— Тони, прости меня! — запахнув края халата, я так и застыла со скрещенными руками на груди, — Прости, что не могла тебе сказать, — глаза наполнились влагой, а ком в горле нарастал вас больше и больше. — Я сгорела в том пожаре. Моя душа сгорела. Евы Стоун больше нет, — произношу тихо и прерывисто, потому что пытаюсь проглотить этот ком. — На ее месте появился монстр, чудовище с обезображенным лицом. Огонь сжег мои волосы, кожу лица, превратив меня в жалкое подобие человека. Тот шрам, что был у меня прежде, показался мелкой морщинкой, по сравнению с тем, что стало потом, — говорю, сглатывая каждый новый ком в горле. — Сэм Дэрил - мой пластический хирург. У него остались фотографии меня до операции. Если ты их увидишь, испытаешь непреодолимое отвращение. У меня не было никаких шансов изменить что-либо. И я была уверена, что больна. Что по наследству от матери получила эту проклятую болезнь крови, которая отняла ее у меня. Как я могла показаться тебе в таком виде? Он молчит. Не отвечает. Даже веки не поднимает. — Твое благородство не позволило бы тебе бросить меня. А я не желала, чтобы ты был со мной из жалости. Какую жизнь я могла предложить тебе? Жизнь с уродом, на которого самому страшно было бы посмотреть, не то что людям показать. С уродом, который не смог бы сделать тебя счастливым, подарит тебе детей и, которого ты, в конце концов, возненавидел бы за свою испорченную жизнь. — Ты, — наконец-то произнес он, все-еще не понимая взгляда, — все решила за нас. За меня! — с каждым словом его голос нарастал, — Просто предпочла похоронить меня в той могиле. Превратила мою жизнь в призрачное существование. — Тони, не говори так, — всхлипываю и глотаю слезы, — я потеряла память после пожара. Я ничего не помнила о тебе. Месяц жила как бездушный отшельник, ничего не чувствую, скорбя лишь по Графу. А когда память вернулась и я все вспомнила, то бросилась бежать к озеру, чтобы утопиться в нем. Но Бог решил все по-другому. Он послал мне ангела, который спас меня. Назад пути не было. Я не могла прийти к тебе. Я обещала Кэрол, что не изменю своего решения и никогда не появлюсь в ее жизни, в жизни Джанет и ее ребенка, то есть вашего. Опять тишина, которую разбавляют мои всхлипывания. — Кто лежит в той могиле, — произносит тихо, — в могиле, которую я оплакивал эти три года? — голос его повышается, — Кому я рассказывал о своей боли? — почти кричит. — Я не знаю. Кэрол сказала, что все уладит. У нее ведь связи. Она могла договорится в моргом и похоронить тело любого бездомного. Она сделала нам документы, мне и Марие. Мы стали с ней матерью и дочерью друг другу. — Я видел Марию. Это была другая женщина. — Это была сестра Марии. Я узнала о твоем приезде только через месяц, когда вспомнила тебя. Он схватился за голову и готов был вырвать себе волосы. Как бешенный зверь издал такой рык, что казалось, стены затряслись вокруг. — Как случился пожар? — еле подавляя гнев, спросил он. — Я не знаю. Дым появился из ниоткуда и быстро охватил конюшню. Мы ничего не поняли. Герман побежал к воротам, но они оказались запертыми. У нас не было возможности выбраться оттуда. Герман задохнулся сразу. А я… если бы не Граф, меня здесь небыло бы. Мой конь был при смерти, но он собрал все свои последние силы и выбил копытами балку в стене, а потом вытолкнул меня уже бессознательную, — я уже не могла говорить и почти начала выдавливать из себя слова, — он умер там. Мой Граф спас меня, а сам остался в огне. В глазах уже все поплыло от слез. Я практически ослепла и вижу лишь белый силуэт Тони. Потихоньку двигаюсь к нему ползком на коленях. Но силуэт исчезает. Он оказывается и двери, а затем выходить из домика. — Тони! — бросаюсь я за ним, но он не отвечает. В глазах все еще мутно, но я уже вижу его. Вижу, как он медленно перешагивает единственную ступеньку крыльца, наступает босиком на мокрый асфальт перед домом и падает на колени. Сильный ливень тотчас накрывает его своей мокрой пеленой. — Тони! — подбегаю к нему. — Ева, зайди в дом! — Нет! — Зайди в дом, я сказал! Вздрогнув от его крика, я послушно отступила за порог и упала на колени. — Тони, прости меня! Не знаю, сколько раз я повторила эту фразу. Мой голос совсем исчез, а я все еще повторяла заветные три слова. Шквальным порывам ветра обжигающие холодом капли дождя достигали меня, словно предупреждая в какой ледяной поток попал Тони. Но он не чувствует его. Он весь горит. Необузданный гнев сжигает его изнутри. Невыносимая боль оглушает все внутри немым криком. Я это чувствую. Хочу перенять эту боль. Но он должен пережить ее сам. Тони не подпустит меня, пока не сожжет все внутри себя. Сколько времени прошло? 30, 40, час? Я не знаю. Я просто неустанно повторяло одно и тоже. Я готова была ползком за ним идти, встань и уйди он сейчас. И Тони встал. Он не ушел а вернулся ко мне. Подошел и бездушно подняла на руки. Затем понес на кровать и положил на нее. — Укройся! Ты замерзла! — сказав сухо, накрыл меня одеялом. Я смотрю на него и его опустошенный взгляд говорит, что все в нем сгорело, умерло. Я убила его во второй раз. — Тони, не оставляй меня! — я боюсь только этого. Он не отвечает, просто отступает и скрывается в ванной. Сердце бешено колотится от страха, что он сейчас выйдет одетый в свою одежду и, даже не взглянув на меня, уйдет из моей жизни. Глава 25 Ева Но Тони выходит в новом, сухом халате, подходит к кровати и ложится рядом. — Нам надо выспаться, — тихо произносит он отрешенным голосом. Я отворачиваюсь от него, а он обнимает меня сзади, прижимает к груди и засыпает. Не знаю сколько я так лежала не смея не только шевелится, но и дышать. Страх, что это объятие может закончиться в любую минут преобладал над онемением и отеканием частей тела. Я готова была терпеть все, лишь бы провести свою жизнь вот так, в его объятиях. Я почти засыпала, когда почувствовала дрожь. Только это была не моя дрожь. Тони трясло, но он не просыпался. Бредил мое имя, а глаза никак не открывались. — Тони, — я попыталась его разбудить. — Ева, — в очередной раз произносит в бреду. — Ева! Я откидываю его руки и прикасаюсь губами к лбу. У него жар. Он весь горит. Вскочив с кровати бегу к внутреннему телефону и пытаюсь дозвониться до администратора. Наверное, минут десять прошло, пока она ответила. Вот тут я пожалела, что была категорична насчет алкоголя. Но девушка отреагировал быстро, и уже через пять минут я растирала тело Тони спиртовым раствором. — Тони, — поднимаю его голову и подношу к губам жаропонижающее лекарство, которое принесла девушка, — выпей, пожалуйста. Тебе станет легче. Он послушно заглатывает и выпивает воду, но все еще не может открыть глаза. — Ева, — хватает меня за руку. — Я здесь, Тони, — ложусь рядом, чуть выше его головы и прижимаю ее к своей груди. Через какое-то время, жар отступает, о чем говорят выступившие капли пота на лбу. Его дыхание выравнивается и он мирно засыпает. Я проснулась от того что моя рука отекала под весом головы Тони. Тихонько, не желая разбудить его, начала ее тянуть. Но Тони тут же открыл глаза и схватил за другую руку. — Ева! — Я здесь, Тони! Все хорошо. У тебя ночью был жар,— тяну ту руку, которую он схватил и подношу ее к его щеке. Грубая щетина поколачивает мою кожу, но мне приятно от этого. — Ева, — обнимает меня сильно и зарывается носом в моей груди, а потом поднимет и взгляд и смотрит уже совсем другим взглядом. Мой Тони ко мне вернулся. На его лице появляется обворожительным улыбка. — Ты простишь меня, Тони? — спрашиваю еле слышно. — Я люблю тебя, Ева! Простишь ли ты меня? — За что? — За то, что не смог тебя защитить. Не смог уберечь. — качает головой. — Я сам себе этого не прощу. — Не надо, Тони. Главное ты рядом, ты со мной, ты мой, — обнимаю и целую его голову. — Я так боялась, что ты меня бросишь. Оставишь здесь одну. — Я никогда тебя не брошу, — обхватывает меня сильнее. — Ты уедешь со мной сегодня! — Хорошо, Тони! Я готова уехать с тобой хоть на край света. Но я не могу оставить Марию. — На край света не надо. Ты поедешь со мной в Вегас. У нас же свадьба в субботу. Ты забыла? — Ты хочешь сказать, что серьезно собирался жениться на Эвелин Бланко? — Конечно собирался! Я всегда серьезен! Я даже пригласительные разослал всем друзьям и даже тому полицейскому. — Что? Как? Когда ты успел? — Еще вчера, когда выехал из дома. — То есть… нет ты шутишь. — Не веришь, посмотри! — он показал разосланные сообщение. Там действительно было приглашение на свадьбу Энтони Кроу и Эвелин Бланко. — Т-ты… ты был уверен, что я соглашусь?