружкой пробрались в лабораторию только для того, чтобы освободить лягушек. Целуя одну из них, я отвлекала внимание, пока Молли выпускала остальных на свободу. Их взгляды встретились, и Итан лизнул тыльную сторону руки, потом посыпал ее солью и снова лизнул. Затем он опрокинул стопку текилы и, не сводя глаз с Криссанн, закусил водку долькой лайма. Вытащив корку лайма изо рта, он положил ее на поднос. И его бросило в жар, когда Криссанн потянулась к нему, провела большим пальцем по его нижней губе, а потом облизала свой палец. Похоже, он погорячился с идеей ночных посиделок. Глава 3 Летом в Техасе, даже ночью, было довольно жарко, по крайней мере, Криссанн именно этим объясняла причину того, что ей вдруг стало душно. И Итан, сидевший напротив в одних джинсах и с обнаженным торсом, здесь ни при чем. Он вопросительно приподнял бровь, и Криссанн поняла, что он закончил свою историю. – Эм… ложь? – неуверенно спросила она. – Женщина, ты ошиблась, – ответил Итан и вручил ей бутылку с текилой. Учитывая то, что она уже слегка потеряла ориентир, ей следовало пожелать ему спокойной ночи и вернуться в кровать. Но она взяла у него бутылку и налила себе стопку текилы. Их с Итаном глаза встретились, когда она лизнула тыльную сторону ладони, и она заметила, как расширились его зрачки. Криссанн посыпала ладонь солью и лизнула ее, наблюдая за Итаном из-под опущенных ресниц. Он судорожно сглотнул, и тогда она опрокинула стопку, чувствуя, как горячительный напиток обжигает ей горло. Когда она закусывала текилу лаймом, Итан поднялся со своего кресла и подошел к перилам балкона. Криссанн смотрела, как он обхватил ладонями железные прутья и опустил голову. Его спина была длинной и ровной, а шея сильной и соблазнительной. Глядя на него, она чувствовала, как в ней снова пробуждается желание. И все причины, по которым, как ей казалось, она приехала в Техас, вдруг куда-то подевались. Криссанн смотрела на Итана, видела его внутреннюю борьбу и понимала, что ей следует вернуться к себе. Но вместо этого она поднялась на ноги и, подойдя к нему, обняла руками его за талию и прижалась лбом к его спине. Итан сначала напрягся, а потом тихо вздохнул и расслабился. – Это плохая идея, – тихо сказал он. Криссанн провела рукой по его гладкому торсу, понимая, что он прав. Но она слишком долго чувствовала себя одинокой, потому что они с Мейсоном давно отдалились друг от друга. За последние полгода она провела с ним наедине от силы несколько часов и понимала, что давно готова жить своей жизнью. У нее никогда не было настоящей семьи, а с Мейсоном у нее образовалась тесная связь. По крайней мере, ей так хотелось думать. Что ж, реальность показала, что Криссанн сильно заблуждалась. – Мне все равно, – ответила она. – Между нами что-то есть. – Ага, – разжав ее руки и отойдя в сторону, кивнул Итан. – Мейсон. – Я не об этом. Я всегда считала тебя искренним и прямолинейным человеком, но, видимо, ты говорил то, что считал нужным, только для того, чтобы победить в споре. – Не делай так. – Как? Итан снова подошел к ней и провел руками по ее плечам, а потом снова убрал их. – Не усложняй все. – Поздно. Или, может быть, мне одной кажется, что нас тянет друг к другу. – Черт. Ты прекрасно знаешь, что это не так, – покачал головой Итан. Он шагнул ближе, и Криссанн окутало тепло его тела, когда он потянулся к ней и, обняв за талию, привлек к себе. Она положила ладонь на его руку и почувствовала, как напряглись его бицепсы, когда он слегка приподнял ее. Итан наклонил голову, и их с Криссанн глаза встретились. Она знала, что все происходившее было неожиданностью для них обоих, и боялась, что он передумает и не станет целовать ее из-за дружбы с Мейсоном. Поэтому она сделала первый шаг. Прильнув к губам Итана, она почувствовала вкус лимона и текилы на его языке. Вцепившись в его руку повыше локтя, Криссанн наслаждалась поцелуем и тем, как Итан держал ее в своих объятиях. Он прислонился к перилам, и она, прижавшись к нему всем своим телом, ощущала животом его отяжелевшую плоть. Ей хотелось сбросить сорочку, чтобы почувствовать кожей его кожу. Криссанн чуть сдвинулась, чтобы нога Итана оказалась между ее бедер, и он застонал и, обхватив руками ее ягодицы, прижал ее к себе еще крепче. Она отстранилась и снова встретилась с ним взглядом. Криссанн не могла сказать с уверенностью, что умеет читать по глазам, но взгляд Итана пробуждал в ней нечто большее, чем физическое влечение. Она хотела высвободиться из его объятий, испугавшись собственных чувств, но он запустил руки в ее волосы и притянул ее обратно к себе. Итан давно не прикасался к чему-то такому же мягкому, как ее волосы. Криссанн смотрела на него из-под полуопущенных ресниц, и ее губы были влажными и припухшими от поцелуя. Он мог назвать тысячу причин, чтобы разжать объятия и уйти, но он хотел ее. И он подавлял свое желание слишком долго. Ему было легче, когда она жила с Мейсоном, но сейчас, когда она находилась в его доме, когда ее руки лежали чуть выше его паха, ему хотелось одного – подхватить ее на руки и отнести в свою спальню. – Ты уверена? – спросил Итан. Он не мог иначе. Ведь это была Криссанн. И она значила для него больше, чем девушка на одну ночь. И его не волновало, если для нее все было по-другому. Может, она хотела оказаться в объятиях другого мужчины, чтобы забыть Мейсона или заставить его ревновать. Или по множеству других причин. Для Итана Криссанн была той единственной женщиной, которой он был одержим больше десяти лет. Той самой, на близость с которой он никогда не надеялся. И он должен был убедиться, что она тоже хотела его. – Да, – ответила Криссанн и, проведя пальчиками по его груди, обвила его шею руками и начала осыпать поцелуями линию его подбородка. У Итана закружилась голова, и он чуть повернулся и, обхватив Криссанн за затылок, жадно набросился на ее губы. Она разжигала в нем страсть, о существовании которой он давно забыл. Со стоном Итан подхватил ее на руки и, не отрываясь от ее губ, понес в спальню. Поставив Криссанн на ноги, он заглянул ей в глаза, боясь, что она могла передумать. Проклятье. Если так, ему придется отпустить ее. Господи, пожалуйста, только бы она не передумала. Криссанн снова пробежалась пальчиками по его груди и бросила взгляд на огромную кровать у него за спиной. На кровати с кожаным подголовником высилась горка подушек, а на стене над ней висели рога первого из длиннорогих быков, которых разводили на их семейном ранчо.