– Эй! – окликнул Грешник ходячую подушку для иголок. – Чего тебе?! – отхлебнув пива и смачно рыгнув, проговорил и без того заплетающимся языком цветмет. – Это кто ж тебя так? – показывая на железки, с жалостью проговорил Грешник. – Что? Нравится?! – парень с гордостью облокотился на барную стойку. – Это мой кореш постарался. – Больно, наверное? – Да нет, приятно даже! Сейчас так модно! Бабы на это западают! – Вот здорово! Я тоже так хочу! – Грешник схватил со стола вилку и воткнул себе в глаз. – А-а-а! Ты меня обманул! Мой глаз! Мой глаз! Спасите мой глаз! Я ничего не вижу! – упав со стула и катаясь по полу в истерике, кричал горбун. От происходящего парня стошнило, а стоящие рядом люди в ужасе отшатнулись в сторону. – Не волнуйтесь! Все нормально! Это он шутит! – успокоил народ Посланник. – Вставай давай! Хватит дурака валять! И что это за хрень у тебя в глазу? – садясь за стол, удивился Ворон. – Отстань, птица! Не до тебя сейчас! Видишь же, что друг кровью истекает. Ты хотя бы перевязку сделал, я ж помираю! – поднимаясь с пола и тоже усаживаясь за стол, орал Грешник. – Если в моде не разбираешься, молчал бы! – Ну и что это за мода? – Деревня ты! Это пирсинг! Прокалываешь себе все части тела и тащишься! – Ну-ну, – отхлебнул пиво Посланник. – Может, я чего не понимаю, но торчащая из глаза вилка – это, по-моему, не очень красиво. – Ты видел, этого дурака на меня стошнило. По-моему, он меня и вправду обманул. Не так уж и прикольно. – Ты думаешь? – Уверен, – горбун сделал глоток, вынул из глаза вилку и помахал ею перед собой. Парень-цветмет побледнел и рухнул на пол. – Что за молодежь пошла? Неустойчивая какая-то и напрочь лишенная чувства юмора, – Грешник положил вилку перед собой, вынул глаз и бросил его в кружку с пивом. – О! Гляди, Абигор! У меня мартини с оливкой! – Зато у тебя юмора хоть отбавляй. Только какой-то он у тебя плоский. Смотри: никто не смеется. Люди, прикрывая рты, расходились в разные стороны подальше от ненормальной парочки. – Они просто ничего в шутках не понимают! А, между прочим, смех, к твоему сведению, продлевает жизнь, – горбун вставил глаз обратно, снова воткнул в него вилку и одернул мимо проходящего панка. – Эй, парнишка, как тебе мой пирсинг?! – Мать твою! Придурок! – отпрыгнул тот в сторону. – Да, похоже, мне это и вправду не к лицу! – Грешник обиженно вытащил вилку. – Слушай, пернатый, а если я вообще буду без глаза, как это будет называться? – Кутузов! – Не, это имя мне не подойдет, не нравится оно мне что-то, – он помешал вилкой пиво и залпом осушил кружку до дна. – А может, я вообще на ТВ уйду? В «Аншлаг» подамся, псевдоним возьму. Например, Ян Грешниковский или Грешник-Петровский?! Буду нести людям позитив и улыбки! А чем я хуже? Они от смеха на ногах не смогут удержаться! – Боюсь, от твоего юмора у телепередачи рейтинг упадет на полшестого, а у людей, смотревших на тебя, жизнь укоротится. И без того клоунов хватает на телеэкранах. Их, вон, в новостях каждый день показывают. А вот у меня ты, действительно, вызываешь улыбку. Хотя мне ты жизнь больше, чем есть, тоже не продлишь. Грешник, перепрыгнув через барную стойку, схватил литровую бутылку водки и залпом опустошил содержимое. Затем вскочил на стол, смачно рыгнул, и со всего размаха разбил ее о свою голову. – За ВДВ! В смысле, панки, хой! Поддержка со стороны молодежи последовала незамедлительно. – Панки, хой! – в разнобой заорала толпа, запрыгав на месте. – Кто в лес, кто по дрова! – прошипел Грешник, показав неуважительный жест пальцем руки, после чего слез со стола и сел рядом с Посланником. – Толпа придурков и баранов! Они даже крикнуть в один голос не могут! В армию их всех надо, в горячую точку, там им мозги от дерьма сразу прочистят! Наркоманы долбаные! Я с вами еще разберусь! Давай-ка выпьем с тобой, пернатый, за мой успех в шоу-бизнесе! Между прочим, ты мой первый поклонник! Знаешь, если попрет и я раскручусь, то возьму тебя на должность менеджера. Ну, как предложение? Согласен? – Конечно, согласен! Буду на двух работах работать! А что? Надо как-то развиваться. Только среди людей, боюсь, ты поклонников не найдешь! – Почему ж не найду?! Найду. Вот, один уже есть! – показывая пальцем на лежащего панка, сказал Грешник. Он слез со стула, подошел к парню и, сев на корточки рядом, стал хлестать его по щекам. – Эй, пережиток инквизиции, проснись! Я кому сказал?! Проснись! Парень, замотав головой, открыл глаза. Увидев перед собой сумасшедшего карлика, который в улыбке скалил острые гнилые зубы, бедняга пополз назад, с испугом глядя на Грешника. – Я это, как его… – Что «я это»?! У меня к тебе деловое предложение: хочешь быть ассистентом в моем шоу? – В каком еще шоу?! – неуверенно спросил парень и с опаской посмотрел в сторону выхода. – Ну, уж точно не в «Сам себе режиссере», а в шоу, которое сделает из тебя человека! Твои родители станут гордиться тобой! Или ты хочешь свою жизнь прожечь, бегая по притонам, накачивая себя всякой дрянью и воруя деньги на очередной дозняк у папы с мамой? А ведь они души не чают в своем сыне, живут на жалкую пенсию, перебиваясь кое-как, лишь бы их чадо ни в чем не нуждалось и никогда не пошло по дороге, ведущей в никуда! Ради твоих родителей, не ради тебя, я дам тебе шанс и укажу путь, который заставит твоих предков гордиться тобой. – Отстань от меня, псих! – испуганно и обреченно заорал парень, рванулся в сторону и растворился в толпе. Публика взревела, на сцену вышли музыканты, и концерт начался. Ворон и Грешник по-прежнему сидели за столиком. Толпа визжала, оглушительный грохот из колонок терзал не только уши, но и тела людей. Несметное количество молодежи прыгало под музыку, выкрикивая непонятные фразы. – И это будущее великой страны? – сделав глоток пива, спросил Ворон, глядя на толпу. – Цвет нации! Посмотри, ведь они лучшее, что у нас есть! – радостно крикнул Грешник, прикуривая «Беломор». – А где мазурка? Где вальс? Где все это? Почему стражи порядка снаружи, а не внутри, почему несовершеннолетние пьют здесь и вгоняют в себя всякую дурь? – Почему-почему?! Ты сам в курсе, кто допускает это. Каждый из них знает ворюг и продажных чиновников по именам. Только вот пока капает бабло, никто их не остановит. А после нас, как говорится, хоть потоп. – Неужели они растеряли все то, что когда-то имели? Славяне даже в плен, помнится мне, не сдавались, ибо смерть считали гораздо лучшей участью, чем ничтожное существование в качестве рабов. – Они все это еще в семнадцатом году на коммунистический строй сменили, а потом на демократический. Вот теперь и радуются! Царя на лысого, лысого – на трусы и джинсы из Америки! Страна непуганых дебилов. Люди, сбившиеся с курса, без прошлого и будущего! Хотя, они такие меня больше радуют. Сам посуди: подростки – мерзость, образование – дерьмо! Все построено на откатах и коррупции! Рай, а не жизнь! – Тебя и бомжи возбуждают. – А что сразу бомжи? Бомж – тоже человек! Между прочим, таково истинное лицо всех этих двуногих. Все они такие же мерзкие и вонючие! Правда, они пытаются скрыть это дорогим парфюмом. Посмотри на этот сброд: сейчас они чувствуют себя королями жизни, пьют вино, курят, употребляют всякую дрянь и радуются, ощущая себя взрослыми! Единственные, кто здесь не притворяется, это я и ты! – Откуда такие познания? – Ну, если бы я в первый раз был на такой тусне! А то я здесь свой кореш! – Представляю, скольких человек ты сбил с истинного пути! – Это точно! Самое клевое – смотреть, как бедные мамаши и папаши холят и лелеют свое чадо, ублажают его, даже не подозревая, чем оно занимается. Нет, не бывать больше пушкиным и толстым. Для них читать стихи девушке – это глупость. Да я, в принципе, согласен: зачем напрягаться, когда ее цена – бутылка вина и шоколадка? Кстати, ты хоть раз вот эту дрянь пробовал? Шикарная штука из Афгана! Первый сорт! – Заманчиво предлагаешь. Грешник вытащил шприц, зажигалку и ложку, приготовил дозу и протянул Ворону. – На, ширнись, почувствуй себя ближе к молодежи! Ворон медленно закатал рукав и вколол вещество в вену. – Ну как? Чувствуешь себя тинэйджером? – Придурком полным я себя чувствую! Хрень какая-то. Лучше водки выпить, а эти новомодные приколы не по мне. – Вот и я говорю, что дерьмо полное, а они, прикинь, тащатся! – Грешник достал из кармана горсть белого порошка, высыпал на стол и, заткнув пальцем одну ноздрю, вдохнул его в себя. – Кокс! Чистый, колумбийский! – Для чего ты все это делаешь? – Понтуюсь! Ты, Посланник, не понимаешь. Сейчас все это прикольно, модно! Ладно, пойду потусуюсь! Я сейчас на позитиве! Меня просто страсть как таращит! Грешник вылез из-за стола и, пританцовывая, направился к визжащей и прыгающей толпе. Ворон проводил его взглядом. Повернувшись, он обнаружил за столом Анатаса. Посланник поднялся и поклонился. Господин жестом показал, что он может сесть. Тем временем Грешник пробрался сквозь пьяную толпу, расталкивая всех на пути, не извиняясь и не обращая внимания на высказывания в его сторону, и, подойдя поближе к сцене, запрыгал и затряс поднятой вверх рукой вместе со всеми. – Ну, и как отдых? – поинтересовался Анатас. – Отдых? – удивленно произнес Ворон. – Отдых с Грешником? – Да, он всегда мог испортить любой праздник. – А где Маркус? Неужели вы все-таки отправили его к тринадцатому? – Мне пришлось это сделать. Они, конечно, остановят его, и Маркус лишится бессмертия. Но тогда он, наконец, сможет утолить свою жажду мести. – Я лично тренировал Луция, Милорд. Маркус – прекрасный воин, один из лучших, но он не чета ему. – Я знаю, на что способен тринадцатый. Не убей, гласит его заповедь. Посмотрим, как он выдержит испытание. – За грехи ваши… – Ворон поднял кружку пива, отпил из нее и добавил. – Смерть!