– Ну тогда скажи! – попросил Карлсон. – Нет, это ты должен сказать. – Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты ошибёшься. – Напрасно надеешься! – сказал Малыш. – У тебя будет одиннадцать яблок. – Ты так думаешь? – переспросил Карлсон. – Вот и попал пальцем в небо. Потому что позавчера вечером я сорвал двадцать шесть яблок в одном саду в Лидингене, но потом я съел три штуки и ещё одно надкусил – ну, что ты теперь скажешь? Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он вдруг сообразил. – Ха-ха! Всё ты врёшь, – сказал он. – Потому что в июне ещё нет яблок на деревьях. – Верно, нет, – согласился Карлсон. – Но тогда где вы-то их взяли, яблочные воришки! И Малыш решил отказаться от своего намерения научить Карлсона сложению. – Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука – сложение. – Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что рвать яблоки, – сказал Карлсон. – А этому меня учить не надо, я сам с этим неплохо справлюсь. Я ведь лучший в мире мастер по сложению яблок, и, когда у меня выберется свободный часок, мы полетим с тобой за город, и я покажу тебе, как надо браться за сложение. Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил приступить к подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в голову подушку, как Бимбо дико залаял. «Б-р-р!..» – рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Но Карлсон схватил её за другой угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и кинул к потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша, который лежал на кушетке и хохотал. – Кажется, пошёл снег, – сказал Карлсон. – Смотри, какой густой! – восхитился он и снова подбросил подушку к потолку. Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что вообще пора спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрёкен Бок спокойной ночи. – А теперь я пойду и лягу в свою короткую кровать, – сказал он. И тут Карлсон вдруг очень оживился. – Гей-гоп! – воскликнул он. – Я, кажется, придумал ещё одну забавную штуку. – Что ещё за штуку ты придумал? – удивился Малыш. – Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома, а у кого-нибудь в гостях, – объяснил Карлсон. – Играть в «мешок»? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно. Ты не будешь этого делать, ладно? – Да, уже поздно, – согласился Карлсон. – Конечно, уже поздно, – с облегчением сказал Малыш. – Я теперь уже не буду этого делать, – уверил его Карлсон. – Вот и хорошо! – обрадовался Малыш. – Потому что успел это сделать раньше, – закончил Карлсон. Малыш так и сел. – Ну да? Неужели дяде Юлиусу? Карлсон закудахтал от восторга. – Хитрый мальчишка, как ты мог догадаться? Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что теперь уже просто застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон поступил дурно. – Ой, как дядя Юлиус рассердится! – Вот это мы и должны проверить, – сказал Карлсон. – Придётся слетать вокруг дома и поглядеть в окно спальни. Тут Малыш разом перестал визжать от смеха. – Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть спутник-шпион… Сам можешь сообразить, что тогда будет… Но Карлсон был упрям. – Когда подкладываешь кому-нибудь в постель «мешок», обязательно надо увидеть, как жертва сердится, иначе вся затея не имеет смысла, – уверял он. – Не волнуйся, я прикроюсь зонтиком! И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что по-прежнему лил дождь. – Я не хочу мочить пижаму Боссе, – сказал Карлсон. Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовый к отлёту. «Это очень опасно», – подумал Малыш и сказал с мольбой: – Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не попасться на глаза, не то всё пропало! – Спокойствие, только спокойствие! – сказал Карлсон. И полетел в дождь. А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот, так волновался, что кусал себе пальцы. Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра. Малыш ждал. И вдруг он услышал душераздирающий крик дяди Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно влетел назад Карлсон. Он с довольным видом выключил мотор и пристроил на половике зонтик, чтобы стекала вода. – Он видел тебя? – с испугом спросил Малыш. – Он лёг в постель? – Пытался, он ведь такой упрямый, – объяснил Карлсон. Тут до них снова донёсся крик дяди Юлиуса. – Я должен пойти посмотреть, что с ним случилось, – сказал Малыш и побежал в спальню. Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню; он был смертельно бледен, в глазах светился ужас, а на полу, рядом с ним, лежала подушка и свёрнутое в валик одеяло. – Ты мне здесь не нужен, – сказал дядя Юлиус, когда появился Малыш. – Позови фрёкен Бок. Но фрёкен Бок, видно, сама услышала его крик, потому что она тоже примчалась из кухни и застыла у двери как вкопанная. – Боже мой! – воскликнула она. – Неужели вы перестилаете постель? – Нет, нет, – заверил её дядя Юлиус, – хотя вообще-то я не могу одобрить, что здесь стелят постель по новой моде… Но сейчас мне не до этого. Он замолчал и тихо застонал. Фрёкен Бок подошла поближе к нему и рукой потрогала его лоб. – Что случилось? Вы больны, господин Иенсен? – Да, болен, – с трудом произнёс дядя Юлиус. – Надеюсь, что болен… Уходи, – добавил он, обращаясь к Малышу. И Малыш ушёл. Но он задержался за дверью, потому что хотел услышать, что ещё скажет дядя Юлиус. – Я умный и трезвый человек, – продолжал дядя Юлиус. – Таинственные явления, о которых пишут в газетах, разные там глупости, не могут мне задурить голову… потому надеюсь, что я просто болен. – Что случилось? – повторила фрёкен Бок. – У меня было видение… Наверно, у меня жар, а это – бред, – сказал дядя Юлиус и вдруг понизил голос до шёпота, так что Малыш едва расслышал его слова. – Мне не хотелось бы, фрёкен Бок, чтобы вы это кому-либо рассказывали, но мне почудилось, что сюда явился летающий гном с красным зонтиком. Карлсон устраивает тарарам и блины