– Возможно. Тем меньше риск получить по голове каким-нибудь инструментом. Прежде чем Ханна успела еще что-то сказать, Виктор ногой вышиб дверь спальни. Раздался негромкий вскрик. Ханна поняла, что кричала она сама. В спальне царила полная темнота. Из коридора Ханне виден был силуэт Виктора, который лихорадочно пытался нащупать выключатель. Она пришла ему на помощь, протянула руку и включила свет. Они с удивлением огляделись: комната была пуста. Эллы не было ни в постели, ни где-то еще. Будто в плохом детективном фильме, они инстинктивно принялись обыскивать комнату: открыли двери шкафа, заглянули за дверь, под кровать. Эллы нигде не было. – Ты в гостиной ничего не заметила? Виктор вопросительно взглянул на Ханну, та помотала головой. Они обыскали весь дом, но Эллу так и не нашли. В прихожей Ханна обратила внимание на то, что верхняя одежда Эллы исчезла, однако машина по-прежнему стояла перед домом. – Ну и куда, спрашивается, она могла отправиться? Виктор озвучил вопрос, над которым размышляла Ханна. Хотя снег постепенно прекратился, ходить пешком в такую темень было холодно и даже довольно опасно. Да и к кому ей идти посреди ночи? Ханне пришло в голову лишь одно. Она взглянула на Виктора. – Я считаю, она отправилась к Вигдис. Если Элла чем-то взволнована, испугана или попала в беду, пойти к сестре для нее самое логичное. Кивнув, Виктор достал телефон, отыскал номер Вигдис и позвонил. Ханна напряженно наблюдала за ним, однако по прошествии нескольких секунд она услышала, как на том конце линии сработало нечто вроде автоответчика. Виктор сокрушенно посмотрел на Ханну. – Я смог найти только их домашний номер. Ты не знаешь, у Вигдис есть мобильник? Ханна подумала и кивнула, проклиная саму себя. Элла ведь давала ей номер, но это было еще до того, как она разбила свой мобильник. Внезапно она кое-что вспомнила. Телефонная книжка Эллы. Она лихорадочно принялась искать и даже позвала на подмогу Виктора. – Маленькая черная книжечка… У нее там все контакты. В течение десяти минут они безуспешно обыскали прихожую, гостиную, кухню и спальню Эллы. За это время Виктор еще раз позвонил Маргрет и в очередной раз был разочарован – она по-прежнему не отвечала. – Мы зря теряем время, давай отправимся к Вигдис и спросим. Виктор уже был на полдороги к выходу из дома, когда Ханна решила настоять на последней попытке: запертый кабинет Эллы. – Вигдис и Эгир живут почти на самой вершине горы, и в этих условиях нам понадобится не меньше получаса, чтобы подняться туда. Если же Эллы там не окажется, то, выходит, мы потеряем больше часа, в течение которого могли бы искать Маргрет. А час – это довольно долго, если она… Ханна умолкла. Не было никакой необходимости произносить вслух то, о чем оба сейчас думали: что Маргрет лежит где-то в сугробе и вот-вот замерзнет насмерть. Виктору потребовалось всего несколько секунд, чтобы выломать дверь в кабинет Эллы, а Ханне примерно столько же времени, чтобы достать из выдвижного ящика черную книжицу. Она уже собиралась задвинуть ящик обратно, когда Виктор ее остановил. – Что это? Виктор осторожно извлек из ящика ту самую цепочку с молотом Тора, которую Ханна обнаружила там раньше и положила обратно в сахарницу. Теперь она находилась поверх всех вещей, лежавших в ящике. Ханна следила за Виктором, который внимательно изучал цепочку, будто это была самая ценная реликвия из всех, которые ему когда-либо доводилось видеть. – Что в ней такого особенного? Виктор посмотрел на Ханну очень серьезно. Поднес цепочку к ней поближе. – Она принадлежала Тору – была у него на шее в ту ночь, когда его убили. Ханна скептически посмотрела на него. – Откуда ты знаешь, что это именно та цепочка и что она была на нем? Виктор перевернул молот Тора. – Гравировка вот здесь. Маленькая «t». Ее сделал Йонни, когда подарил цепочку Тору. Это он сказал, что цепочка была в тот вечер у Тора на шее. Мозг у Ханны едва не взорвался. Если Элла невиновна, то почему цепочка лежит у нее в ящике? Все вдруг приобретает совершенно неожиданный смысл. Бурная реакция Эллы на проникновение Ханны в ее кабинет, ее упорное нежелание вмешивать Ханну в это дело, покушение на саму Эллу… Видимо, кто-то узнал о ее преступлении и попытался отомстить. Мог ли это быть кто-то кроме Эгира? Тогда почему он с ней окончательно не разделался? Ханне пришло в голову, что если Элла и вправду отправилась к Вигдис за утешением, то это место может быть для нее вовсе не безопасным. А если Эгир все-таки доберется до Эллы, то они никогда не узнают, о чем был их разговор с Маргрет или куда она могла отправиться. Или почему Элла убила Тора… Ханна уже отыскала телефон Вигдис и начала его набирать, когда Виктор остановил ее. – Черт… Посмотри-ка на это. Виктор протянул Ханне листок бумаги, который достал из ящика. На листке был короткий текст, написанный от руки. Ханна пробежала глазами текст, он был на исландском языке. – Почерк Эллы? Виктор вопросительно посмотрел на Ханну, та кивнула – после всех этих записочек никаких сомнений у нее не было. Текст, однако, был не подписан и выглядел незаконченным. Кое-что было вычеркнуто и исправлено, по-видимому, это был черновик. Ханна посмотрела на Виктора. – Что там написано? – Похоже на письмо с признанием: «Простите меня за все несчастья, теперь я просто хочу загладить свою вину. Если б только я могла вернуть Тора к жизни, отдав свою собственную, я бы это сделала». Они посмотрели друг на друга. Внезапно из телефона Ханны – она поставила его на громкую связь – раздался голос Вигдис: – Привет, это Вигдис. Я не могу подойти к телефону, поэтому оставьте сообщение, и я перезвоню, как только смогу. Виктор встревоженно взглянул на Ханну. – Автоответчик. Пошли, нельзя больше терять время! Виктор уже шагнул в коридор, когда Ханна вцепилась ему в руку. Она покачала головой. – Нет, нам необходимо подкрепление. И я знаю, кому позвонить. Если прежде Ханне казалось, что не может быть ничего более унизительного, чем сидеть за спиной Йорна на его снегоходе, то теперь ей в прямом смысле приходилось бороться за жизнь и остатки достоинства, цепляясь за бортики пристегнутых сзади к снегоходу санок, которыми скутер оснащают на случай двух дополнительных пассажиров. Снег, белым вихрем вылетающий из-под полозьев снегохода, запорошил ей глаза, она лишь смутно различала Виктора, тесно прижавшегося к затянутой в кожу спине Йорна. Ощущая себя лежащим в коляске ребенком, Ханна закрыла глаза: в данный момент она одновременно испытывала к Йорну сложное чувство – и ненависть, и любовь. Можно было подумать, что он все это время кружил возле дома Эллы – так быстро появилась возвышающаяся над скутером его сияющая физиономия помощника. Ханна подумала, что теперь до Вигдис и Эгира они сумеют добраться меньше чем за десять минут. Сэкономить эти минуты было крайне важно, а кроме того, в лице Йорна они получали в помощь крупного мужчину без всяких сломанных рук и ножевых ранений. Он мог понадобиться при задержании Эллы. Когда они подъехали и Йорн выключил двигатель скутера, дом выглядел объятой тревожным мраком громадиной. Три отважных мушкетера замерли на мгновение в тишине ночи. Снег уже совсем перестал, и Ханна заметила, что меж редких облаков показалась луна, осветившая их своим мирным светом. Ханна не знала, чего она ожидает. Криков, драки, крови на пороге? Может, в крайнем случае небольшой зажженной лампы внутри. Однако дом стоял в свете луны темный и абсолютно тихий. Виктор властно постучал в дверь и громким голосом окликнул обитателей. Ханна и Йорн переглянулись. – Должно быть, они спят. Ханна про себя позлорадствовала банальности суждений Йорна, однако не подумала о том, что будет, если он окажется прав. Потому что тогда у них не окажется никаких зацепок относительно того, где сейчас могут быть Элла и Маргрет. Виктор дал хозяевам дома несколько минут, чтобы проснуться, если они действительно спали, а затем взял пустой цветочный горшок и с грохотом и звоном осколков высадил небольшое стекло во входной двери. Ханна и Йорн, не сговариваясь, вздрогнули. – Я думал, у полиции есть инструменты для вскрытия запертых дверей. Ханна посмотрела на Виктора, тот мотнул головой. – Нет ничего более эффективного, чем это. Он просунул руку в образовавшееся отверстие, нащупал замок, открыл дверь и, держа цветочный горшок перед собой, осторожно вошел внутрь. Ханна вспомнила, что исландские полицейские не носят с собой оружия. Разумеется, прекрасная традиция, однако в данный момент представлялось полным безумием, что длинная рука закона имеет на своем вооружении всего лишь цветочный горшок. Ханна и Йорн в асимметричном порядке, крадучись, последовали за ним. Не успели они пройти и несколько метров, как вспыхнул яркий свет, и Ханна почувствовала, как к виску ее прикоснулось что-то твердое и холодное. Аккуратно повернув голову, она уперлась взглядом в ствол ружья. – Hvað i andskotanum ere þið gera? – Slappaðu afþ Niður með byssuna.[45] Ханна в страхе переводила взгляд с державшего ее на мушке Эгира на Виктора, который угрожающе занес горшок над головой человека-статуи. Все это может закончиться очень, очень плохо. Виктор произнес еще несколько слов по-исландски, что-то вроде увещевания, однако, похоже, это не сработало. Во всяком случае, Эгир продолжал с неменьшим возбуждением сжимать свое оружие, направленное прямо на нее. Ханна даже отчетливо различала его палец, лежащий на спусковом крючке. Блин! Блин! Блин! Бац! Глаза Ханны невольно закрылись. Что это, она умерла? Нет. Раскрыв глаза, она увидела Эгира лежащим на полу без чувств, а рядом с ним стоял Йорн с полицейской дубинкой в руке. С видом героя он улыбнулся Виктору. – У меня есть еще перцовый баллончик, но я решил, что в данном случае лучше использовать дубинку. Ни Ханна, ни Виктор не стали комментировать тот факт, что Йорн наверняка не вполне законно владеет боевым снаряжением, вместо этого они совместными усилиями оттащили Эгира на кухню и усадили на стул. Йорн брызнул водой в лицо большого человека-статуи, и тот начал приходить в себя как раз в тот момент, когда в дверях появилась Вигдис в ночной рубашке с искаженным от ужаса лицом. Все эти события развернулись всего за несколько минут. Виктор кивнул Вигдис, которая стояла, будто окаменев. – Eru aðrir i húsinu?[46] Она слегка покачала головой, прошла и села рядом с мужем. Тот еще не совсем пришел в чувства, по лбу его стекала струйка крови. – Побудьте здесь, пока я осмотрю дом. Виктор вышел из кухни. Ханна с доброжелательным видом наклонилась к Вигдис. – Элла не заходила? – Что? Нет… Когда? – Сейчас. Сегодня ночью. – Нет… Зачем? Почему вы явились сюда и избиваете нас в нашем собственном доме? Что такого сделал Эгир? Ханна потерла лицо – ей явно не хватало знаний по технике ведения допроса. Она беспомощно посмотрела на Йорна, который с радостью вмешался. – Вам обоим нужно успокоиться. Весьма сожалею, что мне пришлось двинуть тебя дубинкой, однако возникла напряженная ситуация и сработала старая военная привычка – прежде всего думать о том, как устранить опасность. «Безопасность превыше всего» – вот мой девиз. Ханна с раздражением взглянула на него: ну, и как это поможет? Им необходимо выяснить, где сейчас Элла и Маргрет. Она снова обратилась к Вигдис. – Элла не звонила за последние несколько часов? Вы оба уверены, что она не заходила? Могло такое случиться, что она побывала здесь, а вы этого не заметили? – Nú er komið nóg![47] От возгласа Эгира Ханна слегка вздрогнула. Она увидела, что все мускулы его напряглись, а кулаки, похожие на два огромных камня, сжались. Получить таким кулаком удар в висок было бы вовсе не весело. Вигдис разрыдалась. – Пожалуйста, сжальтесь… Мы ничего не знаем. Мы просто лежали и спали. С Эллой что-то случилось? Ханна поняла, что они зашли в тупик. То же подтвердил, появляясь в дверях, Виктор. Он покачал головой. – Ее здесь нет. Ханна прикидывала, что именно можно рассказать родителям Тора – на их долю и так уже выпало немало. Стоит ли прямо сейчас сообщать, что, похоже, их сына убила Элла? Поможет ли это найти ее? Скорее всего, нет. Ханна решила повременить.