– Я знаю, – продолжила девушка, кивнув. – Ты всегда был моим лучшим другом. Более близкого друга невозможно себе представить. Ее слова отозвались болью в его груди. У Лии не было друзей, кроме слуг поместья. И не было других близких людей, кроме бабушки и его. Во многих отношениях она находилась в своего рода странной изоляции: не в одиночестве, но лишенная родни и родственных связей, которые обычно имелись у каждой девушки в деревне. Усилием воли он отогнал давившее на него чувство вины. Чего бы ему это ни стоило, он поступит с ней правильно. Забота о Лии никогда не станет для него простой обязанностью. Да, он не уделял ей должного внимания последние несколько лет, но она так много для него значила, как мало кто из других близких. – Ну ладно. Теперь, когда мы пришли к согласию, что я не так уж плох, почему бы тебе не рассказать, о чем беспокоится тетя Ребекка? – Не то чтобы беспокоится… просто хочет, эээ, чтобы ты кое-что сделал. Такая неуверенность удивила Джека: не в обычае Лии было проявлять нерешительность. – Лапочка, мы не можем ходить вокруг да около весь день. Скажи же наконец, в чем дело. – Хорошо, – тяжело вздохнула девушка. – Но, пожалуйста, поверь: это не моя идея. – Даю слово. Выпрямившись в кресле, девушка посмотрела ему в глаза и прямо заявила: – Бабушка хочет, чтобы ты стал моим покровителем. Ее слова привели его в замешательство. – Конечно, я всегда буду опекать и защищать тебя. Разве я недостаточно ясно сказал об этом вчера? – Да, но не покровителем в обычном смысле слова… Она имеет в виду несколько иное… в другом смысле. Эти недомолвки и плетение словес начали его утомлять. – Даже не знаю, что еще я должен сделать, чтобы она перестала беспокоиться. Разве что подтвердить, что всегда буду обеспечивать вас всем необходимым. Она отвела взгляд и уставилась в окно, покачав головой и пробормотав что-то себе под нос. – Может, ты все-таки пояснишь, что она имеет в виду? – раздраженно предложил Джек. Лия посмотрела на него в упор, щеки ее вспыхнули, но она справилась и выпалила: – Бабушка хочет, чтобы я стала твоей любовницей, садовая ты голова! Ты будешь моим покровителем. Так понятнее? Джек, вероятно, стал похож на рыбу, выброшенную на берег, – его так потрясли ее слова, что дух перехватило. И все время, пока он смотрел на нее, Лия, смущенная и разгневанная, отвечала ему сердитым взглядом, в котором не было и тени любви. В конце концов ему удалось включить несколько извилин, которые еще были способны шевелиться. – Да это же безумие! Сделать тебя любовницей? Ума не приложу, как твоей бабушке могла прийти в голову такая нелепая идея! Это просто смешно. Он чувствовал себя так, словно ему кирпич упал на голову. Хуже того: теперь, когда Лия изложила суть, какая-то часть его мозга – ну, скажем, не совсем мозга – допускала, что эта идея не лишена смысла. И как могло быть иначе, если девушка так выглядит: щеки горят румянцем, из прекрасных глаз буквально летят искры, а восхитительные грудки с каждым полным возмущения и обиды вздохом соблазнительно вздымаются над вырезом лифа ее простого платья. «Возьми себя в руки, идиот!» Сделать Лию своей любовницей было для него столь же неприемлемо, как нарядиться скоморохом и выделывать коленца в Гайд-парке. В гневе она скрестила руки под грудью, и очаровательные пышные холмики над лифом поднялись еще выше, шарф соскользнул в сторону, и Джек представил себе, как из-за узкой полоски кружева показался упругий сосок. Эта похотливая мысль вызвала острый приступ вожделения, пронзивший его тело и сосредоточившийся в паху. «Вот черт!» Джек никогда не думал о Лии в таком плане, и собственная реакция привела его в ужас. Он с усилием перевел взгляд на ее лицо, и гнев и обида, что увидел в ее глазах, мгновенно охладили весь его неуместный пыл. – Жаль, что ты находишь эту идею столь отвратительной, – сказала она напряженно. – Конечно, я понимаю, что не могу сравниться с теми изысканными леди, с которыми ты привык близко общаться в Лондоне. – Помилуй Бог, ты о чем? – возмутился Джек. – За кого ты меня принимаешь? – За самого обычного мужчину. И не притворяйся девственником, будто никогда не заводил ни с кем шашни. Или не спал с… ну, сам знаешь, с кем. Она внезапно умолкла, вмиг утратив всю свою уверенность. Он же уперся лбом в сложенные ладони и проговорил: – Лия, это совершенно безумный разговор. Она в ужасе ахнула. – Ты что, и вправду девственник? О господи, прости меня, Джек! Должно быть, тебе было ужасно неловко. Он хмуро посмотрел на нее. – Мне действительно очень неловко, но не потому, что я девственник. Это, разумеется, не так, хотя это к делу не относится. – Дело, похоже, в том, что сама идея сделать меня своей любовницей тебе невообразимо противна! – запальчиво воскликнула Лия. – Ну так знай же, что и я отнюдь не в восторге от этой идеи, Джек Истон. – И почему же это, черт возьми? – не выдержал Джек. – Впрочем, это не важно: можешь не отвечать. Кстати, это неправда: ты мне вовсе не противна – совсем наоборот, по правде говоря. Она часто заморгала. – Тогда, может, все же обдумаешь возможность взять меня в любовницы? – Боже мой, нет! – воскликнул Джек. Лия вздрогнула и потупилась. – Нет никакой необходимости так кричать: я не глухая. Джек вцепился пальцами в край письменного стола и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться и взять себя в руки, встал с кресла и прошел к сервировочному столику с напитками. Плеснув виски в хрустальный бокал и залпом его осушив, он почувствовал, как огненная жидкость опалила желудок, зато в голове вскоре прояснилось. – Я бы тоже не прочь выпить, – промолвила Лия. – Никакого виски на голодный желудок, – заявил Джек, избегая ее взгляда, пока ему не удастся обрести хотя бы некое подобие самообладания. У него возникло чувство, будто он заснул и проснулся в сумасшедшем доме. – Зануда, – буркнула Лия. Джек одернул сюртук и повернулся к ней, в то время как она, скрестив руки на груди и уныло ссутулившись, обиженно отвернулась. Но поскольку она никогда не унывала, Джек предположил, что это просто способ скрыть боль от непреднамеренно нанесенного ей оскорбления. Ну кто бы мог подумать, что его реакцию на ее бредовое предложение она могла посчитать оскорблением? – Послушай, давай забудем все, что ты только что здесь наговорила, и начнем с самого начала, как разумные люди, – предложил Джек. – Я совершенно разумна. Это ты ведешь себя так, будто сбежал из Бедлама. Джеку пришлось собрать всю свою выдержку, которая уже истончилась, как паутинка. Пока он ломал голову, подыскивая подходящие слова, чтобы снизить возникшую между ними напряженность, Лия со вздохом поднялась на ноги. – Прости меня, Джек. Это было грубо и слишком самонадеянно с моей стороны. И я, конечно же, не считаю тебя сумасшедшим. Просто… – Я ранил твои чувства, – мягко закончил он за нее. Она улыбнулась так печально, что сердце его болезненно сжалось. – Так и есть, до некоторой степени. Я знаю, что могу показаться тебе самодовольной дурой. И не то чтобы я и правда хотела стать твоей любовницей. Но твои слова прозвучали так, словно это самая смехотворная вещь, которую только можно вообразить. Как будто я ужасно противная, отвратительная, несмотря на все твои уверения, что это не так. – Не говори глупости! – произнес он резко. – Просто я не думал о тебе в таком ключе. Она вскинула голову, как любопытный щенок. – А как ты обо мне думал, Джек? Голова у него снова пошла кругом: на этот вопрос совсем не трудно было ответить. – Почти как о младшей сестренке, полагаю: о той, вместе с которой провел детство, вырос. Лия так прищурилась, словно его ответ ей не понравился. – Я тебе никакая не сестра! – Мне это прекрасно известно. – Я вообще тебе не родственница. – Да, и это я знаю. – У него едва не сломался зуб, оттого как он стиснул челюсти. – К чему ты клонишь? Лия подняла руку и потерла лоб, словно у нее вдруг заболела голова.