Явившись к своим друзьям, д’Артаньян застал их всех вместе в одной комнате: Атос о чем-то размышлял; Портос покручивал усы; Арамис молился по прелестному небольшому молитвеннику в голубом бархатном переплете. — Черт возьми, господа! — сказал д'Артаньян. — Надеюсь, вам надо сообщить мне что-нибудь заслуживающее внимания, иначе, предупреждаю, я не прощу вам, что вы заставили меня прийти, не дав мне отдохнуть после нынешней ночи, после того как я брал и разрушал бастион! Ах, как жаль, господа, что вас там не было! Жаркое было дело! — Мы попали в другое место, где было тоже не холодно, — ответил Портос, придавая своим усам неподражаемый изгиб. — Тсс! — вставил Атос. — Ого! — сказал д'Артаньян, догадываясь, почему мушкетер нахмурил брови. — По-видимому, у вас есть что-то новое. — Арамис, вы, кажется, третьего дня завтракали в кальвинистской харчевне у «Нечестивца»? — спросил Атос. — Да. — Каково там? — Я-то плохо поел: был постный день, а там подавали только скоромное. — Как! — удивился Атос. — В морской гавани и вдруг нет рыбы? — Они говорят, что дамба, которую сооружает господин кардинал, гонит всю рыбу в открытое море, — пояснил Арамис, снова принимаясь за свое благочестивое занятие. — Да я вас не об этом спрашивал, Арамис! Я вас спрашивал, вполне ли свободно вы себя там чувствовали и не потревожил ли вас кто-нибудь. — Кажется, там было не очень много докучливых посетителей… Да, в самом деле, для того, что вы намерены рассказать, Атос, «Нечестивец» нам подходит. — Так пойдемте к «Нечестивцу», — заключил Атос. — Здесь стены точно бумажные. Д'Артаньян, привыкший к образу действий своего друга и по одному его слову, жесту или знаку тотчас понимавший, что положение серьезно, взял Атоса под руку и вышел с ним, ни о чем больше не спрашивая. Портос и Арамис, дружески беседуя, последовали за ними. Дорогой они встретили Гримо. Атос сделал ему знак идти с ним; Гримо по привычке молча повиновался: бедняга дошел до того, что уже почти разучился говорить. Друзья пришли в харчевню. Было семь часов утра, и начинало уже светать. Они заказали завтрак и вошли в зал, где, как уверял хозяин, их никто не мог потревожить. К сожалению, время дли тайного совещания было выбрано неудачно: только что пробили утреннюю зорю, и многие, желая стряхнуть с себя сон и согреться от утренней сырости, заглядывали в харчевню выпить мимоходом стакан вина. Драгуны, швейцарцы, гвардейцы, мушкетеры и кавалеристы быстро сменялись, что было весьма выгодно хозяину, но совершенно не соответствовало намерениям четырех друзей. Поэтому они очень хмуро отвечали на приветствия, тосты и шутки своих боевых товарищей. — Полно, господа! — сказал Атос. — Мы еще, чего доброго, поссоримся здесь с кем-нибудь, а нам это сейчас вовсе не кстати. Д'Артаньян, расскажите нам, как вы провели эту ночь, а про свою мы вам расскажем после. — В самом деле… — вмешался один кавалерист, слегка покачиваясь и держа в руке рюмку водки, которую он медленно смаковал, — в самом деле, вы сегодня ночью были в траншеях, господа гвардейцы, и, кажется, свели счеты с ларошельцами? Д'Артаньян посмотрел на Атоса, как бы спрашивая его, отвечать ли непрошеному собеседнику. — Ты разве не слышишь, что господин де Бюзиньи делает тебе честь и обращается к тебе? — спросил Атос. — Расскажи, что произошло сегодня ночью, раз эти господа желают узнать, как было дело. — Фы фсяли пастион? — спросил швейцарец, который пил ром из пивной кружки. — Да, сударь, — поклонившись, ответил д'Артаньян, — нам выпала эта честь. Мы даже подложили, как вы, быть может, слышали, под один из его углов бочонок пороху, и, когда порох взорвался, получилась изрядная брешь, да и вся остальная кладка — бастион-то ведь не новый — расшаталась. — А какой это бастион? — спросил драгун, державший насаженного на саблю гуся, которого он принес зажарить. — Бастион Сен-Жерве, — ответил д'Артаньян. — Под его прикрытием ларошельцы беспокоили наших землекопов. — Жаркое было дело? — Да, еще бы! Мы потеряли пять человек, а ларошельцы — девять или десять. — Шерт фосьми! — воскликнул швейцарец, который, несмотря на великолепный набор ругательств, существующих в немецком языке, усвоил привычку браниться по-французски. — Но, вероятно, они пошлют сегодня землекопную команду, чтобы привести бастион в исправность? — Да, вероятно, — подтвердил д'Артаньян. — Господа, предлагаю пари! — заявил Атос. — О та, пари! — подхватил швейцарец. — Какое пари? — полюбопытствовал кавалерист. — Погодите, — попросил драгун и положил свою саблю, как вертел, на два больших железных тагана, под которыми поддерживался огонь. — Я хочу тоже участвовать… Эй, горе-трактирщик, живо подставьте противень, чтобы не потерять ни капли жиру этого драгоценного гуся! — Он праф, — сказал швейцарец, — гусини шир ошень фкусно с фареньем. — Вот так! — облегченно вздохнул драгун. — А теперь перейдем к нашему пари. Мы вас слушаем, господин Атос! — Да, что за пари? — осведомился кавалерист. — Так вот, господин де Бюзиньи, я держу с вами пари, — начал Атос, — что трое моих товарищей — господа Портос, Арамис и д'Артаньян — и я позавтракаем в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в минуту, как бы ни старался неприятель выбить нас от туда. Портос и Арамис переглянулись: они начинали понимать, в чем дело. — Помилосердствуй, — шепнул д'Артаньян на ухо Атосу, — ведь нас убьют! — Нас еще вернее убьют, если мы не пойдем туда, — ответил Атос. — Честное слово, господа, вот это славное пари! — заговорил Портос, откидываясь на спинку стула и покручивая усы. — Да, и я его принимаю, — сказал де Бюзиньи. — Остается только уговориться о закладе. — Вас четверо, господа, и нас четверо. Обед на восемь человек, какой каждый пожелает, — предложил Атос. — Что вы на это скажете? — Превосходно! — заявил де Бюзиньи. — Отлично! — подтвердил драгун. — Идет! — согласился швейцарец. Четвертый участник, игравший во всей этой сцене немую роль, кивнул головой в знак согласия. — Ваш завтрак готов, господа, — доложил хозяин. — Так принесите его! — распорядился Атос. Хозяин повиновался. Атос подозвал Гримо, указал ему на большую корзину, валявшуюся в углу зала, и сделал такой жест, словно он заворачивал в салфетки принесенное жаркое. Гримо сразу понял, что речь идет о завтраке на лоне природы, взял корзину, уложил в нее кушанья, присоединил к ним бутылки и повесил корзину на руку. — Где же вы собираетесь завтракать? — спросил хозяин. — Не все ли равно? — ответил Атос. — Лишь бы вам заплатили за завтрак! И он величественным жестом бросил на стол два пистоля. — Прикажете дать вам сдачи, господин офицер? — спросил хозяин. — Нет. Прибавь только две бутылки шампанского, а остальное пойдет за салфетки. Дело оказалось не таким прибыльным, как трактирщик думал сначала, но он наверстал свое, всучив четырем участникам завтрака две бутылки анжуйского вина вместо шампанского. — Господин де Бюзиньи, — сказал Атос, — угодно вам поставить ваши часы по моим или прикажете мне поставить свои по вашим? — Отлично, милостивый государь! — ответил кавалерист, вынимая из кармана великолепные часы, украшенные алмазами. — Половина восьмого. — Семь часов тридцать пять минут, — сказал Атос. — Будем знать, что мои часы на пять минут впереди ваших, милостивый государь. Отвесив поклон остолбеневшим посетителям трактира, четверо молодых людей направились к бастиону Сен-Жерве в сопровождении Гримо, который нес корзину, сам не зная, куда он идет, — он так привык беспрекословно повиноваться Атосу, что ему и в голову не приходило об этом спрашивать. Пока четыре друга шли по лагерю, они не обменялись ни единым словом; к тому же по пятам за ними следовали любопытные, которые, прослышав о заключенном пари, хотели посмотреть, как наши друзья выпутаются из этого положения. Но, как только они перешли за линию лагерных укреплений и очутились среди полей, д'Артаньян, бывший до сих пор в полном неведении, решил, что настало время попросить объяснений. — А теперь, любезный Атос, — начал он, — скажите мне, прошу вас, куда мы идем. — Как видите, — ответил Атос, — мы идем на бастион. — А что мы там будем делать? — Как вам известно, мы будем там завтракать. — А почему мы не позавтракали у «Нечестивца»?