– Да, государственная машина может быть очень эффективной… – кивнул Лихачев и поморщился. – Я подвоха не вижу, – признался я. – Вроде всё честно. – На первый взгляд – да, – согласился Лихачев. Поглядел на Елену, та наконец-то вышла из-за занавеса. Похоже было, что она всё слушала, но предпочла не показываться. – Как считаешь? – Стол для вскрытия нужен, – сказала наш доктор. – Я напишу сейчас список. Да, звучало убедительно. – Почему же у меня ощущение, что мы в говно залезли? – спросил я. – О, взрослеешь, – усмехнулся Лихачев. – Ну так я тебя огорчу, мы пока только залезли, а дальше придется нырять. Я кивнул. Я тоже считал, что бесплатный сыр либо в мышеловке, либо в клюве у самоуверенной вороны. Наська, притихшая и явно расстроенная, стояла в стороне. А Милана была вообще сама не своя. Я подошел к ней, глянул вопросительно. – Можно, я к тебе прислонюсь? – спросила она. – Можно, – пробормотал я. Милана прислонилась. Буквально. Уперлась лбом в лоб, закрыла глаза и тихонько заныла. – Ты чего? – растерялся я. – Мне страшно! – на миг перестав ныть, сказала она. – Этот гад на меня посмотрел, что-то сказал, и я вдруг подумала, что он славный! Что его надо пожалеть! Обнять! – Это он просто так говорит, – мрачно сказала Наська. – Убедительно. На Измененных не действует. И люди некоторые так умеют, он просто очень долго тренировался. – Наська, можно, Максим меня обнимет? – попросила Милана. – Ну просто так, как друга? – Мне-то что, – буркнула Наська. – Я Дарине не скажу, если ты об этом, обнимайтесь… Она вдруг сорвалась с места, в своей реактивной манере перемахнула через прилавок и уткнулась в живот Елене. Та обняла куколку, потом укоризненно посмотрела на меня. Я вздохнул и обнял Милану. Очень деликатно. Даже деликатнее, чем хотелось бы. – А меня и обнять некому, – сказал Лихачев. Сел на стул, достал сигареты, закурил. – Придется переживать в одиночестве. – Я сейчас приду и обниму, – пообещала Наська. – Только докурите свою гадость сначала. Обнимая Милану, я думал, что у нас, в общем-то, славная команда. Хоть и странная, и пока не вся в сборе. Но мы друг друга понимали. – На твоего гостя больше рассчитывать не стоит? – спросил Лихачев. – Я о Высшем. – Нет, – я покачал головой. – Нет. Мне кажется, он насовсем ушел. Что-то они еще с этим… Ваней… обсудили, и он ушел. Надеюсь, велел нас не трогать. Милана осторожно высвободилась из моих рук. Подошла к Лихачеву, тот молча дал ей сигарету. – Он ведь во мне тоже был, – сказала она. – Я потом уже поняла, когда вспоминала. – И что делал? – заинтересовался Лихачев. После финальной схватки в Гнезде я всё им рассказал. Ну, то, что запомнил. Как во мне вдруг пробудилась чужая, безмерная сила. Пришел бог из машины – и всё исправил. Я каждый день это вспоминаю, если честно. Как мир застыл, а я шел к Прежнему, по пути приказав умереть чистильщику и погасив огонь, как выдернул Ивана из той странной неуязвимости, в которой он находился… И ведь никаких эмоций не было. Так, легкое раздражение от того, что нарушаются правила. – Он как бы ничего не делал, – сказала Милана. – Ну, почти. Только я временами словно по-другому начинала смотреть на мир. Очень спокойно, как на мультик. Он не добрый, нет. – Высший был правильным, – кивнул я. – В компьютерных играх таких называют «законопослушные нейтральные». Это куда лучше, чем многие другие варианты… Но он не вернется. Мне показалось… – я замялся, – что он смущен. Что он вмешался чуть раньше и чуть больше, чем собирался. – Очеловечился? – заинтересовался Лихачев. – Ты не говорил. Я поморщился. – Да как очеловечился… А trancas y barrancas[2]. Стал чуть добрее нейтрального. Потом я еще несколько случаев припомнил, когда начинал на мир смотреть… ну, Милана верно сказала. Как на мультик. Но Высший только смотрел. Один раз вроде как разозлился немного, два ушлепка ночью встретились, и я вдруг стал размышлять, как их убить. Они почувствовали. Испугались. Но он ничего не делал. Я лишь стал резче. – А я бы и не заметил, – мрачно сказал Лихачев. – Всегда такой. – У меня тоже так было, – призналась Милана. – Я занималась в библиотеке. И поссорилась со своим парнем. Он начал с одной девчонкой флиртовать. Обычно я не обращала внимания, а тут поругалась и ушла. Сидела на остановке и познакомилась с Максимом. Честно говоря, чего-то подобного ожидал… – Но на тебя я сама посмотрела! – добавила Милана и улыбнулась. – Тут он не вмешивался, зуб даю. Ты был не мультяшный герой. Ты был такой… хаотичный добрый. Вот уж не знал, что она любит компьютерные игры! – Ладно, молодые люди, – резко сказала Елена. – Это очень любопытно и даже где-то трогательно. И я этому Высшему тоже признательна. Но раз надеяться на его помощь не приходится… мы принимаем предложение Ивана? – Да уже приняли, считай, – вздохнул Лихачев. – Что ж… Елена, у вас есть уникальный шанс продолжить вскрытие. Справитесь? Елена кивнула. – А вы в клинике не с такими дрались? – мимоходом спросил Лихачев. – Нет, – ответила Елена. – Те очень гибкие. Мышцы у них, наверное, тоже странные. Уверена, и эта женщина была сильнее обычного человека. Но суставы у нее совершенно человеческие, так выворачиваться не способны. – Вы что, проверили? – поразился Лихачев. – Долго ли вскрыть суставную сумку? Нет, так гнуться она не смогла бы. Видимо, на моем лице что-то отразилось, потому что Елена сказала: – Максим, ты сейчас точно тут не нужен. Оставь эту работу мне и полковнику. – Я справлюсь, – сказала Милана. – И Милане. А вы с Наськой идите, поговорите с Продавцом. Да-да, тебе тоже нечего тут делать. Наська хмыкнула. Но спорить не стала, только сказала: – Мы к вечеру придем. Я только расскажу Гнезду, что тут и как. – Обязательно, – мягко сказала Елена. – Вернетесь, мы всё расскажем. Посмотрите на ситуацию свежим взглядом. Я ободряюще кивнул Милане, та улыбнулась в ответ: «Справлюсь». Мы с Наськой пошли к выходу. И я поймал себя на мысли: а помирилась Милана со своим бывшим? Или нет? Как будто для меня это имеет значение. Глава шестая Мы пошли пешком – это предложила Наська, я не стал спорить. Может быть, ее равнодушие к вскрытию было показным. А может быть, ей просто хотелось пройтись по Москве – куколки нечасто выходят из Гнезда. От Павелецкой до Тверской только на метро быстро. Пешком хода не меньше часа, к тому же я сразу свернул на Большой Краснохолмский мост, чтобы пройти по Котельнической набережной, мимо Зарядья и Кремля. Уж если гулять, то с пользой. Развивать ребенка. Нормально идти Наська, конечно, не могла. То вышагивала рядом, то забегала вперед. Энергии в ней было столько, что прохожие начинали улыбаться. В какой-то момент куколка задумалась, искоса поглядывая на меня, и сказала: – Если бы я была постарше, все бы думали, что ты мой парень!