— То есть просто поболтали? — Ага. Вспомнили старые времена. Новый вопрос: знали ли в ВРО об этом визите? Если знали, собирались ли они нам о нем рассказать? Впрочем, пока они не рассказали нам вообще ни черта. — И когда это было? — спросил я. — Точно не скажу, но уж точно после того, как я провалил анализ мочи [тот же ироничный тон], и до того, как мама сюда переехала. Может, весной 86-го? К тому времени Конрад уже несколько лет был на примете у ВРО. Какая прекрасная возможность арестовать его на американской территории, чтобы судить в американском суде! Вот черт… — Он один приезжал? — Кажется, да. По крайней мере, ко мне на встречу он пришел без семьи. — А подарки привез какие-нибудь? — Подарил мне маленький колокольчик — в Германии такие часто продаются в аэропортах и сувенирных лавках. — Колокольчик? Странный выбор. — Да нет. Из Франции привозят маленькие Эйфелевы башни. Из Германии — колокольчики. Ничего особенного. Линн сказала что-то по-немецки, и я предположил, что это было нечто вроде: «Точно, у меня их целая полка». Я различил лишь три слова — da, mein и glocke — и решил, что последнее как-то связано с глокеншпилем из школьного оркестра. Впрочем, что бы Линн ни сказала, это помогло разрядить обстановку и поднять нам всем настроение. — Вот видишь? — улыбнувшись, спросил Род. — Линн знает. Она мир повидала. Судя по его тону, он полагал, что мои знания о мире ограничиваются центром Тампы. — Ладно, ладно, сдаюсь, — сказал я, поднимая руки. — И куда ты дел этот колокольчик? — Да он до сих пор у меня. Хотите взглянуть? — Ага, — раньше меня ответила Линн. — Сейчас принесу. — У тебя ведь там пистолета не припрятано? — спросил я, понимая, что он мне ни за что в этом не признается. — Не, — ответил Род. — Я свой «зиг-зауэр» в бардачке оставил. Ха-ха. Как бы то ни было, через тридцать секунд он вернулся с кривоватым маленьким колокольчиком из латуни, который Конрад, скорее всего, купил с приличной скидкой в магазине на базе. — Просто безделушка или со смыслом? — спросил я, осторожно позвонив в колокольчик. — Просто, — ответил Род и наклонил голову влево, хрустнув суставами шеи. — Можно я возьму его на пару дней, чтобы послать фотографию нашим ребятам из Бонна? Никогда не знаешь, что окажется важным, — даже (хоть я этого и не сказал) если речь идет о дерьмовом сувенире. — Да пожалуйста. Мне он не нужен. Оставьте себе. — Спасибо, — сказал я и передал колокольчик Линн. — А навестив тебя, Конрад поехал в Огайо? — Так он сказал. — А конкретнее? В Кливленд? Толидо? Цинциннати? Не помнишь, в какой аэропорт он летел? — Я не спрашивал, а он не говорил, так что не помню. — Ты после этого с ним общался? Род казался мне любопытным. Неужели он не спросил, куда летит Конрад? — Нет, больше он на связь не выходил. — Ни писем, ни открыток? — Не-а, ничего, — ответил Род и снова хрустнул шеей. Кому-то это могло бы показаться обычной растяжкой, но я видел, как ему не хочется отвечать. Я не знал почему, но понимал, что Рамси и Конрад общались гораздо ближе, чем мне показалось на первом допросе. Неужели военные и ВРО не знали и об этом? Но вернемся к беседе. — Я еще вчера хотел спросить: в какие игры вы там играли? — В видеоигры. «Донки Конг» был хитом. — Линн застонала. — И «Хайдлайд». — Линн застонала громче. — Глупости всякие. — А еще в какие? — «Подземелья и драконы». — Это еще что? — Слушай, ну ты и отстой, — бросила Линн. — Да ладно, я в жизни не слышал о «Подземельях и драконах», — сказал я уязвленно (отстой? я?). — Что это? Следующие двадцать семь минут Рамси в мельчайших, умопомрачительных подробностях описывал эту фэнтези-игру, которая, очевидно, была на пике популярности, но каким-то образом прошла мимо меня. — Конрад тоже играл? — спросил я, когда Род наконец решил перевести дух. — Не, он был как ты — старомодный. — Ладно, ладно! Кто еще играл? — Да все ребята в бараках. Мы играли часами, иногда даже целыми днями. — Иди ты! — Не, она правда затягивает. Как начнешь, уже не остановишься. У меня целая книга есть о ней. Хочешь взглянуть? — Конечно, — сказал я, — давай. Я решил, что после лекции Рода об игре нам уже не узнать ничего нового. Вскоре он вернулся из спальни с толстой книгой, полной иллюстраций. Пока я листал ее, Линн и Род обменивались своими историями о «Подземельях и драконах», но я все равно не понимал их восхищения. Неужели этим и занимается молодежь от скуки или под кайфом? (Я не мог представить Линн ни под кайфом, ни скучающей.) Или я просто чего-то не понимаю? Может, для разгадки тайных сообщений нужен был какой-нибудь «Ключ к Ребекке»? Лучшие шифровальные книги обычно лежат на виду — поэтому шпионы и прибегают к Библии не реже священников. Как бы то ни было, я решил, что мне стоит получше все это изучить. — Можно я возьму ее почитать? — спросил я Рода. — Конечно, — ответил он. — Я хочу, чтобы ты ее прочитал. Вот так у меня появился еще один кусочек мозаики. Зачем он давал мне все эти вещи? Может, он просто был щедрым или, скорее, импульсивным, но возможно, он устраивал мне проверку, смысл которой я пока не раскусил. Как бы то ни было, я понял, что пора менять тон нашей встречи. — Ты читаешь исторические книги? — спросил я. — Геродота читал, конечно. Наполеона тоже. — А Клаузевица? — Ага. — Сунь-цзы? — Да, он был почти современником Геродота. Правда? Лучше мне было проверить. — Макиавелли? — А ты как думаешь? Само собой. А что? — Я просто подумал, что ты читаешь одну фигню — вроде этих «Подземелий и драконов». Я намеренно ответил резко, потому что Род снова начинал задаваться, но сразу понял, что перегнул палку. На миг мне показалось, что я действительно его задел. Но Род, похоже, решил, что игра продолжается. — Ты когда-нибудь слышал о Феодоре? — спросил он, словно желая поставить меня на место.