Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 1 из 43 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава первая Ее везли в Мерод в конце второй недели предпоследнего месяца красных рун. С неба который день сыпался пепел, осколок луны освещал затянутые туманом небеса скупым алым светом, а величественный город загородил собою весь горизонт, словно черное смертельное проклятие. Киирис поежилась от холода, натянула потрепанное шерстяное одеяло до самого подбородка. Цепи на руках были невероятно тяжелыми, обсидиановые браслеты до крови натерли запястья. Она опустила взгляд на скованные колодками ноги. Хорошо хоть сапоги не забрали: сшитые на заказ из тюленьей кожи с отделкой из бобрового меха - теперь уже единственное материальное свидетельство ее высокого социального статуса. Хотя, какая теперь разница? — Вот, возьми. – Надзиратель протолкнул сквозь прутья решетки вонючую засаленную шкуру, всю в грязных разводах. – Почти прибыли. Киирис с молчаливой ненавистью приняла «дар». Проклятые убийцы. Потрошители. Собственная слабость перед простым холодом жгучей отравой растекалась под кожей. Где же ее гордость? Куда подевалось хваленое бесстрашие рас’маа’ры? «Истлело в том костре, вместе с костями наставниц и сестер». Киирис оглянулась. Родная обитель осталась далеко позади. Она не могла ни видеть дым пожарища, ни почувствовать запаха горелой плоти и собственного тлеющего будущего, но знала, что там, над далеким остовом, до сих пор поднимается дым. Густой и зловонный, удушающий то немногое живое, что осталось после опустошающего вторжения нэтризов. — Сдалась она ей, чума проклятущая, - сказал, ругаясь, возница: большой мужик с трехпалыми ручищами, выдающими в нем примесь крови «болотников». – Голову на хрен с плеч – и, глядишь, напасть бы эта рассеялась. — Сам голову вручать будешь, умник? – Надзиратель, смуглый,длиннолицый вист[1], оглянулся на пленницу, как будто ждал, что та присоединится к разговору. Киирис молчала. Он плюнул в пленницу, мутная вязкая капля шлепнулась около нее, не долетев до сапога каких-нибудь полпальца. – Если Королева-мать желает сперва с ней говорить, значит, есть для этого причина. И не намсоваться в эти великодержавные дела. Наша работа какая? Жечь и потрошить, а еще привезти холеру королеве на потеху. А уж если прикажет освежевать ее… - Мужчина зашелся долгим лающим кашлем. — Чтоб ты сдох, - тихо, но так, чтобы услышали оба, пожелала Киирис. – Захлебнулся собственной гнилью. На мгновение мужчина оторопел. Киирис, предчувствуя расправу, на всякий случай втянула голову в плечи. И вовремя: вист вырвал из петли у пояса здоровенную палку, обитую железными шипастыми лентами, и принялся что есть силы колотить ею по клетке. Он даже покраснел от усердия, запыхался. — Тварь ты эдакая, гадючье отродье! – Палка с силой лязгнула о крышку клетки совсем рядом с макушкой пленницы. – Шкуру спущу, кишки на колеса намотаю! Киирис зажмурилась, поддалась невольной панике. Она много чего боялась на этом свете, но смерти не было места в этом списке. Да и как бояться того, что видела собственными глазами? Можно сказать, они с Костяной старые знакомые, если не подруги. Но надзиратель вполне мог пустить в дело один из пыточных инструментов, что держал в небольшом черном футляре: единственной своей вещи, которую старательно берег от грязи и, обернув тряпицей, носил за пазухой. У надзирателя были мясистые короткие пальцы с расплющенными ногтями, в которых никак нельзя было угадать ловкость и подвижность. Но Киирис воочию убедилась, как виртуозно он орудовал ими, вырывая ногти ее сестрам и вырезая глаза наставницам. Они были отважными женщинами, но против умелой пытки одной только смелости оказалось недостаточно. — Хватит! – осадил его напарник. Вист отодвинулся, с нескрываемым отвращением зыркнул на пленницу. Киирис знала – понимала! – он с удовольствием пустил бы в ход свои проклятые инструменты, лишь бы посмотреть, как будет рыдать проклятая рогатая мейритина. Напоследок он не удержался и еще раз что есть силы грохнул палкой о крышку клетки. Звук был такой, будто разверзлись небеса. Киирис зажмурилась, чувствуя невероятный стыд за то, что ей недостает мужества стойко выдержать издевательство. Что бы сказала наставница Лорин, если бы увидела такую слабость духа? «Ничего она уже не скажет, - с горечью подумала Киирис, - потому что свои последние слова она выкрикнула, сгорая костре». — Гляди, что наделал, - просопел возница, тыкая пальцем в сторону скулящей пленницы. – Думаешь, нас за это по голове погладят? - Дык, язык ей отрежем, а королеве скажем, что тварь его от злости откусила. Киирис на мгновение подумала, что, будь она не такой слабохарактерной, приняла бы слова виста за подсказку. Но куда ей… Стоило вспомнить об идеально блестящих тоненьких иглах и молоточках, которыми мучитель орудовал с изяществом швеи – и зачатки решимости снесло новой волной страха. Тошнотворного липкого страха, от которого она сама себе была противна. —Тссс, - вдруг всполошился вист, вновь достал палку, которую только что вернул на прежнее место у пояса. – Едет кто-то? Возница прислушался, Киирис – вслед за ними. Из пустоты позади них, заполненной туманом и пеплом, раздался топот копыт. Лошади. Возница потянулся за арбалетом, ловко взвел стрелу, целясь в темноту. Сначала Киирис не видела ничего, лишь размытые тени всадников, но по мере нарастания гула фигуры становились все более отчетливыми. Первым выехал всадник на белоснежном жеребце в дорогой, отделанной серебром броне и в серебряной же сбруе. Им правил тенерожденный: правил одной рукой, во второй держа обнаженный и окровавленный короткий клинок. Одет он был запросто: грязная сорочка, такие же грязные светло-коричневые кожаные штаны. Если бы не тонкая паутина кольчуги, Киирис, пожалуй, приняла бы его за гонца или фермерского сына. Впрочем, его эскорт – четверо вооруженных до зубов, закованных в тяжелые доспехи воинов – красноречиво свидетельствовал об ошибочности таких выводов. — Глухая меня подери… - друг за другом пробормотали ее пленители – и, побросав свое оружие, спрыгнули с телеги, чтобы бултыхнуться на колени прямо в грязную жижу. Всадник быстро нагнал телегу, безразлично оценил сперва отбивающих поклоны путников, потом бросил взгляд на скудную поклажу, и только потом удостоил внимания клетку – с любопытством уставился на заточенную в ней девушку. В свете лунного осколка, робко выскользнувшего из заточения пепельных облаков, его лицо на миг полностью показалось из тени. — Что это за пташку вы поймали в моем лесу? – Тенерожденный чуть склонил голову, светлые всклокоченные волосы обнажили длинное острое ухо с серьгой в верхней части ушного хряща. Невозможно серые, почти прозрачные глаза тенерожденного ощупали лицо пленницы, не пропуская ни сантиметра. – Ну?! – раздраженно, не поворачивая головы, поторопил он с ответом. - Это пташка из Керака, - рискнул заговорить возница. – Отловлена по личной просьбе Королевы-матери, Наследник тени. — Вот как… - немного нараспев произнес тенерожденный. Он спрыгнул с лошади, потом, словно барс, увидавший добычу, взобрался на телегу, взялся ладонями за прутья клетки. – Матушка бывает так удивительно мила в своих попытках нам угодить. Слова прозвучали с таким подчеркнутым холодом, что Киирис невольно подтянула вонючую шкуру еще выше, пряча лицо в засаленном меху. Попытка набросить на голову капюшон грязного плаща, чтобы скрыть свое происхождение, не увенчалась успехом: слишком низко сползла за спину треклятая ткань. Так вот он какой, Наследник тени. Одна из поганых голов Меродской гидры, которая третий год жжет вольные города и мелкие государства, дерзнувшие отказаться от «милости» примкнуть к великой Нэтризской империи. Словно прочитав ее мысли, тенерожденный приблизил лицо почти вплотную к прутьям - так, что на его лбу стала видна тонкая, увитая древними письменами полоска обруча. Киирис невольно поежилась, вспоминая все, что о Наследнике тени рассказывали сестры в храме. Убийца, сумасшедший потрошитель, не прощающий ничего и никому, не дарующий пощады даже тем, кто добровольно сдался в плен.
— Как тебя зовут, пташка? – мягко осведомился он, словно завороженный разглядывая ее тяжелые, загнутые за уши эбонитово-черные рога. Киирис промолчала. Возможно, ей все-таки стоило набраться храбрости и откусить себе язык? Возможно, тот пыточный мастер с плоскими пальцами и идеально-чистыми инструментами – всего лишь подмастерье в сравнении с настоящим садистом? — Ну же, пташка, я жду. – Он улыбнулся одним губами. Она отрицательно мотнула головой. Зачем, если инстинкт самосохранения твердит не перечить этому человеку? Возница и надзиратель могли лишь измываться над ней, но в их руках не было власти отправить ее на тот свет. А Наследник тени может запросто вскрыть ей глотку и наслаждаться собственной безнаказанностью. — Мне нравится ее упрямство, - чуть повернув голову, не обращаясь ни к кому конкретно и в то же время ко всем сразу, сказал тенерожденный. – Я сам отвезу пташку в Мерод. Киирис видела, как разом побледнели лица ее соглядатаев. Они переглянулись, как будто искали друг у друга поддержки для безумного поступка – попытки воспрепятствовать Наследнику тени и отговорить от задуманного. — Но, домин[2]… - все-таки отважился пыточных дел мастер, - Королева-мать велела… Остроухий удрученно качнул головой, как будто надеялся, что всем присутствующим хватит благоразумия помалкивать, и только потому, что этого не произошло, его вынуждают делать грязную работу. Он развернулся, спрыгнул с телеги и двинулся к смельчаку. Тот залепетал что-то в свое оправдание надрывно рвущимся голосом. Киирис видела страх и панику в его глазах, и с наслаждением впитывала каждую эмоцию. Вряд ли происходящее можно назвать вселенской справедливостью, но если один подонок устроит выволочку другому – это ли не повод порадоваться? — Королева-мать велела, значит… - прошептал Наследник тени, разглядывая валяющееся у своих ног тело, трясущееся от страха. – А я велю твоему напарнику перегрызть тебе глотку, если он не хочет разделить твою участь болтаться вон на том дереве и стыдливо придерживать руками собственные кишки. — Не гневайся, домин! – Мужчина разве что землю не ел от отчаяния. – Бери проклятую девчонку, хоть бы и убей ее. — Вот уж спасибо за высочайшее дозволение. На мгновение Киирис показалось, что тенерожденый не пощадит мужика. Она почти желала увидеть, как этот надменный поганец пустит в ход свой клинок, как вскроет пыточного мастера от паха до кончика носа. — Ключ. – Наследник протянул руку. Перепуганный надзиратель сунул трясущуюся руку за пазуху, сорвал с веревки массивный черный ключ, протянул господину. Даже в полумраке Киирис хорошо увидела, как алчно сверкнула темно-серая кромка на коротком лезвии клинка. Один безупречный удар – и сумерки взорвал крик боли. Надзиратель ухватился за то место, где мгновение назад было ухо. Теперь оно куском бесполезной плоти валялось у него под ногами. — Это чтобы в следующий раз знал, что рот стоит открывать лишь когда об этом просят, - в дополнение к кровавой науке сказал Наследник. – Я не отрубил тебе руку только потому, что ты собственность моей матушки и наверняка еще можешь быть ей полезен. С обеими конечностями, разумеется. Наследник вытер окровавленный клинок о рубаху возницы, который все это время оцепенело и монотонно колотил лбом оземь. Грязь полностью скрыла черты его лица, но даже сквозь нее Киирис видела его ужас. Вознице совершенно не хотелось разделить участь своего болтливого напарника. Наследник вернулся к клетке, отомкнул замок и почти галантно, словно она была заморской принцессой, протянул руку. — Добро пожаловать на свободу, пташка, - произнес он, нисколько не смущаясь, что на его сапогах алеет свидетельство только что пролитой крови, а позади воет и валяется в грязи изувеченный человек. Киирис отчаянно захотелось превратиться в мышь и просочиться между прутьями, лишь бы не принимать эту внезапную помощь. Она сглотнула, заворожено изучая его узкую ладонь с невероятно длинными пальцами, больше приличествующими арфисту, а не прославленному мяснику. — Тебе не стоит меня бояться, - подбодрил он. И тут же прибавил, уже с некоторым раздражением: - По крайней мере до тех пор, пока твое упрямство не станет утомительным. Она не стала искушать судьбу и становиться очередной жертвой его быстро рвущегося терпения - подалась вперед, протянула руку. Наследник тени рванул ее на себя: Киирис непременно распласталась бы на полу клетки, но он вовремя подхватил ее и выволок наружу. Колодки висели на ногах непосильной ношей, сводя на нет каждый, даже самый короткий шаг. По приказу своего господина кто-то из воинов бросил ему короткий топорик. Наследник легко вколотил топорище в тонкий зазор между двумя деревянными половинками, нажал – и вскрыл, словно орех. Все это время Киирис оцепенело, боясь проронить хоть слово, наблюдала за его движениями. Что ж, с топором потрошитель обращается ничуть не хуже, чем с клинком. — От тебя воняет, - сказал Наследник тени, заметно поморщившись. — От тебя тоже, - честно ответила она. И тут же пожалела, что не может вернуть время вспять, чтобы проглотить эту дерзость. Но, похоже, ее слова произвели прямо противоположный эффект. Светлая бровь Наследника удивленно надломилась, в глазах сверкнул азарт хищника. Они стояли так близко друг к другу, что Киирис запросто могла почувствовать, как тревожно колотиться в его руках ее беспомощное тело. Попытка совладать с чувствами закончилась полным фиаско. Она попыталась хоть на шаг увеличить расстояние между ними, но тенерожденный еще крепче прижал к себе заслуженную добычу. — И так, я дам тебе еще один шанс назвать свое имя, пташка, - смилостивился он, все сильнее вдавливая пальцы в ее плечи. – Но имей ввиду: минувшие три дня я провел в седле, ел полусырое мясо, почти не спал и упустил двух жирных оленей, прежде чем настиг третьего. Вряд ли я расположен возиться еще и с твоим абсурдным упрямством. От него действительно не слишком хорошо пахло: смертью, старой кровью, конским потом. А еще – злостью. Киирис едва сдерживалась, чтобы не залепить нос ладонью, прекрасно понимая, что подобное поведение придется не по душе ее новому «хозяину». «Ты не станешь полезнее мертвой, - осторожно подсказал внутренний голос. – Или безрукой». — Киирис, - наконец, назвалась она. — Киирис. – Он покатал имя на языке, смакуя, будто экзотическую сладость. Потом потянулся к шее пленницы, сдернул полоски ткани, которые она использовала вместо украденного ее пленителямитаэрна[3]. – Ты – рас’маа’ра? Его палец скользнул по тонкой, безупречно ровной линии на ее горле. Киирис сглотнула, когда тенерожденный наклонился к самому ее лицу, чтобы получше рассмотреть шрам. В его светлых волосах виднелись колтуны запекшейся крови. — Скованная? – продолжил он допрос. Она просто кивнула, испытывая лишь одно желание – отодвинуться от него на безопасное расстояние, сбросить прохладную ладонь со своей шеи, чтобы, наконец, перестать дрожать от проникающего под кожу страха.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!