— Доброе утро, пани. Сегодня прекрасный день. Решили прогуляться? — Да. День, действительно, чудесный. Я хочу увидеть Собор. — О, это восхитительное место! Может, заказать вам индивидуальную экскурсию? — Нет, не нужно. — Автомобиль с водителем готов отвезти вас! — Не беспокойтесь, я хочу пройтись. — Да-да, понимаю. — Девушка в светло-зеленой форме была сама доброжелательность. Она склонилась ко мне, понизила голос: — Тем более, после этой ужасной новости… совсем не хочется доверять машинам. Но у нас совершенно безопасные дороги, вам не стоит бояться. — Какой новости? — рассеянно спросила я, поглядывая на стеклянные двери, за которыми стоял швейцар. — Авария. Вы разве не видели? Это во всех новостях. — Я не смотрю телевизор. — Хотелось уйти. Выйти из помпезного холла и оказаться на солнечной улице, среди веселых людей, улыбок и ожидания скорого чуда. — Просто ужасно. Такой знаменитый, молодой, красивый. В этих Альпах опасные трассы. Не то что у нас. — В Альпах? — глупо переспросила я. Сглотнула. — В Альпах кто-то разбился? — Писатель. Северьян Штен. Слышали о таком? Очень известный… Я посмотрела на свои замшевые ботинки. Потом на золотой знак отеля, вышитый на пиджаке девушки. В ее лицо — молодое, красивое, делано-сочувствующее. — Вы врете. Вы все врете. Это он вам приказал? Приказал сказать мне это? Ландар? Служащая опешила, но профессионально быстро взяла себя в руки. — Простите, я не понимаю, о чем вы. — Она вежливо улыбнулась. — Северьян Штен погиб сегодня ночью на дороге из Зеефельд. Это показывают по всем каналам… Вам плохо? О, пани, давайте я принесу воды, простите меня… Я отвела ее руку, развернулась и пошла в свой номер. Села на пол, включила огромную плазму. Даже искать не пришлось, местный канал показывал новость дня. Картинки мелькали, диктор что-то говорил. Искореженная машина. Обрыв. Узкая извилистая дорога. Плохие метеоусловия. Водитель очень торопился. Очень торопился. Я глотала ртом воздух, пытаясь выжить. Туман застилал глаза, в ушах стучала кровь так, что я почти не слышала. Кадры на экране расплывались, и приходилось часто моргать, чтобы увидеть их. — Состояние господина Штена оценивается как крайне тяжелое, писатель впал в кому… Что? Я со злостью вытерла глаза. Вслушалась в профессиональное сочувствие в голосе диктора. — …доставлен в местную больницу… Врачи делают все возможное… Вскочила. Боги! Он жив! Уже не думая, я схватила телефон и набрала номер. — Диана. В голосе Ландара ни одной эмоции. Ни одного чувства. Лишь легкая насмешка. — Не убивай его. Князь молчал. Не спрашивал, о ком я говорю, не интересовался, зачем я это говорю. Просто ждал. — Сохрани жизнь. И я сделаю все… что ты хочешь. — Разве ты не сделаешь этого по доброй воле, Диана? Ты расстраиваешь меня. Опять. — Сохрани его жизнь. И я больше никогда тебя не расстрою. Я клянусь. — Мне кажется, ты плачешь, малыш? — вкрадчиво протянул Ландар. — Не стоит. Ты ведь знала, что за все приходится платить. Я предупреждал тебя. Я сжала трубку так, что она чуть не треснула в моей руке. Даже не отрицает. Впрочем, чего я ожидала? Что Ландар будет делать вид, будто понятия не имеет о произошедшем? Он знал. Он всегда все знал. И я просто идиотка, глупая дура, поверившая, что в моей жизни что-то может измениться. Что будет прогулка по Праге, ладонь в ладони и один кофе на двоих. Глупая Диана. — Пожалуйста, — голос осип, но слез больше не было. — Возвращайся домой, малыш, прогулка окончена. Я тебя жду. Экран мигнул и погас. Я прошла в ванную, поплескала в лицо холодной водой. Сменила джинсы на белоснежную строгую юбку, надела черную блузку. Жемчуг. Туфли. Спустилась вниз. — Пани, — радостно повернулась ко мне служащая. — Представляете, только что мне сообщили, что есть частный самолет до Бухареста, билет для вас забронирован… — Даже не сомневаюсь, — холодно ответила я. — Прикажите подать машину и забрать мои вещи. — Конечно, пани… Когда мы взлетали, над столицей Чехии сгущались тучи. Город прощался со мной холодным дождем. Не думаю, что захочу когда-нибудь сюда вернуться. Для меня Прага навсегда стала городом погибших надежд. Глава 12 Башня Безмолвия, как обычно, встретила тишиной и прохладой. Строгий дворецкий забрал мой плащ. — Князь ожидает вас в мастерской, — с поклоном сообщил он. Я кивнула. Винтовая лестница вела на самый верх. Я шла по ней, считая ступеньки и стараясь больше ни о чем не думать. Двадцать семь, двадцать восемь… Их было ровно пятьдесят, я знала это. Сколько раз я поднималась по это лестнице, предчувствуя боль? Одиннадцать. Одиннадцать раз, одиннадцать подарков князя. Не уверена, что я переживу двенадцатый. У высокой светлой двери с узором из цветов и листьев я остановилась. Вздохнула. И толкнула створку. Нет смысла откладывать неизбежное. Ландар стоял у стеклянной стены, внизу под ним раскинулся сад. Я прошла мимо закрытых холстов, мимо пустого мольберта, стола с кистями. Остановилась в нескольких шагах от него. — Мой князь. Забавно, но Ландар на самом деле настоящий румынский князь, с гербом и подвластными землями. Впрочем, это неудивительно. Странно, что не король. Ландар повернул голову, протянул руку и показал на пол. Я безропотно опустилась на колени и поцеловала красный камень на среднем пальце. Что ж. Очевидно, Ландар злится… — Как долетела? — Благодарю. Полет был удачным. Встать он мне не разрешил. Отошел к столу, провел кончиками пальцев по разложенным кистям. Я похолодела. Ландар вернулся, держа в руке тонкую кисточку с белым ворсом и баночку черной туши. Я подняла голову, глядя на него снизу вверх. — Знаешь, у тебя очень соблазнительный рот, Диана. Я вздрогнула. Господи, он что, хочет нарисовать что-то на моем лице? — Нет никого, кто не хотел бы его попробовать, ведь так? Он подал мне руку, предлагая подняться. Я медленно встала. — Я тоже хотел. С тех пор, как увидел тебя. — Когда вы увидели меня, мой князь, мне было тринадцать лет, — не удержалась я. — Ты оценила степень моего терпения? Я готов был подождать еще, хотя это было непросто… Подождать, пока ты будешь готова. Но ты сама вынуждаешь меня к… другому. К другому? Я смотрела на него дикими глазами. Ландар зажал в ладони мой локон, протянул между пальцев. В нем появилось что-то новое, то, чего я никогда раньше не видела. Взгляд. Он раньше не смотрел так. Предвкушающе. Тяжело. Горячо. Или он просто никогда не позволял мне заметить этого? Как не позволял увидеть его суть. — Убери волосы. И сними блузку. Я медленно закрутила пряди наверх, воткнула заколку-палочку. Разделась, оставшись в кружевном бюстгальтере и юбке. Ландар смотрел, и этот взгляд вызывал желание закрыться руками. Вздрогнула, когда он обмакнул кисть в тушь. — Где? — не сдержалась я. Он улыбнулся, не отвечая, приблизился.