Роджер помчался. Сэр Гай Чартворд, сидевший за грудой бумаг за своим письменным столом, курил трубку, укутанный сизым дымом. Напротив него, очень подтянутый и прямой, сидел в кресле Пол Ребурн с парой свежих кремовых перчаток в руке. Серебряная тросточка лежала возле него, и он, улыбнувшись с видом совершенного благодушия, сделал дружеский жест инспектору, но даже не попытался встать с места. — А, Вест! — сказал Чартворд. Он остановился, чтобы посмотреть на выражение лица своего подчиненного, и, не увидев ничего, кроме спокойствия и безразличия, продолжал театральным тоном: — Мистер Ребурн желает сделать заявление. — Заявление? Очень хорошо, — безразлично проговорил Роджер. Ребурн приблизился небрежной походкой. — Я прежде всего желаю рассеять недоразумение, инспектор Вест. Я теперь понимаю, что наше поведение вам показалось подозрительным. Это вполне естественно. На вашем месте я поступил бы так же. — Ребурн краем глаза смотрел на Роджера и, не обнаружив никакой реакции на свои слова, продолжал: — Я должен еще сказать, чтобы вы лучше поняли меня, что этот Темби в течение нескольких лет вымогал у меня деньги. Однажды, это было много лет тому назад, Уерендер учинил небольшое мошенничество на бегах, прячась за моим именем и моей репутацией. Я хорошо знал Георга и простил ему: теперь я вижу, до какой степени был наивен. Короче говоря, Темби, который работал на Уерендера, воспользовался всем этим, чтобы выкачивать из меня деньги. И в конце концов он снова пришел, чтобы продолжать свой шантаж, только в еще большем размере. На этот раз он требовал очень крупную сумму. — На каком же основании он хотел заставить вас платить эти деньги? — осторожно спросил Роджер. Ребурн улыбнулся. — На том простом основании, что Ева Франклин давала ложные показания в суде: она не была свидетельницей того происшествия в лесу, в Клепем Коммон. Вест и Чартворд должны были упасть в обморок от такого заявления. Или Ребурн был жертвой заранее рассчитанного удара, или он был преступным гением! Ребурн глубоко вздохнул. — Все это составляло часть плана Темби. О! Это было отлично состряпано… И я, как дурак, попался в его сети. Я любил Еву и женился на ней на прошлой неделе. Вы теперь понимаете весь его гнусный план? Вернее, их план. Они пришли к Еве, до смерти запугали ее, заставили говорить неправду перед судом. Даже — я поверил в то, что она говорила! А потом, когда Ева стала миссис Ребурн, они решили, что могут заставить меня платить им до моего последнего дыхания! Роджер вытер лоб; Чартворд посылал к потолку клубы дыма и не говорил ни слова. — А почему Уерендер пытался убить вашу жену? — тихим голосом спросил инспектор Вест. — Да потому, что она, будучи сильно влюблена в меня, рассказала бы мне про все их проделки, рассказала бы мне всю правду. Я же немедленно обратился бы в полицию, и Уерендера с Темби арестовали бы. Арестантская логика! Инспектор усмехнулся: согласился бы Георг Уерендер, даже если ему будет заплачено, просидеть в тюрьме долгие годы, не сказав ни слова? А между тем Ребурн находился тут, сидя в кресле, с перчатками и тростью в руке, совершенно спокойный… Телефонный звонок прервал нить его размышлений. Чартворд снял трубку, переменился в лице и переспросил резким тоном: — Кто? Мелвил? Роджеру показалось, что он уловил выражение триумфа в глазах гангстера. Помощник комиссара с недовольным видом слушал, что ему говорили. Потом он резко повесил трубку. — Абель Мелвил ходил к Уерендеру на свидание в тюрьму. После его ухода арестованного нашли мертвым, отравленным ядом. В одном из ботинок у него оказался полый каблук, и можно предположить, что там он и прятал яд! Ребурн провел рукой по глазам, как бы для того, чтобы отогнать кошмар. — Боже мой! Боже мой! Бедный Георг! Он поочередно посмотрел на обоих полицейских. Взгляд его был грустен. — Вот видите, господа, к чему приводит преступление! — проговорил он тихим голосом. Глава 21 Некий Джо Когда Ребурн вышел, Вест, дрожа от ярости, безнадежным тоном пробормотал, адресуясь к своему начальнику: — Мелвил ли принес яд в тюрьму, или Уерендер держал его спрятанным в каблуке, ровно ничего не меняет. Мы ничего не сможем доказать, и судьи вынесут вердикт: самоубийство. Ребурн выигрывает по всей линии, сэр. — Гм, — пробурчал сэр Гай Чартворд, более красный, чем вареный рак. Оставались еще Темби и Ева Франклин. Ева, ставшая миссис Ребурн, не могла быть привлечена как свидетель… А Темби в один прекрасный день был срочно перенесен в госпиталь: вернее, перенесли его тело, потому что он умер по дороге в госпиталь. Смерть наступила от приема морфия… — Шоколад!!! — Какой шоколад? — Темби вышел от Ребурна с коробкой шоколадных конфет под мышкой. Боже мой, сэр! Мне всегда это казалось странным… Если бы мне удалось разыскать эту коробку с остатками шоколада, она могла бы привести нас к Ребурну… Чартворд, приросший к своему креслу, выпустил густую струю дыма, прежде чем ответить: — Может быть, лучше подождать результатов вскрытия… — Это верно, сэр, — с улыбкой согласился Роджер. — Но если в желудке обнаружат шоколад, это даст нам определенный след. — Может быть, — согласился помощник комиссара полиции. Когда Вест вернулся в свой кабинет, ему позвонил Турнбал; он был очень возбужден. — Роджер! Я наконец обнаружил кое-что… Я нашел старшего сына мамаши Весли: его зовут Джо. — Джо? — Джо! Да, старина… дезертир, бродяга, подозреваемый в грабежах… Он последнее время жил в Ливерпуле: вот потому-то его в Лондоне никто и не знал. И держись крепче… Он приехал сюда специально для того, чтобы повидаться с матерью: они встретились с ней в одной таверне Мил-Энда. Хозяйка этого заведения узнала их по фотографиям. — Замечательно! — с энтузиазмом воскликнул Вест. Два часа спустя принесли результаты вскрытия: шоколадки оказались начиненными морфием. Коробка от шоколадных конфет, подарок Ребурна, была найдена в коттедже, и каждая оставшаяся шоколадка подверглась тщательному анализу: многие из них были отравлены. Морфий был введен в конфеты при помощи шприца. — Хорошенько просмотрите все отпечатки пальцев, — распорядился Роджер, — и пусть сделают их увеличенные оттиски. — Он заранее радовался, весь покраснев от волнения. — Вероятно, все-таки найдут хоть один отпечаток пальца Ребурна! Нимало не беспокоясь, Ребурн, очень гордый своими действиями, так блестяще себя оправдавшими, сидел на широком диване и улыбался мамаше Весли, которая, по своему обыкновению, сосала карамель. В открытое окно врывался уличный шум большого города. Ребурн ласково проговорил: — Мамаша, ты просто чудо. — Я это знаю, мой дорогой Пол… — Она засмеялась, показывая свои желтые зубы. — Что бы ты стал делать без своей мамаши Весли, а? — Ты действительно гений, — согласился тот. — Эта твоя идея — заставить работать на нас твоего сына — просто замечательна. Даже Уерендер верил, что все эти нападения были совершены Темби или, во всяком случае, были организованы им. Разделять, чтобы властвовать, — вот золотое правило. Темби думал, что мы хотим от него избавиться… А Георг считал, что Темби стал слишком много себе позволять, что ему дали слишком много свободы… И они прекрасно сломали себе шеи! Теперь нам остается лишь дождаться признания Джо. О! Я отсюда прекрасно вижу лицо Веста! Джо станет обвинять Уерендера в том, что тот подговорил его напасть на Брауна и его жену… К сожалению, еще этот револьвер! Почему, черт возьми, он носил оружие? И он стрелял в Веста! Это может обойтись ему несколькими годами тюрьмы. — К сожалению! — Мамаша глубоко вздохнула. — Джо всегда был трудным ребенком, доставлял мне много хлопот и беспокойства… А я ведь всегда настоятельно рекомендовала ему не носить с собой оружия… Отвратительная улыбка внезапно озарила ее жирное лицо. — В конце концов… Пятьдесят тысяч фунтов, которые ты ему дашь, после того как он выйдет из тюрьмы, вознаградят его за испытанные лишения. Неожиданно Ребурн и мамаша Весли одновременно подскочили на месте и воскликнули: — Вест! На пороге показались трое: Роджер Вест, Турнбал и Пил, с надвинутыми на глаза шляпами, в застегнутых на все пуговицы плащах… — Убедительный разговор, мамаша. Все записано на пленку. И вы понимаете, что изображено на этой фотографии, мистер Ребурн? Он достал фотографию отпечатка пальца. — Это отпечаток вашего большого пальца левой руки, найденный на отравленной шоколадной конфетке. — Это отвратительная ложь, — воскликнул Ребурн, побледнев, как мертвец.