Уже за дверью остановилась и прижалась спиной к стене. Почему-то казалось, что Ян выйдет следом. Или мне просто этого хотелось? Но створка оставалась закрытой, а через минуту из гостиной вновь раздался взрыв смеха. Похоже, Лейла взяла себя в руки. Я поплелась по коридору, чувствуя себя дико несчастной. Было как-то по-глупому обидно, что Ян остался там и смеется вместе со всеми. Хотя чего я ожидала? Мотнула головой, засунула в рот кусок булочки. Лучшее средство от хандры — это заняться чем-нибудь полезным. Столь простую истину я усвоила давно, и потому, решительно жуя сдобу, отправилась в восточную часть Башни. В этих постройках почти никто не жил, большинство одаренных предпочитали обустроенную и комфортную часть Башни. Здесь же было довольно мрачно, но мне, на удивление, нравилось. Может, оттого, что здесь жила Эльхана. Я прошла темным коридором, изрядно заросшим паутиной, мысленно сделав себе пометку устроить, наконец, разгон служанкам, и подняла руку, чтобы постучать в рассохшуюся дверь. Но не пришлось, она распахнулась раньше. Ну, конечно. Я приложила ко лбу два пальца и поклонилась. — Приветствую тебя, мудрейшая мать и великая зрячая пустынной земли Эльхана… — Здравствуй, Диана. Я тебя ждала. Из сумрака комнаты, наполненной дымом от чадящих ароматических палочек и благовоний, выплыла наша прорицательница. Коричневое тело, замотанное в бесчисленное количество ткани, многочисленные черные косички, щедро смазанные цыплячьей кровью и свалявшиеся в колтуны, сухая кожа, изрисованная охрой. Эльхана принадлежит к какому-то древнему культу, я нашла ее в Мехико. Прорицательница впала в транс, она выкрикивала странные слова и грозила всем грядущим апокалипсисом. А рядом с ней шипел аспид, которого не видел никто, кроме меня. — Тебе было видение? — я зашла в помещение, пытаясь пореже дышать. Травы Эльханы вовсе не безобидны, у обычного человека вполне могут вызвать галлюцинации и бред. Может, поэтому восточное крыло и обходят стороной, от беспрерывного окуривания помещений здесь все пропахло едким сизым дымом и запахом благовоний. Мебели у Эльханы нет, лишь циновки на полу, сплетенные ею из какой-то травы, низкий столик с одинокой плошкой, в которой чадит фитилек, да чаша в углу — то ли для омовения, то ли для распития настоек. И все пространство стен завешано деревянными масками ее богов, кажется, их более двух сотен. Как можно здесь жить, под взглядом всех этих ужасающих божеств — не представляю, меня хватало ровно на десять минут. Я села на коврик, поджав под себя ноги, женщина опустилась напротив. — Я видела сон, — прорицательница коснулась лба, где темнела кровавая точка. Древние боги, жрицей которых себя считает Эль, требовали от нее жертвоприношений. Я старалась не думать о тех невинно убиенных цыплятах, что она резала здесь. — И что же там? — Крылья! — Эльхана подняла палец, тоже желтый от хны и охры. — Крылья? — Да. Белоснежные, прекрасные крылья… — И что с ними? — сглотнула я. От пряного дыма начинала потихоньку кружиться голова. — Они были в крови. Все целиком в крови… Они стали черными от крови… Я потрясла головой. Черт, надо поселить Эльхану рядом с Дорицием. Вот уж кто найдет общие темы для беседы. Двое сумасшедших! Хотя в Башне нормальных не водится, нечему удивляться. Я помахала ладонью перед лицом, надеясь разогнать едкий дым и глотнуть хоть немного воздуха. Увы, тот еще настойчивее полез в рот и ноздри. Неудивительно, что женщине снятся такие кровавые сны. Хотя… иногда она попадала поразительно точно. — Эль, — позвала я женщину, уже готовую впасть в очередной транс. — Ты помнишь день, когда я нашла тебя? — Конечно, — с достоинством отозвалась жрица. — Тебя послала мне богиня Оширату. — Да-да, она, — переубеждать прорицательницу было бесполезно, да и не нужно, в общем. — В тот день тебе пришло видение, помнишь? — Такое не забудешь, — вздохнула Эль, прикладывая пальцы ко лбу в молитвенном жесте. — Мне привиделся приход бога смерти и огненные реки, что он принесет с собой… — Можно подробнее? — я подалась вперед. — Что именно ты увидела? — Многоликого демона Канаюка! — торжественно провозгласила женщина. — У него нет лица, он может принять любое обличье. Я вздохнула. Похоже, это бесполезно, а от дыма мне и самой скоро начнут чудиться демоны. — Ясно, — поднялась с колен. — Приятно было повидаться, Эльхана. — Канаюк велик, — женщина смотрела на меня снизу вверх, темно-шоколадные глаза мерцали при свете свечи. — Он смотрит на меня и предупреждает, чтобы я готовилась к его приходу. Много крови приходится пролить, чтобы замедлить его, удержать на той стороне. Да ему того мало… Ему нужна вся кровь, ненависть отравила его, а крылья стали черны. Слишком давно они черны! Их уже не отмыть, ничто не спасет, никто не спасет… Я снова сглотнула, головокружение усилилось. Надо бы мне отдохнуть. Немного. — Я поняла. Буду молить этого… Канаюка повременить. — Поздно, — Эльхана покачала головой и опустила пальцы в деревянную плошку, в которой было что-то густое и красное. — Он уже пришел из тумана, где ничего нет. Я видела его лик. Я шагнула к двери. — Он там, — Эль ткнула багровым пальцем в сторону стены. Я автоматически посмотрела и замерла. При неверном свете тусклого огонька показалось… Выдохнув, я преодолела несколько метров, что отделяли меня от масок, трясущейся рукой достала телефон, включила фонарик. — Откуда у тебя это? — просипела я. — Вырезала, — невозмутимо бросила Эльхана. — Лик Канаюка многогранен, это лишь одна его личина. Я видела его во сне. И он уже пришел. Я подняла телефон выше и закусила губу. Со стены на меня смотрела маска — черное дерево, грубое исполнение. Но… узнаваемое. У древнего Канаюка было лицо человека, которого я знала. Лицо Аргуса. * * * После душного нутра жилища прорицательницы мне срочно требовалась доза свежего воздуха. Мысли бесились в голове, в чувствах тоже был полный раздрай, так что я собралась прогуляться в сторону дольмена. Но вовремя вспомнив о выстрелах, не стала. День клонился к закату, а в горах темнеет стремительно. Раньше я не боялась гулять одна, все-таки я не обычный человек, да и страж со мной. Но теперь… Поежилась. Волк не защитит от пуль, разве что закроет собой. Но рисковать не хотелось, если честно. Поэтому я свернула и вместо того, чтобы пойти вниз, к выходу, направилась вверх — на смотровую площадку. Их в Башне было несколько. Центральная, вмещающая около сотни гостей, с которой открывался потрясающий вид на горы и озеро. Там был сделан крытый навес и установлены удобные диванчики для всех, желающих отдохнуть. Две площадки в Южном крыле — поменьше, но тоже весьма уютные. И та, на которую направлялась я — в крыле Восточном. Как я уже говорила, здесь было необжито, и, кроме Эльханы, проживали лишь старый ключник и парочка стражей, которым не нашлось места в других частях Башни. Или чья сила была нестабильна и опасна для окружающих. Так что я не боялась встретить здесь странников или знакомых. Одиночество — как раз то, что мне сейчас нужно. Мысли неслись резвым табуном мустангов, и мне хотелось хоть немного придержать их бег. Кто такой Аргус? Почему я не вижу его эфир и откуда у древнего языческого божества его лицо? Действительно ли миру грозит апокалипсис, и что, черт побери, здесь вообще происходит? Вопросы, вопросы… На площадку я заползла, изрядно перепачкавшись в паутине, и брезгливо отряхнула свитер. Вид отсюда был не такой роскошный, как с центра Башни, но сейчас меня мало интересовал пейзаж. Села на каменный бордюр, уперлась спиной и натянула на ладони рукава свитера. Но сколько ни пыталась сложить в голове пазл, ничего у меня не выходило. Слишком мало данных, одни вопросы и тайны. И как-то незаметно с мыслей об апокалипсисе я переключилась на размышления о Яне и Ландаре. Спектр чувств к ним обоим был столь широким, что я даже затруднялась сказать, что конкретно чувствую. Все так смешалось… Я искренне завидую людям, у которых в голове все просто и понятно, в моей же творился хаос. Не хватало опыта, чтобы разобраться, отличить настоящее от мнимого. Любовь и ненависть… Слишком близко. Сжала виски ладонями. В животе заурчало, и я вспомнила, что за целый день съела лишь пару булочек. К вечеру сильно похолодало, налетевшая тучка грозила вот-вот пролиться противным дождиком, и я начала замерзать на открытой площадке. Пора возвращаться. Я хмыкнула, рассматривая освещенные окна Южного крыла. Большинство задернуты занавесками, но некоторые открыты. А у меня с детства дурная привычка заглядывать в чужие окна. Помню, мама меня за это ругала… Пойду вечером гулять с собакой, тогда у нас была такая смешная мелкая псина, и засмотрюсь в чье-нибудь окно. Буду стоять и глазеть на чужую жизнь за тонким стеклом, сочиняя историю про незнакомых мне людей. Мама звала меня фантазеркой… Одно окно привлекло внимание и сейчас: свет в нем был золотисто-розовый, и я хмыкнула. Знала, кому принадлежат комнаты с такими абажурами, Лейле конечно. Она считала, что в таком свете ее и без того безупречная кожа выглядит еще божественнее. Стоило подумать о ней, и сама хозяйка показалась в окне своих покоев. Да не одна. Лейла стояла спиной, закинув руки на шею мужчине, и парочка страстно целовалась. Я как-то заторможенно проследила движение сильной руки на теле танцовщицы. То, как мужчина погладил женскую спину, потом коснулся волос, стягивая их в кулак и притягивая Лейлу еще ближе к себе. Танцовщица откинула голову, рассмеялась. Шелковое платье упало к ее ногам, оказывается, белья Лейла не носила. Лишь чулки на кружевных подвязках. Сильные руки собственнически подхватили девушку под ягодицы, гость прижал партнершу к стеклу, усаживая на подоконник. Устраиваясь между ее призывно раздвинутых ног. Оттягивая за волосы голову, чтобы открыть шею и провести по ней языком. Темноволосый. Сильный. С такими знакомыми движениями… Пара чуть развернулась. И мужчина попал в луч света. Ян. С Лейлой был Ян. От потрясения я чуть не рухнула в пропасть, но вовремя уцепилась за железную скобу, торчавшую в камне, скатилась на площадку. В горле першило, в глазах щипало… Больно. Глупо, необоснованно больно. И понимаю все головой, что Ян ничего мне не должен, более того, я должна радоваться, что он увлекся другой. Но вот не радовалась. Ни капли. Эгоистично и глупо хотелось, чтобы… чтобы что? Чтобы Ян любил меня? Одну меня и никого больше? Бред, какой бред… Я посидела, прислонившись спиной к каменному бордюру и уткнувшись лицом в колени. Тучка все-таки брызнула дождем, но я не обращала внимания на холодные капли. Достала из-за ворота свитера шнурок с пластинкой, покачала на пальце. И, вскочив, швырнула в бездну. А потом, развернувшись, пошла к лестнице. Глава 31 Я была так взбудоражена, что в кабинет Ландара ворвалась, даже не постучав. В кресле сидел наш нотариус, ему я кивнула мельком и уставилась на князя. Ландар поднял бровь, окинул меня внимательным взглядом. — Благодарю, Стен. Давай закончим чуть позже. Нотариус покосился на меня, молча собрал бумаги в свой дорогой портфель и вышел. Князь откинулся в кресле. — Позволь мне уехать, — выпалила я. Сложила молитвенно руки. — Пожалуйста, позволь мне уехать! Я тебя очень прошу! Я не могу здесь оставаться! Хоть ненадолго! Позволь, Ландар! Он молчал, и я подошла ближе, вцепилась в край стола, глядя в глаза князя. О чем он думал? Не знаю. Мне было все равно, меня тошнило от Башни, мне жизненно необходим был хоть глоток свежего воздуха! — Позволь! Ну что мне надо сделать, чтобы ты разрешил? Я не могу здесь больше! Понимаешь? Я тут с ума сойду! — я стукнула ладонью по столу и сама испугалась этого эмоционального порыва. Застыла, умоляюще глядя в лицо Ландара. — Поцелуй меня, — негромко приказал князь. Я выдохнула. Ну, конечно. Кто сказал, что я что-то получу просто так? Подошла на негнущихся ногах к его креслу, наклонилась, прижалась к губам Ландара.