Приамурье. Две недели спустя Майор Чжэн чувствовал себя отвратительно. Не физически, тут-то у потомственного военного все было в норме, а, скорее, морально. Уж больно происходящее напоминало острый приступ дежавю[42]. Та же тайга, снова танки… И грязь! Русские в последнюю стычку не ограничились уничтожением техники, они еще и дороги привели в полную негодность. Мощные тягачи протащили огромные плуги, которые превращали асфальт в труднопроходимое даже для танков месиво. Ущерб жуткий… Впрочем, русские были в своем праве, и разрушенные дороги, восстанавливать которые придется не один год, – наименьшее из зол. Попытка затруднить китайской армии развертывание в случае конфликта, не более. Да, они были в своем праве – а куда деваться, победители… Вдобавок установили двадцатикилометровую демилитаризированную зону вдоль границы. Это значит, если засекут китайские вой-ска – немедленно откроют огонь. И открывали! И по Амуру запретили плавать. Вообще запретили, просто топя любую посудину с китайской стороны. Это вызывало гнев – но в то же время и уважение. Китайцы вообще уважают силу. Однако уважение уважением, но терпеть это было дальше просто нельзя. И вновь лезть воевать – страшно. А тут еще эти… Чжэн с раздражением посмотрел на идущие в середине колонны, аккурат перед бронетранспортерами поддержки, танки. Десять штук. «Челленджеры». Какая-то экзотическая модификация, правда, не вполне понятно, какая – танки британские, и экипажи – тоже. Но что раньше таких не было – это с гарантией, вроде бы старый добрый «Челленджер II», но профессионалу видна куча маленьких, неуловимых глазу простого обывателя нюансов, отличающих его от предыдущей версии. Подвеска вон – точно отличается. Внешне то же самое – какое-то несоответствие канонам. Из видимого разве что навесная динамическая защита выглядит непривычно, да и активная появилась какой-то невиданной ранее модификации, но профессионалу все равно заметно, что танки иные. Сейчас майор голову был готов дать на отсечение – британцы решили испытать в реальных условиях что-то новенькое. И то, что полигоном оказался именно Китай, на весь мир заявляющий о своей независимости, самодостаточности и вообще о том, что он сильнейший в мире, Чжэну совершенно не нравилось. Еще больше ему не нравилось, что лес практически кончился. Лесорубы срезали тайгу буквально под корень, и сейчас там, куда они выехали, были лишь молодые, едва по пояс человеку, сосенки. Если русские наблюдают за ними… Больше всего майор надеялся на то, что русские наблюдают в основном за пускай разрушенными, но все же основными магистралями. А такие вот проселки, служащие для вывоза леса, их не интересуют. И тогда его бросок и впрямь может остаться незамеченным. Да и время сэкономят. Все же идти пускай по грязной (хвала богам, пославшим вчера дождь, хотя бы демаскирующего хвоста пыли за ними не тянулось), но все же относительно ровной дороге проще, чем пробираться через нагромождение обломков асфальта вперемешку с ямами. Так что шансы выйти в заданную точку у отряда Чжэна были… Цепочка взрывов прошла через их колонну совершенно внезапно. Предупреждение… Наверняка могли накрыть всю колонну, а так лишь один танк, получив аккурат в башню тяжелый, не меньше шести дюймов, снаряд, полыхнул, разлетаясь на куски. Действительно, очень доходчивое предупреждение. Но отступать Чжэн не имел права. Там, впереди, шанс, даже если он и не победит – это, в конце концов, и не было его задачей. А вот если отступит – ему не простят. Третий прокол подряд, даже если он не по вине майора, – смертный приговор. И танки рванулись вперед, разворачиваясь цепью, благо идти оставалось совсем немного. Километра три, не более. А дальше… О том, что будет дальше, майор Чжэн предпочитал не думать. Защищать свои земли русские умеют, и драка будет страшная. Впрочем… Может, и впрямь покажут себя хорошо английские танки? Вновь цепочка разрывов. Поняв, что взаимопонимания добиться не удалось, русские принялись за них всерьез. Хорошо еще, что вряд ли их много. Как ни старайся, перекрыть огромную границу наглухо просто нереально, а потому на танкоопасных направлениях расположились сравнительно небольшие силы прикрытия – и все. Между началом боя и подходом помощи останется некоторый люфт по времени. Чжэн искренне надеялся, что его хватит для прорыва. Если же разведка ошиблась и здесь не единственная батарея, а что-то более мощное, то остается только молиться. Бронированное чудовище ревело, вспахивая гусеницами подлесок, и Чжэн скорее почувствовал, чем увидел, как слева полыхнул еще один танк. Повернулся – да, так и есть. Хорошо еще, не взорвался, получив свое прямиком в двигатель, и сейчас экипаж спешно покидал медленно разгорающуюся машину. А столбы разрывов поднимались все ближе и ближе. Но это майора не волновало. Как бы ни повернулось дело, у него сейчас оставался лишь один путь. Только вперед! Танковая лава начала разгоняться. Увы, здесь ее возможности оказались довольно ограничены. Почва не та. Приходилось то и дело маневрировать, чтобы не вляпаться в какое-нибудь полувысохшее болотце по самую башню или не застрять на каком-нибудь развороченном лесорубами взгорке. Таких – самой природой созданных и человеком усиленных – ловушек в этих местах хватало. Ревели двигатели, танки шли вперед, сзади, повторяя их маневр, разворачивались бронетранспортеры с пехотой. Шустрые колесные машинки не отставали, сейчас толку от них не было, но если окажется, что русские пограничники не отошли, а, как много лет назад в Европе, заняли позиции и намерены драться до конца, без пехоты не обойтись. Сожгут. А приданные Чжэну силы отнюдь не запредельны. С другой стороны. Это же время Времена, когда поле боя осматривали исключительно своими глазами, в бинокли либо иную оптику, кажется, давно ушли в прошлое. Сейчас к услугам командиров одной из самых передовых по оснащению армий мира имелось много чего, включая, как здесь и сейчас, спутники наблюдения и практически невидимые радару, парящие высоко в синеве неба беспилотники. Результаты, сведенные воедино, проецировались на экран. Живи да радуйся! И все равно ни один опытный офицер не отказывался от того, чтобы выбрать местечко по-удобнее и лично окинуть взглядом местность. Порой так можно заметить такое, про что тебе не скажет ни один прибор. И Полтавец, недавно примеривший новые погоны, исключением не был. Лежал себе на мягком сосновом лапнике и наблюдал – и за противником, и за своими. Что делают китайцы, было ясно. Рассыпавшись так, чтобы их тяжелее было накрыть, их – танки, – старые знакомые, «Тип 99», на левом фланге и в центре. А на правом… У-у-у, тут уже интереснее. Больше всего увиденное напоминало Полтавцу произведения британской инженерной мысли. И пускай многие относились к ним скептически, подполковник их оптимизм не разделял. Слишком уж дорого обходится в бою пренебрежение к противнику. Драться же британцы умеют немногим хуже русских, проверено не раз. Вот почему так обнаглели узкоглазые… Подполковник даже ощутил на миг уважением к тем, кто шел на него сейчас, укрытый лишь броней своих танков, столь грозной на вид, но по факту лишь тонкой скорлупой отделяющей людей от смерти. Для них это не игры, и они действительно храбрецы. Шкурой рискуют, в отличие от его мальчишек, сидящих за пультами в нескольких тысячах километров отсюда. Ненавидеть их можно и порой нужно, однако уважения они точно заслуживают. Больше по привычке, чем от необходимости, Полтавец перевел взгляд на замершие в засаде танки. Пятнадцать штук. Две стандартные пятерки – нынешние ученики, а рядом командиры этих групп. Волчок и Даша… Полтавец вдруг поймал себя на том, что не помнит ни имен, ни фамилий командиров, только их позывные. А ведь наблюдает за ними уже давно. То ли стареет, то ли… То ли не воспринимает, как солдат, воинов. Игроки – они и есть игроки. Да, они делают очень полезное и нужное дело, однако суть от этого не меняется. Игроки… Чуть особняком стоит последняя тройка. Вундеркинды Кузнецова. Эти трое на подстраховке, опыта у них больше всех, да и показатели наилучшие. Первая группа – топор, а эта отдельно стоящая троица – отточенный до бритвенной остроты скальпель, которым можно и сделать операцию, и отрезать голову. Они, это Полтавец все же признавал, и впрямь уникумы. В отличие, кстати, от остальных. Те брали не мастерством – какое уж там мастерство, если честно. Просто они имеют куда лучшую координацию действий, что и неудивительно. Все же Игра – это теплый кабинет, экран, кофе с булочкой, а не тот охватывающий тебя ужас, когда ты прешь вперед, сидя в тесной броневой коробке и всеми порами кожи ощущая, как в тебя летит снаряд. Плюс к тому, они не боятся маневрировать так, как просто не может позволить себе реальный танкист на реальной машине. И результат – они быстрее, точнее, увереннее в себе. Вот и весь секрет успеха. Эта же троица действительно умеет куда больше других. А главное, имеет чувство локтя и готовность прикрыть друг друга и в Игре, и в жизни. Поэтому они и сильнее, и опаснее остальных. Более эффективны и более непредсказуемы. Если честно – а Полтавец старался быть с собой предельно честен, это полезно для здоровья, – он эту троицу даже немного опасался. Из-за все той же непредсказуемости и странных способностей, которые мальчишки периодически демонстрировали. Прирожденный водитель. Прирожденный пилот. Прирожденный стрелок и рукопашник. Ученые лбы утверждали, что эти качества ребята приобрели, благодаря спецподготовке на Базе. Чушь! Подполковник очень хорошо знал, сколько сил надо приложить, чтобы довести человека до такого уровня. Игрой этого не добьешься, для таких результатов в столь короткий срок нужны гены. И нечего сказки рассказывать, он, Полтавец, тоже не вчера родился. И то, что Кузнецов ученым верит, по его мнению, было ошибкой. Впрочем, на то и он здесь, суровый и недоверчивый, да имеющий вдобавок под рукой группу лично им отобранных людей, готовых выполнить любой приказ. Если что – подстрахует. Командирский «Челленджер». Это же время Смешно. Эра высоких технологий, а воюют фактически как сто лет назад. Танки, пехота, артиллерия… Самолетов – нет. Физически. Русские задействовали свои РЭБ и зенитные средства и просто задавили китайскую авиацию, но и сами не могут подняться с аэродромов. Что-то там намудрили китайские хакеры. Два часа у них есть, это было клятвенно обещано. Плюс-минус полчаса, в зависимости от того, как быстро русские специалисты по электронной защите и нападению смогут разобраться с проблемой. В любом случае этого достаточно. Прорваться, пошуметь – и посмотреть, как отреагируют русские, и демаскируют ли наконец те элитные части, которые уже скоро полгода как пугают штабных по обе стороны океана и путают им все карты. Командирский «Челленджер» покачнулся, аккуратно преодолевая ухаб. Капитан Харрис оценил диспозицию, поморщился: между британскими и китайскими танками образовался значительный разрыв. Несмотря на большую массу, «Челленджеры» перли напролом, не обращая внимания на то, что оказалось под гусеницами. Проходимость на второй модели этого танка была великолепна и после модернизации, хотя танк и «поправился» на четыре тонны, совершенно не ухудшилась. А вот китайцы, пускай они и копировали свои танки с практически эталонных советских машин, добиться подобного результата так и не смогли, а потому вынуждены были огибать препятствия, от чего разрыв, собственно, и образовался. Ладно, на данном этапе не страшно – задача более многочисленной китайской группы отвлечь русских на себя. По сути, их танкисты – смертники. Впрочем, Харрису было все равно, что там случится с узкоглазыми и сколько их погибнет. Главное – результат. Чуть в стороне в очередной раз встала стена разрывов. Султаны огня выше деревьев, комья земли, разлетающиеся во все стороны… Русские стреляли интенсивно, однако не слишком точно. А что поделать, цинично подумал Харрис. Без нормального целеуказания-то много не повоюешь. Все же китайцы не дураки и сумели выставить дымовую завесу, скрывающую танкистов. И сделали они это грамотно, благо ветер помог. Дым мешал артиллеристам, но практически не снижал обзор атакующим. Стоило признать, работали узкоглазые профессионально. И, хотя успехи у русских имелись, выглядели они достаточно скромно. Четыре танка, подбитые в самой завязке боя, и, собственно, все… Как раз в тот момент, когда Харрис подумал об этом, их и накрыло. Кто хоть раз был в танке, когда в него попадает снаряд, никогда этого не забудет. По броне словно врезали гигантской кувалдой, грохот стоял такой, что все остальные звуки исчезли, растворились в звенящем гуле. Танк покачнулся и начал разворачиваться влево, но тут же замер – механик-водитель просто заглушил двигатель. И лишь через минуту к танкистам вернулась способность хоть что-то понимать. Преодолевая накатившуюся вдруг апатию, Харрис осмотрелся. Боевое отделение танка выглядело неповрежденным, хоть это радовало. Правда, все экраны показывали какую-то отвратительно белесую муть. Похоже, чувствительная электроника решительно протестовала, встряска от удара шестидюймового снаряда не пришлась ей по вкусу. Наводчик сидел, очумело покачивая головой, шлем он снял и теперь крутил в руках, не понимая, похоже, что это за хрень и откуда она вообще тут взялась. Из ушей его текли струйки густой крови, практически черной в тусклом свете ламп. Машинально капитан провел ладонями по собственной голове… Нет, его барабанные перепонки оказались крепче. С трудом подняв ставшие вдруг какими-то ватными руки, он открыл люк, высунулся из башни, огляделся… Диспозиция практически не изменилась, разве что остальные танки ушли вперед. Не страшно, такой вариант предусмотрен, функции командира в случае выхода из строя флагманского танка передаются машине номер два и далее по цепочке. А сейчас главное как можно скорее вернуться в строй. И остальные это понимают. Вон, механик-водитель, выбравшись, сразу обежал танк кругом, после чего начал докладывать. Вот только что он там кричал, Харрис не слышал. Уши капитана упорно отказывались доносить до мозга речь подчиненного. Пришлось показать на них пальцами – почему-то сама возможность ответить словами в голову не пришла. Впрочем, мехвод понял. – Сэр, – он взобрался на башню и орал так, словно был рок-певцом на концерте. С полуметра его теперь было вполне слышно. Как сквозь толстый слой ваты, но все же это лучше, чем ничего. – Порвана гусеница, остальные повреждения незначительны. Надо ремонтироваться. – Действуйте, капрал, – махнул рукой Харрис и неловко, как мешок, вылез из люка. Сослуживцы его за такое бы засмеяли… А вот побывали бы они в танке под русским огнем, внезапно зло подумал капитан. Наверняка все штаны перепачкали бы. Как ни странно, то ли мысли эти, то ли злость придали ему сил. Несколько секунд посидев на броне, Харрис справился с головокружением и, уже без риска грохнуться на полдороге, сполз на землю. Постоял, убеждаясь, что твердо держится на ногах, и обошел машину, по щиколотку увязая в мягком грунте. М-да… Похоже, им здорово повезло. Снаряд, не бронебойный, а фугасный, ударил под большим углом, скользнул по броне и взорвался только уткнувшись в землю. Сработай взрыватель сразу – и неизвестно, чем бы это кончилось. Во всяком случае, легкой контузией они бы точно не отделались. А так – порванная гусеница и слегка поврежденные катки. Неприятно, однако же не смертельно. Гусеница подлежит ремонту, запасные траки имеются. Конечно, они куда тяжелее, чем использующиеся на русских танках, экипажу придется капитально поднапрячься, но и ничего невозможного в таком ремонте нет. Катки, несмотря на повреждения, выдержат, запас прочности у них колоссальный. Если повреждения ходовой части выглядели неприятными, но не смертельными, то борт танка смотрелся просто жутко. Как раз чтобы позировать какому-нибудь художнику, пишущему об ужасах войны. Блоки динамической защиты с половины корпуса просто сорвало, разбросав на обширном пространстве. От элементов комплекса активной защиты – новейшей, экспериментальной – не осталось вообще ничего. И, насколько мог судить Харрис, на этой системе можно было вообще поставить крест. Все же она была единым целым, и повреждение столь значительного количества элементов должно было привести как минимум к сбою в ее работе, а скорее всего, к полному выходу из строя всего комплекса. Надо проверить, разумеется, но по всему выходило, что так оно и будет. В общем, неприятно. Одно радовало. Броня, непревзойденная броня «Чобэм», равной которой не создано нигде в мире, выдержала удар. Потому они все, собственно, и живы до сих пор. А значит, можно идти вперед и даже, случись нужда, воевать. Единственный вопрос: сколько придется возиться с гусеницей. Хорошо еще, русские оставили их в покое. Очевидно, несмотря на дымовую завесу, отметили и попадание, и то, что цель потеряла подвижность, и перенесли огонь на оставшиеся в строю танки. Восстанавливать гусеницу под обстрелом то еще удовольствие. В бытность свою молодым, только-только после училища, лейтенантом Харрис на Ближнем Востоке поучаствовал в таком действе. Воспоминаний хватило на годы, и повторять опыт совершенно не хотелось. Он был осторожный, мудрый, не слишком амбициозный вечный капитан, из тех, на которых держится любая армия. И помирать ему, как и любому нормальному человеку, совершенно не хотелось. Тем более здесь, вдали от дома, в лично ему совершенно непонятном и ненужном местечковом конфликте, где разведка пытается половить рыбку в мутной воде. Да, есть приказ, и он его выполнит, однако постарается это сделать так, чтобы уцелеть самому и по возможности не подставить своих людей. Неподалеку снова рвануло, заставив Харриса инстинктивно пригнуться. По спине ему шмякнуло увесистым куском грязи, что-то твердое, то ли осколок, то ли небольшой камень, звякнуло по броне. Однако это не было началом очередного обстрела – просто случайный снаряд, которые попадаются и в эпоху высокоточного оружия. Тем более, относительно высокоточного – русские здесь и сейчас не особенно заморачивались по этому поводу. У них огромные склады с боеприпасами устаревших систем, которые вот-вот придется утилизировать – так почему бы не о головы китайцев? Судя по тому, что повторения не было, наводчик получил втык и сейчас активно исправляет свою промашку, и работать можно без опаски. Хуже было другое – после взрыва в голове начала волнами перекатываться боль. Контузило наверняка еще в танке, но то ли благодаря адреналиновой волне, то ли еще почему, боли не было. Некоторая неловкость в движениях, головокружение – что есть, то есть, но это терпимо. Зато сейчас боль – словно решила отыграться за все. Толчок ее был столь силен, что Харрис не удержался на ногах, а со стоном осел, привалившись спиной к теплому траку. – Сэр, сэр! – кто-то отчаянно тряс его за плечо. С трудом преодолевая болезненные спазмы, Харрис открыл глаза, увидел перед собой встревоженное лицо мехвода и через силу заставил себя улыбнуться. – Все в порядке, Дик. Я еще живой. Аптечку принеси. Мехвод, с которым они были знакомы еще по Ливии, улыбнулся и умчался выполнять приказ. Хороший человек, на такого всегда можно положиться. Немного туповатое лицо вполне его характеризует – умом Ричард, или, как все называли его, Дик, не блистал. Зато был исполнителен, точен и вдобавок разбирался в технике куда лучше многих умников с тремя образованиями. В общем, капрал Джонсон был идеальным, с точки зрения Харриса, механиком-водителем, и вместе они прошагали дорог не меньше, чем легендарный Киплинг. Всей и разницы-то, что у последнего певца Британской империи пыль поднималась из-под сапог, а у них – танковыми гусеницами. Право же, какая мелочь. Лекарство подействовало быстро, вернув Харриса если не в норму, то, во всяком случае, в близкое к ней состояние. Как минимум твердо стоять на ногах он теперь мог. Слух, что интересно, восстановился еще тогда, когда его долбануло вторым взрывом. К тому времени мехвод и заряжающий уже вовсю занимались гусеницей, а наводчика пришлось отнести в сторону и положить в небольшую ямку – так, на всякий случай. Контузило его намного сильнее, чем капитана, ни ходить, ни слышать он был совершенно не в состоянии. Перебравшись на ближайшую возвышенность, Харрис достал бинокль и, молясь о том, чтобы здесь не было снайперов, готовых истратить пулю на подозрительно блеснувшее стекло, принялся осматривать поле боя. Увиденное его не слишком обрадовало. Некоторые китайские танки уже достигли границы. Не старой – новой, после недавних инцидентов русские оптимизировали свои рубежи, проведя большую часть из них по рекам. Естественно, оптимизация проводилась за счет китайской территории, что узкоглазых совершенно не радовало, однако и открыто возмущаться сами, без поддержки извне, они не рисковали. Судя по разительному отличию в поведении русских по сравнению с тем, что было лет двадцать назад, они новой конфронтации и территориальных претензий не боялись, и значило это только одно – к войне, причем большой войне, они готовы. Или, как вариант, что научились блефовать, пугая соседей готовностью намотать их на гусеницы. Впрочем, хороший блеф должен подкрепляться реальной силой, и русские наверняка это понимали. Рисковать зря они не станут, а значит, и впрямь готовы драться. Что сейчас и демонстрируют. Собственно, здесь и сейчас такая движка границы как раз имела место быть. Ненамного, километров на пять, но это придавало нынешней акции хоть какой-то вид законности. Однако, похоже, преимущества, которые давала новая линия обороны, весили поболее, чем перспектива локального конфликта. Во всяком случае, хотя китайские танки пока не вязли в грязи, двигались на влажной прибрежной почве они уже с заметным усилием. Даже странно, что русские не воспользовались моментом, дабы сжечь их к чертовой матери. Хотя нет, воспользовались. Просто чуть иначе, чем ожидал Харрис. Их артиллерия внезапно перенесла огонь, отсекая движущиеся позади танков бронетранспортеры с пехотой. Солдаты тут же начали выпрыгивать из своих машин, благо люки для десанта располагались на них сзади. Удобно и практично, в отличие от русских, у которых, на взгляд Харриса, компоновка была не слишком удачной. Сейчас это спасло немало народу, потому что артиллеристы поразительно быстро нащупали новые цели и принялись долбить их с присущим русским упорством. То там, то здесь начали вспыхивать тусклые, жирно чадящие костры. Вот теперь пошел настоящий бой, это капитан понимал хорошо. А то, что русские не бьют по подползающей к реке технике, еще ни о чем не говорит. Может, ждут, когда те соберутся вместе, чтобы накрыть их всех и разом. Может, у них там несколько батарей «Градов» в засаде стоят… Вариантов было много, и лишь один не мог прийти Харрису в голову даже в самом страшном сне. Единственный правильный. То, что для русских происходящее было не более чем возможностью натаскать молодняк, тренировкой. И что в случае успеха этот самый молодняк окажется развернут против его собственной страны. Впрочем, как и против многих других. Игровая база, это же время – Ну что, господа-товарищи, приступим? – Поляков в последний раз осмотрел очки, наушники, проверил разъемы. – Кто не готов – лучше говорите сразу. Сегодня у нас командная игра. Раздались негромкие смешки. Ну да, молодежь ничего не знает и принимает его слова за шутку. Он сам едва не рассмеялся – действительно, воспринимает парней как молодых, притом, что некоторые старше его и все поголовно – Сурка. Но Пашка, как ни крути, уже ветеран тайной войны, а эти все – так, обычные геймеры с неплохими результатами. Поэтому, вне зависимости от возраста, молодняк. Понимание к ним придет малость позже. Кое к кому – только после того, как все закончится. Пока что для них это игра, и не стоит это нарушать. Шок раньше времени людям противопоказан. Еще раз проверить диспозицию. Для них, пятерки старожилов, это уже превратилось в своего рода условный рефлекс. Остальным пришлось напомнить, ну да они не в обиде. В конце концов, хочешь иметь премиальные – выполняй требования старшего по команде. Тебе платят – ты работаешь так, как скажут, и нечего демонстрировать свою крутизну. Вполне нормальный, циничный и в духе времени подход. Некоторые, правда, с первого раза не поняли. Пришлось одному такому, любившему хвастаться своим черным поясом по каратэ, устроить на прошлой неделе жесткий спарринг. Умника потом унесли в санчасть, и больше желающих оспаривать приказы не нашлось. Приятно чувствовать себя крутым, черт возьми! Перед глазами уже развернулась картина боя. А ничего так, жестко. Драка будет знатная, как раз хорошая возможность проверить, кто есть кто в пополнении. Сергей потер внезапно зачесавшийся лоб и спросил у «стариков»: – Ну что, девочки и мальчики, готовы? – Усегда готов, – пародируя героя старого фильма[43], отозвался Сурок. Очки делали его похожим то ли на вставшего на дыбы гигантского кузнечика, то ли на такую же стрекозу, но желания смеяться это совершенно не вызывало. Остальные отозвались с небольшой паузой – видимо, проверили лишний раз оборудование. Сурок же свое проверил заранее, привычка у человека такая… хорошая. – Если готовы, то – поехали! Работаем четко по схеме. Волчок, Даша, вы солируете. Мы на подхвате. Работаем… В ушах раздался чуть приглушенный наушниками рев заводящегося танкового дизеля. Игра началась… * * * notes Примечания 1 Меркава – боевая колесница (ивр.).