– Ты у меня за это поплатишься, Рулле! – завопил Филле. А Карлсон тем временем ударил Рулле по ноге так, что тот прямо завыл от боли. – Ты что, рехнулся? Чего ты дерёшься? – крикнул Рулле. Рулле и Филле выскочили из-за стола и принялись тузить друг друга так энергично, что все тарелки попадали на пол и разбились, а Оскар, до смерти перепугавшись, сунул в карман бумажник и часы и убрался восвояси. Больше он сюда никогда не возвращался. Малыш тоже очень испугался, но он не мог убраться восвояси и поэтому, притаившись, сидел под столом. Филле был сильнее Рулле, и он вытолкнул Рулле в прихожую, чтобы там окончательно с ним расправиться. Тогда Карлсон и Малыш быстро вылезли из-под стола. Карлсон, увидев осколки тарелок, разбросанные по полу, сказал: – Все тарелки разбиты, а суповая миска цела. Как, должно быть, одиноко этой бедной суповой миске! И он изо всех сил трахнул суповую миску об пол. Потом они с Малышом кинулись к окну и быстро вылезли на крышу. Малыш услышал, как Филле и Рулле вернулись в комнату и как Филле спросил: – А чего ради ты, болван, ни с того ни с сего отдал ему бумажник и часы? – Ты что, спятил? – ответил Рулле. – Ведь это же ты сделал! Услышав их ругань, Карлсон расхохотался так, что у него затрясся живот. – Ну, на сегодня хватит развлечений! – проговорил он сквозь смех. Малыш тоже был сыт по горло сегодняшними проделками. Уже совсем стемнело, когда Малыш и Карлсон, взявшись за руки, побрели к маленькому домику, притаившемуся за трубой на крыше того дома, где жил Малыш. Когда они уже почти добрались до места, то услышали, как, сигналя сиреной, по улице мчится пожарная машина. – Должно быть, где-то пожар, – сказал Малыш. – Слышишь, проехали пожарные. – А может быть, даже в твоём доме, – с надеждой в голосе проговорил Карлсон. – Ты только сразу же скажи мне. Я им охотно помогу, потому что я лучший в мире пожарный. С крыши они увидели, как пожарная машина остановилась у подъезда. Вокруг неё собралась толпа, но огня что-то нигде не было заметно. И всё же от машины до самой крыши быстро выдвинулась длинная лестница, точь-в-точь такая, какая бывает у пожарных. – Может, это они за мной? – с тревогой спросил Малыш, вдруг вспомнив о записке, которую он оставил у себя; ведь сейчас уже было так поздно. – Не понимаю, чего все так переполошились. Неужели кому-то могло не понравиться, что ты отправился немного погулять по крыше? – возмутился Карлсон. – Да, – ответил Малыш, – моей маме. Знаешь, у неё нервы… Когда Малыш подумал об этом, он пожалел маму, и ему очень захотелось поскорее вернуться домой. – А было бы неплохо слегка поразвлечься с пожарными… – заметил Карлсон. Но Малыш не хотел больше развлекаться. Он тихо стоял и ждал, когда наконец доберётся до крыши пожарный, который уже лез по лестнице. – Ну что ж, – сказал Карлсон, – пожалуй, мне тоже пора ложиться спать. Конечно, мы вели себя очень тихо, прямо скажу – примерно. Но не надо забывать, что у меня сегодня утром был сильный жар, не меньше тридцати-сорока градусов. И Карлсон поскакал к своему домику. – Привет, Малыш! – крикнул он. – Привет, Карлсон! – отозвался Малыш, не отводя взгляда от пожарного, который поднимался по лестнице всё выше и выше. – Эй, Малыш, – крикнул Карлсон, прежде чем скрыться за трубой, – не рассказывай пожарным, что я здесь живу! Ведь я лучший в мире пожарный и боюсь, они будут посылать за мной, когда где-нибудь загорится дом. Пожарный был уже близко. – Стой на месте и не шевелись! – приказал он Малышу. – Слышишь, не двигайся с места! Я сейчас поднимусь и сниму тебя с крыши. Малыш подумал, что со стороны пожарного предостерегать его было очень мило, но бессмысленно. Ведь весь вечер он разгуливал по крышам и, уж конечно, мог бы и сейчас сделать несколько шагов, чтобы подойти к лестнице. – Тебя мама послала? – спросил Малыш пожарного, когда тот, взяв его на руки, стал спускаться. – Ну да, мама. Конечно. Но… мне показалось, что на крыше было два маленьких мальчика. Малыш вспомнил просьбу Карлсона и серьёзно сказал: – Нет, здесь не было другого мальчика. У мамы действительно были «нервы». Она, и папа, и Боссе, и Бетан, и ещё много всяких чужих людей стояли на улице и ждали Малыша. Мама кинулась к нему, обняла его; она и плакала, и смеялась. Потом папа взял Малыша на руки и понёс домой, крепко прижимая к себе. – Как ты нас напугал! – сказал Боссе. Бетан тоже заплакала и проговорила сквозь слёзы: – Никогда больше так не делай. Запомни, Малыш, никогда! Малыша тут же уложили в кровать, и вся семья собралась вокруг него, как будто сегодня был день его рождения. Но папа сказал очень серьёзно: – Неужели ты не понимал, что мы будем волноваться? Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать? Малыш съёжился в своей постели. – Ну, чего вы беспокоились? – пробормотал он. Мама очень крепко обняла его. – Подумай только! – сказала она. – А если бы ты упал с крыши? Если бы мы тебя потеряли? – Вы бы тогда огорчились? – А как ты думаешь? – ответила мама. – Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой. Ты же и сам это знаешь. – И даже за сто тысяч миллионов крон? – спросил Малыш. – И даже за сто тысяч миллионов крон! – Значит, я так дорого стою? – изумился Малыш. – Конечно, – сказала мама и обняла его ещё раз. Малыш стал размышлять: сто тысяч миллионов крон – какая огромная куча денег! Неужели он может стоить так дорого? Ведь щенка, настоящего, прекрасного щенка, можно купить всего за пятьдесят крон… – Послушай, папа, – сказал вдруг Малыш, – если я действительно стою сто тысяч миллионов, то не могу ли я получить сейчас наличными пятьдесят крон, чтобы купить себе маленького щеночка? Карлсон играет в привидения Только на следующий день, во время обеда, родители спросили Малыша, как он всё-таки попал на крышу. – Ты что ж, пролез через слуховое окно на чердаке? – спросила мама. – Нет, я полетел с Карлсоном, который живёт на крыше, – ответил Малыш. Мама и папа переглянулись. – Так дальше продолжаться не может! – воскликнула мама. – Этот Карлсон сведёт меня с ума! – Послушай, – сказал папа, – никакого Карлсона, который бы жил на крыше, не существует. – «Не существует!» – повторил Малыш. – Вчера он, во всяком случае, существовал.