Мое лицо вспыхнуло от гнева. Я вскочила на ноги, собираясь уйти отсюда. — Отвали. Я сделала шаг, и колени подогнулись. Ботан мигом оказался рядом и мягко поддержал меня, усаживая обратно на кровать. — Ты не можешь никуда идти. Я была слаба и не контролировала себя. Все это мне очень не понравилось, и я решила перехватить инициативу. Посмотрела ему в глаза, склонила голову и одарила улыбкой опытной обольстительницы. Парень с отвращением отпрянул. — Даже не пытайся использовать этот дрянной приемчик. Я почувствовала себя оскорбленной. — Ты что, гей? — Слегка наклонила голову и облизала губы. — Боишься переспать с женщиной? — Ты не женщина, а школьница, как и я. И нет, я не гей. Но и не козел, который просто использует девушек. Он отошел в сторону, но был начеку, чтобы снова подхватить меня, если я начну падать. Я сделала еще одну попытку, слегка коснувшись его руки: — Ты точно гей. Ничего страшного — уверена, я смогу это исправить. Давай попробуем? Парень вздохнул. — Хватит, — велел он. — Я не собираюсь с тобой спать. Я была сбита с толку. Никто никогда мне не отказывал. Да, наверняка он голубой. Ни один мужчина не отвергал меня с таким презрением. — Ладно, — продолжил он. — Поговори со мной просто как с человеком, а не с тем, кого ты пытаешься трахнуть. Я видел тебя в школе, но ничего о тебе не знаю, кроме того, что все девушки ненавидят тебя, а парни без ума. У тебя есть братья или сестры? Карие глаза смотрели с искренним сочувствием. Я уставилась на него. — Знаю, ты пришла в нашу школу посреди учебного года. Где ты училась раньше? — Дома, — нехотя ответила я. В карих глазах вспыхнул интерес. — Правда? И каково это? Я часто жалею, что нельзя не ходить в школу и учить только те предметы, которые хочется. Я рассказала ему все. Про сумасшедшую мать и наш домик в лесу. Про то, в какой восторг пришла, получив разрешение посещать школу, и как мои надежды рухнули, когда для сверстников я стала изгоем. Мы проговорили целый час. Постепенно я расслабилась. Парень принес мне сок и рогалик и сидел рядом, пока я не почувствовала себя почти нормально. Он сказал, что его мать в отъезде, а на вечеринке он оказался только потому, что его затащил туда приятель. — Наверное, я в самом деле перед тобой в долгу, ведь ты вытащил меня из передряги, — наконец признала я. — Ты прав: кто-то накачал меня наркотиками. Раньше я никогда ничего такого не чувствовала. Мне повезло, что ты оказался внимательным. Он ненадолго замолчал. — Тебя накачал мой старший брат. Это он — тот козел, которого я стащил с тебя. — Ты дрался с родным братом? — Не в первый раз, — с горечью произнес парень. — И вряд ли в последний. К счастью, прошлой ночью он был не в том состоянии, чтобы драться. Но вообще-то он на пятьдесят фунтов тяжелее меня и обычно легко надирает мне задницу. Мой собеседник был худощавым, но не дистрофиком — телосложение бегуна. Красивое лицо его брата вспыхнуло в памяти, и я увидела сходство между ними. Я не знала, что сказать. Моя гордость боролась с удивлением. Так непривычно оказаться в долгу перед другим человеком… Иначе говоря, я не была здесь главной, и от этого мне опять стало не по себе. — Спасибо, — наконец с трудом произнесла я. — Извини, что из-за меня ты получил синяк. Я чувствовала, что он порядочный человек, и ощутила исходящий от него запах свежих деревьев и травы. Может, его брат и гад, но он сам — ни в коем случае. — Я даже не знаю, как тебя зовут, — смущенно призналась я. — Кристиан. Это имя ему подходило. Как и Саломея — мне. В конце концов я почувствовала достаточно сил, чтобы выйти из комнаты. Дом Кристиана был красивый и явно богатый. Я на цыпочках шла по полированному деревянному полу, боясь прикоснуться к чему-нибудь. Кристиан отвез меня на «Мерседесе» обратно к тому дому, где проходила вечеринка, чтобы я могла забрать свою машину. Я смутилась при виде своего драндулета, но Кристиан был слишком хорошо воспитан и удержался от комментариев. Он подождал, пока моя машина заведется, и помахал на прощание. Я решила, что на этом все и закончилось. Как ни странно, в следующий понедельник он нашел меня в школе. Обычно я обедала в одиночестве в тихом уголке, почитывая книгу. Я буквально подскочила от неожиданности, когда Кристиан поставил поднос на мой стол. Сел рядом и начал разговор. Мы подружились. Два изгоя: ботаник и шлюха. Однако каждый из нас видел в другом что-то особенное. Я никогда больше не пыталась соблазнить его — с другом так не поступают. Он был не геем, а девственником, уверенным, что ни одна девушка на него не посмотрит. Вкладывал всю энергию в учебу и помогал мне с математикой. Я давала ему советы, как одеваться, и настаивала, чтобы он хоть немного поправился. Другие ученики бросали на нас странные взгляды: мы были необычной парочкой. Несколько раз парни спрашивали Кристиана, трахал ли он меня, и не поверили, когда он все отрицал, зато стали смотреть на него с восхищением. Мы оба посмеивались над тем, что его социальный статус повысился. Я стала реже охотиться на парней на вечеринках. Но только немного реже: мне слишком нравилось это занятие. Я никогда больше не принимала выпивку из чужих рук и всегда обращала внимание на то, что подсказывают мои чувства — мой особый дар. Мы оба изменили жизнь друг друга. Эту дружбу я буду ценить всегда. 18 У Трумэна скрутило внутренности. Кто убил Роба Мюррея? Знает ли убийца, что я был там? Он поднялся по хлипкой лестнице в квартиру Роба, Мерси — за ним. Полицейский на входе впустил их, не спрашивая, почему на месте преступления оказалась агент ФБР. Мерси отлично умела делать вид, что находится тут по веской причине, и ей редко задавали лишние вопросы. Трумэн мысленно прокрутил в голове недавний разговор с Мюрреем, пытаясь найти какие-то зацепки. Что-нибудь, указывающее на то, что Роб боялся за свою жизнь. Ничего. Окружной детектив Эван Болтон встретил их перед входом в квартиру. При виде знакомого лица Трумэну полегчало: они уже встречались на месте убийства Оливии Сабин. Болтон нахмурился, пожимая руки Дейли и Килпатрик. — Почему вы здесь? — прямо спросил он Мерси. Она переглянулась с Трумэном. — Это убийство может быть связано с убийством Оливии Сабин. На лице у Эвана не дрогнул ни один мускул, и Трумэн невольно восхитился такой выдержкой. — Объясните, — велел детектив. — Это сложно объяснить, — уклончиво ответила Мерси. Мягко говоря. — Я никуда не тороплюсь. — Детектив переключил внимание с Трумэна на Мерси: — Это дело мне тоже придется передать ФБР? — Вполне возможно. На лице Болтона наконец проявилась эмоция: смирение. — Рассказывайте. Мерси вкратце изложила, что общего между Оливией Сабин, Малколмом Лейком, Кристианом Лейком и Робом Мюрреем. В глазах детектива мелькнуло понимание, чем Трумэн тут же воспользовался: — Вижу, вы о чем-то задумались. О чем? Болтон глубоко вздохнул: — Мюррея тоже убили ножом, хотя и не факт, что тем же самым. Я не заметил на его теле каких-то сложных узорных порезов, как на теле Оливии Сабин, но тем не менее не могу игнорировать сходство этих убийств. — Он задумчиво посмотрел на Трумэна: — Вы оказались на месте обоих преступлений. — Я тоже, — вмешалась Мерси. — Но он побывал тут еще до того, как этого человека убили, — заметил детектив. Шеф полиции промолчал. Нельзя позволить, чтобы детектив вывел его из себя.