– Ой, гляди, на что они похожи! – воскликнул Малыш в ужасе. – Они же совсем чёрные. – Вот именно, и ты ещё утверждаешь, грязнуля, что их не надо пылесосить? – Карлсон покровительственно похлопал Малыша по щеке и добавил: – Но не унывай, у тебя всё впереди, ты ещё можешь исправиться и стать отличным парнем, хотя ты и ужасный неряха. Для этого я должен тебя пропылесосить… Тебя сегодня уже пылесосили? – Нет, – признался Малыш. Карлсон взял в руки шланг и двинулся на Малыша. – Ах эти женщины! – воскликнул он. – Часами убирают комнату, а такого грязнулю обработать забывают! Давай начнём с ушей. Никогда прежде Малыша не обрабатывали пылесосом, и это оказалось так щекотно, что Малыш стонал от смеха. А Карлсон трудился усердно и методично – начал с ушей и волос Малыша, потом принялся за шею и подмышки, прошёлся по спине и животу и напоследок занялся ногами. – Вот именно это и называется «генеральная уборка», – заявил Карлсон. – Ой, до чего щекотно! – визжал Малыш. – По справедливости, моя работа требует вознаграждения, – сказал Карлсон. Малыш тоже захотел произвести «генеральную уборку» Карлсона. – Теперь моя очередь, – заявил он. – Иди сюда, для начала я пропылесосю тебе уши. – В этом нет нужды, – запротестовал Карлсон. – Я мыл их в прошлом году в сентябре. Здесь есть вещи, которые куда больше моих ушей нуждаются в чистке. Он окинул взглядом комнату и обнаружил лежавшие на столе марки. – У тебя повсюду разбросаны какие-то разноцветные бумажки, не стол, а помойка! – возмутился он. И, прежде чем Малыш успел его остановить, он засосал пылесосом марку с Красной Шапочкой и Серым волком. Малыш был в отчаянии. – Моя марка! – завопил он. – Ты засосал Красную Шапочку, этого я тебе никогда не прощу! Карлсон выключил пылесос и скрестил руки на груди. – Прости, – сказал он, – прости меня за то, что я, такой милый, услужливый и чистоплотный человечек, хочу всё сделать как лучше. Прости меня за это… Казалось, он сейчас заплачет. – Но я зря стараюсь, – сказал Карлсон, и голос его дрогнул. – Никогда я не слышу слов благодарности… одни только попрёки… – О Карлсон! – сказал Малыш. – Не расстраивайся, пойми, это же Красная Шапочка. – Что ещё за Красная Шапочка, из-за которой ты поднял такой шум? – спросил Карлсон и тут же перестал плакать. – Она была изображена на марке, – объяснил Малыш. – Понимаешь, это была моя лучшая марка. Карлсон стоял молча – он думал. Вдруг глаза его засияли, и он хитро улыбнулся. – Угадай, кто лучший в мире выдумщик игр! Угадай, во что мы будем играть!.. В Красную Шапочку и волка! Пылесос будет волком, а я – охотником, который придёт, распорет волку брюхо, и оттуда – ап! – выскочит Красная Шапочка. Карлсон нетерпеливо обвёл взглядом комнату. – У тебя есть топор? Ведь пылесос твёрдый, как бревно. Топора у Малыша не было, и он был этому даже рад. – Но ведь пылесос можно открыть – как будто мы распороли брюхо волку. – Конечно, если халтурить, то можно и открыть, – пробурчал Карлсон. – Не в моих правилах так поступать, когда случается вспарывать брюхо волкам, но раз в этом жалком доме нет никаких инструментов, придётся как-то выходить из положения. Карлсон навалился животом на пылесос и вцепился в его ручку. – Болван! – закричал он. – Зачем ты всосал Красную Шапочку? Малыш удивился, что Карлсон, как маленький, играет в такие детские игры, но смотреть на это было всё же забавно. – Спокойствие, только спокойствие, милая Красная Шапочка! – кричал Карлсон. – Надень скорей свою шапочку и галоши, потому что сейчас я тебя выпущу. Карлсон открыл пылесос и высыпал всё, что в нём было, прямо на ковёр. Получилась большая куча серо-чёрной пыли. – О, ты должен был высыпать всё это на газету! – сказал Малыш. – На газету?.. Разве так сказано в сказке? – возмутился Карлсон. – Разве там сказано, что охотник подстелил газету, прежде чем распороть волку брюхо и выпустить на свет божий Красную Шапочку? Нет, отвечай! – Конечно, в сказке так не сказано, – вынужден был признать Малыш. – Тогда молчи! – сказал Карлсон. – Выдумываешь, чего нет в сказке! Так я не играю! Больше он уже не смог ничего добавить, потому что в открытое окно ворвался ветер, взметнул пыль, она забилась Карлсону в нос, и он чихнул. От его чиханья пыль снова взметнулась, над полом покружил маленький разноцветный квадратик и упал к ногам Малыша. – Ой, гляди, гляди, вот она, Красная Шапочка! – закричал Малыш и кинулся, чтобы поднять запылённую марку. Карлсон был явно доволен. – Видал миндал! – воскликнул он хвастливо. – Стоит мне чихнуть, и вещь найдена… Не будем больше ругаться из-за бедной Красной Шапочки! Малыш обдул пыль со своей драгоценной марки – он был совершенно счастлив. Вдруг Карлсон ещё раз чихнул, и с пола снова поднялось целое облако пыли. – Угадай, кто лучший в мире чихальщик? – сказал Карлсон. – Я могу чиханьем разогнать всю пыль по комнате – пусть лежит, где ей положено. Сейчас увидишь! Но Малыш его не слушал. Он хотел только одного – как можно скорее наклеить Красную Шапочку в альбом. А Карлсон стоял в облаке пыли и чихал. Он всё чихал и чихал до тех пор, пока не «расчихал» пыль по всей комнате. – Вот видишь, зря ты говорил, что нужно было подстилать газету. Пыль теперь снова лежит на своём месте, как прежде. Во всём должен быть порядок – мне он, во всяком случае, необходим. Не выношу грязи и всякого свинства – я к этому не привык. Но Малыш не мог оторваться от своей марки. Он её уже наклеил и сейчас любовался ею – до чего хороша! – Вижу, мне снова придётся пылесосить тебе уши! – воскликнул Карлсон. – Ты ничего не слышишь! – Что ты говоришь? – переспросил Малыш. – Глухая тетеря! Я говорю, что несправедливо, чтобы я один работал до седьмого пота! Гляди, я скоро набью себе мозоли на ладошках! Я из кожи лезу вон, чтобы почище убрать твою комнату. Теперь ты должен полететь со мной и помочь мне убрать мою, а то будет несправедливо. Малыш отложил альбом. Полететь с Карлсоном на крышу – об этом можно было только мечтать! Лишь однажды довелось ему побывать у Карлсона, в его маленьком домике на крыше. Но в тот раз мама почему-то ужасно испугалась и вызвала пожарников. Малыш погрузился в размышления. Ведь всё это было уже так давно, он теперь стал куда старше и может, конечно, преспокойно лезть на любую крышу. Но поймёт ли это мама? Вот в чём вопрос. Её нет дома, так что спросить её нельзя. Наверно, правильнее всего было бы отказаться… – Ну, полетели? – спросил Карлсон. Малыш ещё раз всё взвесил. – А вдруг ты меня уронишь? – сказал он с тревогой. Это предположение ничуть не смутило Карлсона. – Велика беда! – воскликнул он. – Ведь на свете столько детей. Одним мальчиком больше, одним меньше – пустяки, дело житейское! Малыш всерьёз рассердился на Карлсона. – Я – дело житейское? Нет, если я упаду… – Спокойствие, только спокойствие, – сказал Карлсон и похлопал Малыша по плечу. – Ты не упадёшь. Я обниму тебя так крепко, как меня обнимает моя бабушка. Ты, конечно, всего-навсего маленький грязнуля, но всё же ты мне нравишься. И он ещё раз похлопал Малыша по плечу. – Да, странно, но всё-таки я очень к тебе привязался, глупый мальчишка. Вот подожди, мы доберёмся до моего домика на крыше, и я тебя так стисну, что ты посинеешь. Чем я, в конце концов, хуже бабушки? Карлсон нажал кнопку на животе – моторчик затарахтел. Тогда он обхватил Малыша своими пухленькими ручками, они вылетели в окно и стали набирать высоту. А тюлевые занавески с чёрной бахромой раскачивались так, словно махали им на прощание.