Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 6 из 29 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Это было так похоже на Баррича. Больше всего его волновало то, что придется доверить мне лошадь. Первым делом обсудив собственные заботы, он объявил остальное довольно равнодушно: — Теперь встаем с восходом, мальчик. Утром будешь учиться у меня. Ухаживать за лошадью и управлять ею. И как правильно охотиться с собаками, и как заставить их слушаться. Я тебе покажу, как добрые люди управляются с животными. — Последнюю фразу он подчеркнул и немного помолчал, дабы убедиться в том, что я его понял. Сердце мое упало, я кивнул было, но тут же поправился: «Да, сир». — После полудня тебя заберут. Будешь махать мечом и всякое такое. Может быть, Сила тоже. В зимние месяцы будешь учиться в комнатах. Языки и буквы. Писать, считать, и цифры тоже, наверное. История. Что ты будешь со всем этим делать — понятия не имею. Но уж постарайся учиться так, чтобы король был доволен. Он не из тех, кого стоит раздражать, а уж тем более сердить. Умнее всего вести себя так, чтобы он тебя не замечал. Я не предупредил тебя об этом, а теперь слишком поздно. — Он внезапно откашлялся и глубоко вздохнул. — Да, и еще кое-что изменится с завтрашнего дня. — Он взял кусок кожи, с которой работал, и склонился над ним. Казалось, он разговаривает со своими пальцами, а не со мной. — У тебя теперь будет настоящая комната, своя собственная. Наверху, в замке, там, где спят все благородные. Ты бы и сегодня спал там, если бы потрудился прийти вовремя. — Что? Я не понял. Комната? — О, значит, ты можешь быстро отвечать, когда захочешь? Ты все прекрасно расслышал, мальчик. У тебя будет собственная комната наверху в замке. — Он помолчал, потом с чувством продолжил: — Я наконец-то буду сам по себе. Ах да, и еще с тебя завтра снимут мерку для костюма. И сапог. Хотя какой смысл надевать сапог на ногу, которая все еще растет, я не… — Я не хочу комнату там, наверху. Какой бы гнетущей ни была жизнь с Барричем, я внезапно понял, что она все равно лучше неизвестности. Я представил себе большую холодную каменную комнату с тенями, затаившимися в углах. — Ну что ж, и все же ты ее получишь, — безжалостно заявил Баррич. — Время для этого настало, и уже давно. Ты крови Чивэла, хоть и незаконнорожденный. И держать тебя в конюшне, как приблудного щенка, это просто… просто никуда не годится. — Мне все равно, — в полном отчаянии осмелился произнести я. Баррич поднял глаза и строго посмотрел на меня: — Болтливы мы сегодня, да? Я опустил глаза, уходя от его взгляда. — Ты живешь внизу, — заметил я мрачно, — ты не приблудный щенок. — Но я и не бастард королевской крови, — отрубил он. — Теперь ты живешь в замке, Фитц, и точка. Я осмелился взглянуть на него. Баррич снова разговаривал со своими пальцами. — Лучше быть приблудным щенком, — проговорил я. И все мои страхи прорвались наружу, заставив мой голос задрожать, когда я добавил: — Ты не позволил бы им сделать это с приблудным щенком. Изменить все так сразу. Когда они отдали щенка бладхаунда лорду Гримбси, ты послал с ним свою старую рубашку, чтобы у него было что-то, что пахнет домом, пока он не привыкнет. — Что ж, — проговорил он, — я не… Пойди сюда, Фитц. Пойди сюда, мальчик. И, как щенок, я подошел к Барричу, единственному хозяину, который у меня был, и он легонько похлопал меня по спине и взъерошил мне волосы, почти как если бы я был собакой. — Ну, не бойся. Бояться нечего. Во всяком случае, — его голос потеплел, — они только сказали, что ты получишь комнату наверху. Никто не говорил, что ты должен спать там каждую ночь. В некоторые ночи, если тебе будет не по себе, ты можешь найти дорогу сюда, вниз. А, Фитц? Так будет полегче? — Наверное, — пробормотал я. В следующие две недели перемены посыпались на меня дождем. Баррич поднял меня на рассвете. Он тщательно вымыл меня и подрезал мне волосы так, чтобы они не лезли в глаза, а остальные собрал в конский хвост на затылке — такую прическу носили взрослые, которых я встречал в замке. После этого Баррич велел мне одеться в лучшую одежду и пощелкал языком, увидев, как мала она мне стала. Потом пожал плечами и сказал, что придется обойтись тем, что есть. В конюшне он показал мне кобылу, которая теперь стала моей. Она была серой масти с размытыми яблоками. Ее грива, хвост, морда и чулки были черными, как будто она извалялась в саже. Имя у кобылы было подходящее — Уголек. Это было спокойное животное, хорошо сложенное и ухоженное. Менее капризную лошадь трудно себе представить. Я по-мальчишески надеялся заполучить хотя бы резвого мерина, но вместо этого моей лошадью стала Уголек. Я попытался скрыть разочарование, но Баррич, видимо, почувствовал его. — Думаешь, не больно-то она хороша, верно? Ну а сколько лошадей у тебя было вчера, Фитц, что ты воротишь нос от такой послушной умницы, как Уголек? Она носит жеребенка от этого шалого жеребца лорда Темперанса, так что смотри обращайся с ней осторожно. До сих пор ее объезжал Коб; он надеялся сделать из нее лошадь для охоты. Но я решил, что она лучше подойдет тебе. Он немного огорчен этим, но я обещал ему, что он получит жеребенка. Баррич приспособил мне старое седло и поклялся, что бы там ни говорил король, нового я не получу, пока не покажу себя хорошим наездником. Уголек хорошо слушалась поводьев, у нее был очень ровный шаг. Она прошла хорошую выучку у Коба. Ее ум и темперамент напоминали мне тихое озеро. Если она и думала о чем-то, то только не о том, что мы делали, а проникнуть в ее мысли я не рискнул — слишком уж пристально Баррич за мной следил. Так что я ехал на ней вслепую, общаясь с лошадью только посредством собственных колен, поводьев и перемещения своего веса. Это было тяжело физически, и я устал задолго до того, как окончился мой первый урок. Баррич знал это. Но это не означало, что он разрешил мне не почистить и не накормить лошадь и не привести в порядок мое седло и снаряжение. И только когда грива Уголек была тщательно расчесана и старая кожа седла блестела от масла, мне наконец было позволено позавтракать самому. Но когда я метнулся к задней двери кухни, на мое плечо опустилась тяжелая ладонь Баррича. — Этого больше не будет, — сказал он твердо. — Это годится для солдат, садовников и прочих. Есть зал, где едят благородные господа и их личные слуги. И теперь ты будешь есть там. И, сказав это, он втолкнул меня в темную комнату, где господствовал длинный стол. Во главе этого стола стоял еще один, повыше. Столы ломились от самых разнообразных яств, вокруг сидело множество людей на разных стадиях трапезы. Потому что когда король, королева и принцы не присутствовали за Высоким столом, как сегодня, никто не придерживался этикета. Баррич подтолкнул меня к месту по левому краю стола, чуть ближе к Высокому столу, чем середина. Сам он ел с той же стороны, но дальше от королевских мест. Я был голоден, и никто не смотрел на меня достаточно пристально, чтобы я почувствовал себя не в своей тарелке, так что я быстро справился с обильным завтраком. Еда, которую я воровал на кухне, была горячее и свежее, но такие мелочи не много значат для растущего мальчика, и я хорошо подкрепился после долгого голодного утра. Набив живот, я начал подумывать о некой песчаной насыпи, прогретой послеполуденным солнцем и усыпанной кроличьими норами, где щенки и я часто проводили сонные послеобеденные часы. Я начал вставать из-за стола, но неожиданно у меня за спиной оказался незнакомый мальчик. — Господин? Я оглянулся, чтобы понять, с кем он разговаривает, но все остальные склонились над тарелками. Мальчик был выше меня и старше на несколько лет, так что я удивленно смотрел на него снизу вверх, когда он, глядя мне прямо в глаза, повторил: — Господин? Вы уже закончили трапезу? Я наклонил голову, слишком удивленный даже для того, чтобы говорить. — Тогда вы должны пойти со мной. Меня послали за вами. На площадке для упражнений с оружием вас ожидает Ходд. Если, конечно, ваши уроки у Баррича на сегодня уже окончены. Баррич внезапно появился рядом и изумил меня, опустившись передо мной на одно колено. Он одернул мой камзол и пригладил волосы со словами:
— Похоже, занятия на сегодня окончены. Не смотри так удивленно, Фитц. Неужели ты думал, что король не хозяин своему слову? Вытри рот и шагай. Ходд более строгий учитель, чем я. Опоздания недопустимы, так что давай поторапливайся. Брант отведет тебя. С упавшим сердцем я повиновался. Следуя за мальчиком, я пытался вообразить наставника более строгого, чем Баррич. Даже думать об этом было страшно. Выйдя из зала, мальчик быстро отбросил изысканные манеры. — Как тебя зовут? — спросил он, пока мы шли по покрытой гравием дорожке к тренировочным площадкам. Я пожал плечами и отвернулся, делая вид, что испытываю интерес к кустарнику, окаймляющему дорожку. Брант понимающе фыркнул: — Ну, должны же тебя как-то звать. Как тебя зовет этот колченогий старик? Откровенное пренебрежение мальчика к Барричу так удивило меня, что я выпалил: — Фитц. Он зовет меня Фитц. — Фитц? — Послышалось тихое ржание. — Да, это он может. На язык-то он острый, старый кривоног. — Ему кабан ногу покалечил, — объяснил я. Мальчик говорил так, словно хромота Баррича была какой-то глупостью, которую он выставлял на всеобщее обозрение. Почему-то я чувствовал себя уязвленным его насмешками. — Да, знаю. — Он снова фыркнул, на сей раз — презрительно. — Распорол прям до кости. Здоровый старый секач чуть не сшиб Чива, да только ему Баррич подвернулся. Баррич да еще полдюжины собак, я слышал. Мы прошли через проход в увитой плющом стене, и перед нами внезапно возникли учебные корты. — Чив думал, что остается только прикончить эту свинью, когда она подпрыгнула и бросилась на него. В пику вцепилась, говорят. Я шел по пятам за мальчиком и ловил каждое его слово, когда он внезапно повернулся ко мне. Я был так огорошен, что чуть не упал на спину. Мальчик засмеялся. — Наверное, год у Баррича плохой. Все несчастья Чивэла на него валятся. Он взял смерть Чива да сменял ее на свою хромую ногу, вот что люди говорят. А потом он взял принцева щенка да сделал его любимчиком. Вот только в толк не возьму, с чего вдруг тебя собрались учить военному делу. Да еще и лошадь дали, я слышал. В его тоне было нечто большее, чем зависть. Так я узнал, что некоторые люди воспринимают чужую удачу как личное оскорбление. Я чувствовал его растущую враждебность, как будто не спросясь зашел на собачью территорию. Но собаку я мог успокоить по поводу своих намерений, мысленно прикоснувшись к ее разуму. Что же до Бранта, то тут была только враждебность, поднимающаяся как буря. Я подумал, собирается ли он ударить меня и чего ждет в ответ — бегства или удара. Я почти решил бежать, когда высокая фигура, одетая в серое, появилась за спиной у Бранта и крепко схватила его за воротник. — Я слышала, король сказал, этот мальчик должен тренироваться с мечом и получить лошадь, чтобы учиться верховой езде. И этого достаточно для меня и должно быть более чем достаточно для тебя, Брант. Мне казалось, что тебе было велено привести его сюда и доложиться мастеру Тулуму, у которого есть для тебя дело. Ты этого не слышал? — Да, мэм. — Драчливое настроение Бранта внезапно испарилось, уступив место подобострастию. — И раз уж ты слышал все эти жизненно важные вещи, я хотела бы указать тебе, что ни один умный человек не рассказывает каждому встречному и поперечному все, что знает, а у того, кто разносит сплетни, кроме них, в голове ничего нет. Ты меня понял, Брант? — Думаю, да, мэм. — Думаешь? Тогда скажу яснее. Прекрати все вынюхивать да распускать слухи и займись делом. Будь старательным и прилежным, и тогда, возможно, люди начнут говорить, что ты мой любимчик. Я хотела бы видеть, что ты слишком занят, чтобы сплетничать. — Да, мэм. — Ты, мальчик. — Брант уже убегал по дорожке, когда женщина повернулась ко мне: — Следуй за мной. Она не стала ждать, чтобы убедиться, что я подчинился. Деловой походкой немолодая женщина двинулась через тренировочную площадку, так что мне пришлось бежать рысью, чтобы не отстать от нее. Утрамбованная земля затвердела под сотнями ног, солнце жгло мои плечи. Я мгновенно вспотел. Но женщина, казалось, не испытывала никаких неудобств, продвигаясь вперед быстрым шагом. Она была одета во все серое: длинная темно-серая накидка, немного более светлые штаны и поверх всего этого серый кожаный передник, доходивший почти до колен. Видимо, она работает в саду, предположил я, хотя и удивился, заметив у нее на ногах серые кожаные сапоги. — Меня прислали тренироваться… с Ходдом, — проговорил я, задыхаясь. Она коротко кивнула. Мы зашли в тень оружейной, и я наконец перестал жмуриться от яркого света. — Мне должны дать доспехи и оружие, — сказал я на случай, если женщина не поняла меня. Она снова кивнула и распахнула дверь в похожее на сарай строение — внешнюю оружейную. Тут, как я знал, лежало тренировочное оружие. Настоящая сталь хранилась в самом замке. В сарае был мягкий полусвет и прохлада. Пахло деревом, потом и свежим тростником, разбросанным по полу. Женщина не остановилась, и я пошел за ней к подставке, на которой лежала груда очищенных от коры шестов. — Выбирай, — сказала она мне. Это были первые слова, произнесенные ею после приказа следовать за ней. — Может, лучше подождать Ходда? — робко поинтересовался я. — Я — Ходд, — ответила она нетерпеливо. — Теперь выбери себе палку, мальчик. Хочу немного позаниматься с тобой, прежде чем придут остальные ученики. Хочу посмотреть, из чего ты сделан и что умеешь. Ей не потребовалось много времени, чтобы установить, что я не умею почти ничего и легко теряюсь. После нескольких ударов ее собственной коричневой палкой она ловко подцепила мой шест, выбила его из моих ноющих рук, и он, вращаясь, полетел на землю.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!