– Но ведь у меня плюшечная лихорадка, разве при ней не полагается лежать неподвижно? Карлсон покачал головой. – «Лежать неподвижно, лежать неподвижно»! И ты думаешь, что это помогает от плюшечной лихорадки? Наоборот, чем больше ты будешь бегать и прыгать, тем быстрее поправишься, это точно, посмотри в любом врачебном справочнике. А так как Малыш хотел как можно скорее выздороветь, он послушно сбегал в дом, залез на верстак и достал бинокль, который висел на четырнадцатом гвозде, если считать от диванчика. На том же гвозде висела и картина, в нижнем углу которой был изображён маленький красный петух. И Малыш вспомнил, что Карлсон лучший в мире рисовальщик петухов: ведь это он сам написал портрет «очень одинокого петуха», как указывала надпись на картине. И в самом деле, этот петух был куда краснее и куда более одинок, чем все петухи, которых Малышу довелось до сих пор видеть. Но у Малыша не было времени рассмотреть его получше, потому что стрелка подходила к трём и медлить было нельзя. Когда Малыш вынес на крыльцо бинокль, Карлсон уже стоял готовый к отлёту, и прежде чем Малыш успел опомниться, Карлсон полетел с ним через улицу и приземлился на крыше дома напротив. Тут только Малыш понял, что́ задумал Карлсон. – О, какой отличный наблюдательный пост, если есть бинокль и охота следить за тем, что происходит в моей комнате! – Есть и бинокль и охота, – сказал Карлсон и посмотрел в бинокль. Потом он передал его Малышу. Малыш увидел свою комнату, увидел, как ему показалось, чётче, чем если бы он в ней был. Вот Бимбо – он спит в корзине, а вот его, Малышова, кровать, а вот стол, за которым он делает уроки, а вот часы на стене. Они показывают ровно три. Но фрёкен Бок что-то не видно. – Спокойствие, только спокойствие, – сказал Карлсон. – Она сейчас появится, я это чувствую: у меня дрожат рёбра, и я весь покрываюсь гусиной кожей. Он выхватил у Малыша из рук бинокль и поднёс к глазам: – Что я говорил? Вот открывается дверь, вот она входит с милой и приветливой улыбкой людоедки. Малыш завизжал от смеха. – Гляди, гляди, она всё шире открывает глаза от удивления. Не понимает, где же Малыш. Небось решила, что он удрал через окно. Видно, и в самом деле фрёкен Бок это подумала. потому что она с ужасом подбежала к окну. Малыш даже её пожалел. Она высунулась чуть ли не по пояс и уставилась на улицу, словно ожидала увидеть там Малыша. – Нет, там его нет, – сказал Карлсон. – Что, перепугалась? Но фрёкен Бок так легко не теряла спокойствия. Она отошла от окна в глубь комнаты. – Теперь она ищет, – сказал Карлсон. – Ищет в кровати… и под столом… и под кроватью… Вот здорово!.. Ой, подожди, она подходит к шкафу… Небось думает, что ты там лежишь, свернувшись в клубочек, и плачешь… Карлсон вновь захохотал. – Пора нам позабавиться, – сказал он. – А как? – спросил Малыш. – А вот как, – сказал Карлсон и, прежде чем Малыш успел опомниться, полетел с ним через улицу и кинул Малыша в его комнату. – Привет, Малыш! – крикнул он, улетая. – Будь, пожалуйста, поласковей с домомучительницей. Малыш не считал, что это лучший способ позабавиться. Но ведь он обещал помогать Карлсону чем сможет. Поэтому он тихонько подкрался к своему столу, сел на стул и открыл задачник. Он слышал, как фрёкен Бок обшаривает шкаф. Сейчас она обернётся – он ждал этого момента с огромным напряжением. И в самом деле, она тут же вынырнула из недр шкафа, и первое, что она увидела, был Малыш. Она попятилась назад и прислонилась к дверцам шкафа. Так она простояла довольно долго, не говоря ни слова и не сводя с него глаз. Она только несколько раз опускала веки, словно проверяя себя, не обман ли это зрения. – Скажи, ради бога, где ты прятался? – выговорила она наконец. – Я не прятался. Я сидел за столом и решал примеры. Откуда я мог знать, фрёкен Бок, что вы хотите поиграть со мной в прятки? Но я готов… Лезьте назад в шкаф, я с удовольствием вас поищу. Фрёкен Бок на это ничего не ответила. Она стояла молча и о чём-то думала. – Может, я больна, – пробормотала она наконец. – В этом доме происходят такие странные вещи. Тут Малыш услышал, что кто-то осторожно запер снаружи дверь его комнаты. Малыш расхохотался. Лучший в мире укротитель домомучительниц явно влетел в квартиру через кухонное окно, чтобы помочь домомучительнице понять на собственном опыте, что значит сидеть взаперти. Фрёкен Бок ничего не заметила. Она всё ещё стояла молча и, видно, что-то обдумывала. Наконец она сказала: – Странно! Ну ладно, теперь ты можешь пойти поиграть, пока я приготовлю обед. – Спасибо, это очень мило с вашей стороны, – сказал Малыш. – Значит, я больше не заперт? – Нет, я разрешаю тебе выйти, – сказала фрёкен Бок и подошла к двери. Она взялась за ручку, нажала раз, другой, третий. Но дверь не открывалась. Тогда фрёкен Бок навалилась на неё всем телом, но и это не помогло. Фрёкен Бок взревела: – Кто запер дверь? – Наверно, вы сами, – сказал Малыш. Фрёкен Бок даже фыркнула от возмущения. – Что ты болтаешь! Как я могла запереть дверь снаружи, когда сама нахожусь внутри! – Этого я не знаю, – сказал Малыш. – Может, это сделали Боссе или Бетан? – спросила фрёкен Бок. – Нет, они ещё в школе, – заверил её Малыш. Фрёкен Бок тяжело опустилась на стул. – Знаешь, что я думаю? Я думаю, что в доме появилось привидение, – сказала она. Малыш радостно кивнул. «Вот здорово получилось! – думал он. – Раз она считает Карлсона привидением, она, наверно, уйдёт от нас: вряд ли ей захочется оставаться в доме, где есть привидения». – А вы, фрёкен Бок, боитесь привидений? – осведомился Малыш. – Наоборот, – ответила она. – Я так давно о них мечтаю! Подумай только, теперь мне, может быть, тоже удастся попасть в телевизионную передачу! Знаешь, есть такая особая передача, когда телезрители выступают и рассказывают о своих встречах с привидениями. А ведь того, что я пережила здесь за один-единственный день, хватило бы на десять телевизионных передач. Фрёкен Бок так и светилась радостью. – Вот уж я досажу своей сестре Фриде, можешь мне поверить! Ведь Фрида выступала по телевидению и рассказывала о привидениях, которых ей довелось увидеть, и о каких-то потусторонних голосах, которые ей довелось услышать. Но теперь я нанесу ей такой удар, что она не оправится. – Разве вы слышали потусторонние голоса? – спросил Малыш. – А ты что, не помнишь, какое мычание раздалось у окна, когда исчезли плюшки? Я постараюсь воспроизвести его по телевидению, чтобы телезрители услышали, как оно звучит. И фрёкен Бок издала такой звук, что Малыш от неожиданности подскочил на стуле. – Как будто похоже, – с довольным видом сказала фрёкен Бок. Но тут до них донеслось ещё более страшное мычание, и фрёкен Бок побледнела, как полотно. – Оно мне отвечает, – прошептала она. – Оно… привидение… оно мне отвечает! Вот что я расскажу по телевидению! О боже, как разозлится Фрида, как она будет завидовать! И она не стала скрывать от Малыша, как расхвасталась Фрида по телевидению со своим рассказом о привидениях. – Если ей верить, то весь район Вазастана кишмя кишит привидениями, и все они теснятся в нашей квартире, но почему-то только в её комнате, а в мою и не заглядывают. Подумай только, она уверяла, что однажды вечером увидела у себя в комнате руку на стене, понимаешь, руку привидения, которая написала целых восемь слов! Впрочем, сестра и в самом деле нуждалась в предостережении, – сказала фрёкен Бок. – А что это было за предостережение? – полюбопытствовал Малыш. Фрёкен Бок напрягла память: – Как же это… ах да, вот как: «Берегись! Жизнь так коротка, а ты недостаточно серьёзна!» Судя по виду Малыша, он ничего не понял, да так оно и было. Фрёкен Бок решила объяснить ему, что всё это значит. – Понимаешь, это было предостережение Фриде, что, мол, надо измениться, обрести покой, вести более размеренную жизнь. – И она изменилась? – спросил Малыш. Фрёкен Бок фыркнула: – Конечно, нет, во всяком случае, я этого не вижу. Только и знает что хвастаться, считает себя звездой телевидения, хотя и выступала там всего один раз. Но теперь-то я уж знаю, как сбить с неё спесь. Фрёкен Бок потирала руки. Она нисколько не волновалась из-за того, что сидит взаперти вместе с Малышом, – наконец-то она собьёт спесь с Фриды. Она сияла как медный грош и всё сравнивала свой опыт общения с привидениями с тем, что рассказывала Фрида по телевидению; этим она с увлечением занималась до тех пор, пока Боссе не пришёл из школы. – Боссе, открой дверь, выпусти нас! Я заперт вместе с домому… с фрёкен Бок.