- В десятом году жертва разбила голову о камень при падении. Не исключено, что это был несчастный случай, возможно, ссора с трагичным исходом, но виновного так и не нашли: знакомые и родственники утверждали, что у девушки был любовник, но никто его не знал. Возможно, она встречалась с женатым мужчиной, поэтому скрывала его. В двенадцатом и четырнадцатом - снова ножевые ранения, но не было ярости, как в седьмом, и между собой случаи не особо похожи: разные ножи, разные ранения, в четырнадцатом к тому же у жертвы забрали кошелек, смартфон и украшения. - Убийство с целью ограбления? - предположила Ткачева. Соболев кивнул, но вслух все же уточнил: - Или его имитация, но первое вероятнее. В шестнадцатом - убийство на почве неразделенной страсти, убийца найден, сознался, сидит. Дальше все стихло на пять лет, пока в эту пятницу не убили Осипову. Если только кому-то не известно что-то, чего не знает местная полиция. И он вопросительно посмотрел на Савина, давая понять, что причина его приезда на озеро не такая уж и тайна. - Да знает все местная полиция, - глухо отозвался тот. - Только не записала случившееся как убийство. Софу до сих пор считают пропавшей без вести, потому что тела нет. Ни тела, ни возможного места преступления. Кто-то из полицейских даже активно намекал, что она могла просто сбежать, бросив машину и смартфон... Видимо, статистику портить не хотелось. - Ну так-то все правильно, - пожал плечами Соболев. - Нет тела - нет дела. Если нет достаточных оснований считать человека мертвым, он считается живым. Как я понимаю, ваша подруга пропала три года назад, то есть, в восемнадцатом году? Савин только молча кивнул. - Сколько ей было лет в тот момент? - Двадцать девять. - Немного выбивается по возрасту. Но это только лишний раз доказывает, что мы имеем дело не с маньяком, а со странной закономерностью. - А до две тысячи третьего года похожих случаев не было? - поинтересовалась Ткачева. - У Карпатского хранятся только эти шесть. Точнее, теперь семь. Я успел проверить последние пять лет и пять лет до первого случая, но ничего похожего не нашел. Вероятно, все началось именно в третьем году. - Нет, это началось раньше, - возразила Диана. - В конце восьмидесятых произошло нечто похожее. В доме на озере жила женщина с восьмилетним сыном. Все шло нормально, пока однажды она вдруг не убила свою соседку. Сама после этого исчезла, сына бросила в доме с трупом. И, кажется, тогда еще одна соседка пропала, ее тоже так и не нашли, но что с ней случилось, никто не знает. - А вам откуда все это известно? Речь ведь о том доме, где я вас вчера встретил? Вы поэтому ходили туда? Вопрос задал Савин. Теперь он смотрел на нее как-то иначе. Диана никак не могла отделаться от ощущения, что история была ему известна до того, как она ее рассказала, но, возможно, в ней говорила прежняя предубежденность. - Нет, все это я узнала только сегодня ночью, - со вздохом призналась она. - От майора Карпатского. Теперь заметно встрепенулся Соболев: оттолкнулся от кухонного шкафчика и выпрямился, кажется, даже сделал маленький шажок в ее сторону. Однако первым вопрос задал Федоров: - Вы встречались ночью с Карпатским? Где? И зачем? Диана опустила взгляд в пол, понимая, что ответ может грозить ей неприятностями, но промолчать все равно не вышло. - Это вы нашли нож, - догадался Соболев. - В том самом доме, о котором речь. Нашли и отдали Карпатскому посреди ночи, без соблюдения процедуры. - Я в ваших процедурах не разбираюсь, - огрызнулась Диана, неловко обхватив себя руками. - Я нашла подозрительный объект и сдала его полиции. Разве не так положено поступать? - Вы все сделали правильно, - мягко заверил Федоров, жестом останавливая возможный поток других комментариев от полицейского. - Хоть и сильно рисковали, когда пошли в тот дом ночью одна. Скажите, вы заметили что-нибудь странное? Рядом с гостиницей или рядом с домом? Диана с трудом сглотнула, на мгновения снова погружаясь в пугающие воспоминания, активно закивала и тихо выдавила: - О да... Там был проигрыватель. Старый такой. И много разбитых пластинок вокруг, но нашлась и одна целая. Сама не знаю зачем, я поставила ее, хотя без электричества такие штуки не работают. Но этот проигрыватель вдруг заработал. А на пластинке той были звуки. Все эти звуки. - Какие? - нетерпеливо подался вперед Савин. Остальные тоже заметно заволновались, пожалуй, кроме Игоря. Тот с невозмутимым видом продолжал стоять у двери, как будто происходящее его совершенно не занимало. - Все, что мы слышали раньше, - нервничая, пояснила Диана. - И шум леса, и крик совы, и тяжелое дыхание, и всхлипы. Даже звонок телефона и стук в дверь! Правда, выстрела не было. Как и цифр, но пластинку заело. Она была повреждена. А еще я тоже видела фигуру за окном. Пока звучали записи, она приближалась к дому. Я уже думала, что мне конец, но Карпатский вовремя приехал... - Так, Диана, успокойтесь, пожалуйста, - попросил Федоров. Его голос прозвучал нарочито негромко. - Постарайтесь перечислить все звуки, которые слышали. В том порядке, в котором вы их слышали. Она прикрыла глаза и сделала глубокий вздох, пытаясь взять себя в руки, отделить факты от эмоций, услышанное от испытанного. - Сначала скрип половиц и звук шагов. Но звучало так, словно я слышала их из-за двери. Потом дыхание и всхлипы. Затем стук?.. Нет. Звонок! Вот такой, как Юля описывала раньше: пронзительный. Потом кто-то пел. Мужчина пел, а женщина смеялась. И все это как будто по радио, а не по- настоящему... - О чем пел мужчина? - осторожно уточнил Федоров. - Какие-то слова запомнили? - Нет, он пел по-французски, кажется. Вот потом был стук. Точно такой же, как в ночь с четверга на пятницу, когда ко мне кто-то ломился. А потом сова и лес... Или лес и сова? Не помню точно, но последнее, что я слышала, - это лай собак... - Собак? - переспросил Савин, едва не подскочив со своего места. - Лай собак? Диана открыла глаза, удивленно покосилась на него и осторожно кивнула. А он вдруг достал смартфон и принялся нервно тыкать в экран пальцем. - Послушайте. Это похоже на тот лай. Он включил воспроизведение записи, но сразу передвинул ползунок, давая присутствующим услышать только важную для него часть. Из динамика раздался женский голос: «...не веришь, а без доверия отношения невозможны...» Савин поднял указательный палец, максимально добавляя громкость. Диана прислушалась к звучащему на фоне радио: тихая песенка вдруг растворилась в шипении помех, словно кто-то решил сменить частоту, а когда шипение стихло, вместо мелодии прозвучал лай, от которого в животе стало холодно. Савин чуть отмотал назад, давая ей еще раз послушать последние секунды, а потом остановил воспроизведение. - Да, очень похоже, - признала Диана тихо. - Это сообщение София оставила мне в вечер своего исчезновения. Я пропустил звонок, прослушал только утром. - Похоже, круг замкнулся, - резюмировал Федоров. - Вот теперь пора перейти к вероятностям и версиям. Глава 22 25 апреля, воскресенье Гостиница «Медвежье озеро» Возникшая после слов Влада пауза позволила Юле закончить список: не сразу, но она сообразила записать услышанные Дианой звуки в упомянутой последовательности. Получилось восемь. Шум леса и крик совы Юля пометила стрелочками, отразившими неуверенность в том, какой звук шел первым, какой - вторым. Внизу списка, уже без номеров, она добавила «Выстрел» и «Последовательность цифр». Итого получалось десять. Еще два - и они соберут дьявольский плейлист полностью. Последовательность из четырнадцати цифр была записана на том же листочке чуть выше. Юля снова посмотрела на нее, неосознанно постукивая кончиком шариковой ручки по бумаге. Что же означают эти цифры? Пока она не видела никакой закономерности. Соболев предположил, что это могут быть координаты, но поиск выдал точку где-то в Египте. Едва ли далекая страна может быть как-то связана с происходящим на Медвежьем озере. - Ладно, я начну с очевидного, - заговорил Влад, поскольку никто так и не взял на себя инициативу. - У нас есть набор из двенадцати звуков, который настойчиво возникает то здесь, то там. Я полагаю, что в разное время эти звуки были записаны на цилиндр фонографа, на пластинку и на плеер. Они также периодически прорываются в радиоэфир. Аналогичным образом звучат через беспроводные колонки. Звуки эти заставляют людей, по крайней мере женщин, совершать страшные поступки, но для этого все двенадцать записей необходимо прослушать полностью, одну за другой, потому что с Дианой, услышавшей восемь из них, ничего не произошло. Чего я не понимаю, так это почему в одних случаях мы имеем дело с самоубийствами, а в других - с убийствами. - А я не понимаю, как последовательность бессмысленных звуков может заставить человека убить - себя или другого уже не так важно, - проворчал Соболев. - А если звуки не такие уж бессмысленные? - предположила Диана. - Вдруг они что-то означают? Своего рода послание... - В теории, отвлеченные шумы, заставляющие в себя вслушиваться, могут быть подводкой к погружению в гипноз, - вклинился Савин. - Тогда в конце должен быть записан голос гипнолога и сформулирована определенная команда. Это очень сложно, я лично не сталкивался с таким никогда, но знаю, что это возможно. Заставить человека убить себя - практически нереально, но под гипнозом его можно обмануть. Он не будет понимать, что идет под воду, пока не станет слишком поздно. Заставить человека убить другого еще сложнее, но обман возможен и здесь. - Тогда мы имеем дело с осознанным вредительством, - с явным сомнением прокомментировал Соболев. - Осуществленным сначала примерно сто двадцать лет назад, потом тридцать с небольшим, а последние без малого двадцать лет повторяющимся каждые два-три года. Как-то это странно. - Прабабка женщины, рассказавшей мне старую историю, была уверена, что дело было в дьявольской ворожбе, - припомнила Юля, отвлекаясь от цифр. - Вроде как конкурент или завистник отца семейства хотел ему навредить. - Хочешь сказать, речь идет о колдовстве? - с вызовом уточнил Соболев. - Опять вы за свое? - Подобный гипноз даже в моем понимании граничит с колдовством, - заметил Савин. - А для малообразованных людей это и вовсе одно и то же. - А мне вариант колдовства кажется даже более правдоподобным, - с улыбкой заявил Влад. - Это объясняет куда больше: как запись появилась на цилиндре фонографа, потом много лет спустя на пластинке, теперь на плеере... - Все это технически возможно, - возразил Соболев, неосознанно заговорив громче. - Даже вклиниться в радиоэфир и подключиться к чужой колонке! - А может ли цилиндр фонографа уцелеть в пожаре? - парировал Влад. - С чего ты взял, что этот цилиндр был в пожаре? - возмутился Соболев. - С того, что он лежит в одной коробке с вещами, которые явно в пожаре побывали. Ты сам это сказал. И если у нас в подвале каким-то образом оказался когда-то припрятанный кем-то клад, то добро это было собрано на пепелище сгоревшего дома. Местные ведь приходили туда поживиться. Возможно, не тронутый огнем цилиндр заподозрили в какой-то ценности и закопали вместе с остальным. Отсюда следы песка или засохшей земли. А потом кто-то выкопал этот клад. Может быть, даже и тридцать лет назад. И записи зазвучали вновь... - Если речь идет о мощном гипнозе, то я очень сомневаюсь, что при попытке переписать звуки со старого цилиндра на пластинку возможно сохранить нужный эффект, - снова вклинился Савин. - Потери в качестве должны быть катастрофическими. Или нужно какое-то очень специфическое оборудование... - Им не нужно оборудование, - задумчиво возразила Диана. - Мне кажется, они сами могут переходить с одного носителя на другой. Особенно если предыдущий разрушается. - С чего вы это взяли? - удивился Савин. - Пластинки. В том доме было много разбитых пластинок. - Пластинки хрупкие, они бьются, - буркнул Соболев. Диана упрямо помотала головой. - Думаю, их разбили, чтобы избавиться от звуков. Тот, кто это делал, понимал, какое влияние они оказывают. Или боялся того существа, что приближается к тебе, пока звучат записи. Но записи появлялись снова на других пластинках. И в конце концов этот человек понял, что нужно просто испортить пластинку, чтобы записи не могли звучать до конца.