– Черти! — сказал продавец с безнадёжной грустью, падая вместе с блюдом и тортом на пол вслед за слугой. Блюдо разбилось вдребезги. Крем снежными комьями полетел во все стороны. Слуга вскочил и удрал. Поварята прыгали, плясали и орали. Продавец сидел на полу среди осколков, в луже малинового сиропа и в облаках хорошего французского крема, которые печально таяли на развалинах торта. Продавец с облегчением увидел, что в кондитерской только поварята, а трёх главных кондитеров нет. «С поварятами я войду в сделку, и они мне помогут бежать, — решил он. — Мои шары меня выручат». Он крепко держал верёвочку с шарами. Поварята обступили его со всех сторон. По их глазам он видел, что шары — сокровище, что обладать хотя бы одним шаром — для поварёнка мечта и счастье. Он сказал: – Мне очень надоели приключения. Я не маленький мальчик и не герой. Я не люблю летать, я боюсь Трёх Толстяков, я не умею украшать парадные торты. Мне очень хочется освободить дворец от своего присутствия. Поварята перестали смеяться. Шары покачивались, вращались. От этого движения солнечный свет вспыхивал в них то синим, то жёлтым, то красным пламенем. Это были чудесные шары. – Можете ли вы устроить моё бегство? — спросил продавец, дёргая верёвочку. – Можем, — сказал один поварёнок тихо. И добавил: — Отдайте нам ваши шары. Продавец победил. – Хорошо, — сказал он равнодушным тоном, — согласен. Шары стоят очень дорого. Мне очень нужны эти шары, но я согласен. Вы мне нравитесь. У вас такие весёлые, открытые лица и звонкие голоса. «Черт бы вас взял!» — добавил он при этом мысленно. – Главный кондитер сейчас в кладовой, — сказал поварёнок. — Он развешивает продукты для печенья к вечернему чаю. Нам нужно успеть до его возвращения. – Правильно, — согласился продавец, — медлить не стоит. – Сейчас. Я знаю один секрет. С этими словами поварёнок подошёл к большой медной кастрюле, стоявшей на кафельном кубе. Потом он поднял крышку. – Давайте шары, — потребовал он. – Ты сошёл с ума! — рассердился продавец. — Зачем мне твоя кастрюля? Я хочу бежать. Что же, в кастрюлю мне лезть, что ли? – Вот именно. – В кастрюлю? – В кастрюлю. – А потом? – Там увидите. Лезьте в кастрюлю. Это наилучший способ бегства. Кастрюля была так объёмиста, что в неё мог влезть не только тощий продавец, но даже самый толстый из Трёх Толстяков. – Лезьте скорее, если хотите успеть вовремя. Продавец заглянул в кастрюлю. В ней не было дна. Он увидел чёрную пропасть, как в колодце. – Хорошо, — вздохнул он. — В кастрюлю так в кастрюлю. Это не хуже воздушного полёта и кремовой ванны. Итак, до свиданья, маленькие мошенники! Получайте цену моей свободы. Он развязал узел и роздал шары поварятам. Хватило на каждого: ровно двадцать штук, у каждого на отдельной верёвочке. Потом с присущей ему неуклонностью он влез в кастрюлю, ногами вперёд. Поварёнок захлопнул крышку. – Шары! Шары! — кричали поварята в восторге. Они выбежали из кондитерской вниз — на лужайку парка, под окна кондитерской. Здесь, на открытом воздухе, было гораздо интереснее поиграть с шарами. И вдруг в трёх окнах кондитерской появились три кондитера. – Что?! — загремел каждый из них. — Это что такое? Что за непорядок? Марш назад! Поварята были так напуганы криком, что выпустили верёвочки. Счастье окончилось. Двадцать шаров быстро полетели кверху, в сияющее синее небо. А поварята стояли внизу на траве, среди душистого горошка, разинув рты и задрав головы в белых колпаках. Глава 5 НЕГР И КАПУСТНАЯ ГОЛОВА Вы помните, что тревожная ночь доктора окончилась появлением из камина канатоходца и гимнаста Тибула. Что они делали вдвоём на рассвете в кабинете доктора Гаспара, неизвестно. Тётушка Ганимед, утомлённая волнением и долгим ожиданием доктора Гаспара, крепко спала и видела во сне курицу. На другой день — значит, как раз в этот день, когда продавец детских воздушных шаров прилетел во Дворец Трёх Толстяков и когда гвардейцы искололи куклу наследника Тутти, — с тётушкой Ганимед произошла неприятность. Она выпустила мышь из мышеловки. Эта мышь в прошлую ночь съела фунт мармеладу. Еще раньше, в ночь с пятницы на субботу, она опрокинула стакан с гвоздикой. Стакан разбился, а гвоздика почему-то приобрела запах валерьяновых капель. В тревожную ночь мышь попалась. Встав рано утром, тётушка Ганимед подняла мышеловку. Мышь сидела с крайне равнодушным видом, как будто ей не впервые сидеть за решёткой. Она притворялась. – Не ешь в другой раз мармелад, если он не тебе принадлежит! — сказала тётушка Ганимед, поставив мышеловку на видное место. Одевшись, тётушка Ганимед отправилась к доктору Гаспару в мастерскую. Она собиралась поделиться с ним радостью. Вчера утром доктор Гаспар выразил ей сочувствие по поводу гибели мармелада. – Мышь любит мармелад, потому что в нем много кислот, — сказал он. Это утешило тётушку Ганимед. – Мышь любит мои кислоты… Посмотрим, любит ли она мою мышеловку. Тётушка Ганимед подошла к двери, ведущей в мастерскую. Она держала в руках мышеловку. Было раннее утро. Зелень сверкала в раскрытом окне. Ветер, унёсший в это утро продавца шаров, поднялся позже. За дверью слышалось движение. «Бедненький! — подумала тётушка Ганимед. — Неужели он так и не ложился спать?» Она постучала. Доктор что-то сказал, но она не расслышала. Дверь открылась. На пороге стоял доктор Гаспар. В мастерской пахло чем-то похожим на жжёную пробку. В углу мигал красный, догоравший огонь тигелька. Очевидно, остаток ночи доктор Гаспар был занят какой-то научной работой. – Доброе утро! — весело сказал доктор. Тётушка Ганимед высоко подняла мышеловку. Мышь принюхивалась, дёргая носиком. – Я поймала мышь!