– Штабс-капитан Гуров… Простите… тот самый?.. Э-э… который… – Так точно, ваше превосходительство!.. – предоставим инициативу разговора ему, послушаем, что скажет. – Ну, что ж, штабс-капитан, я весьма рад, что такой героический офицер стремится получить достойное образование. Мы будем рады видеть вашу фамилию в списках выпускников нашего прославленного Павловского училища… Но потрудиться придется изрядно, так как поблажек никаких не будет. Извольте быть готовым к весенним экзаменациям… * * * В Офицерскую школу я попал уже после обеда, промаялся бездельем часа полтора, прежде чем полковник Федоров нашел время для личной аудиенции. В принципе, его тоже можно понять. Своих дел выше крыши, а тут какой-то выскочка из окопов рвется в кабинет, желая похвастаться своими игрушками. И наверняка я далеко не первый желающий пообщаться с его высокоблагородием. Тем не менее, Владимир Григорьевич встретил меня достаточно вежливо, только на лице было выработанное предыдущими посетителями скептическое выражение. – Вы испрашивали встречи, господин штабс-капитан? Я – к вашим услугам. – Дело в том, господин полковник, что я хотел бы продемонстрировать вам два… ну, скажем так, автоматических карабина под пистолетный патрон. И получить заключение о возможности их производства и применения на фронте. – Даже продемонстрировать? – Федоров, удивленно подняв брови, смотрит на меня. – Обычно подобные вам господа изобретатели привозят только чертежи… Погодите, под пистолетный патрон?.. Вы же боевой офицер, должны понимать, что дальность стрельбы будет гораздо меньше. При атаке противник положит ваших солдат еще на дальних подступах. А они даже не смогут ничем ответить. – Сейчас начинается позиционная война, от германских окопов до наших расстояние зачастую шагов сто – сто пятьдесят, а то и еще меньше. И в этих условиях важна будет не только дальность, но и скорострельность. Может быть, аналогия будет не совсем точной, но обращусь к роману англичанина Конан-Дойля «Белый отряд». Там идет соревнование между арбалетчиком и лучником. Первый стреляет дальше, его болт мощнее, но на перезарядку он тратит гораздо больше времени, чем лучник, успевающий за это время выпустить несколько стрел и поразить ими цели. – Ах, оставьте эти литературные бредни, штабс-капитан! – Владимир Григорьевич пренебрежительно морщится. – Мы с вами говорим про настоящее оружие. – Хорошо, тогда возьмем сражение при Ялу в 1894 году между японским и китайским флотами. Против крупнокалиберных, но редко стреляющих китайских орудий японцы противопоставили скорострельную артиллерию среднего калибра и выиграли. Решающим фактором стали скорострельность и плотность огня. – Аналогия понятна, хоть и не совсем уместна. – Хорошо, господин полковник, вы же согласитесь со мной, что винтовочный патрон излишне мощный, поэтому, кстати, и планируете использовать в своем автомате либо разработанный вами патрон, либо японский Арисака… – А откуда вам, сударь, известно о моем автомате? – Федоров подозрительно смотрит на меня. – О нем, кажется, в газетах не писали! – Наш батальонный командир – выпускник Академии Генштаба. – Блин, подвело послезнание, надо как-то выкручиваться. – Его любимая присказка – «Генштабисты должны знать все, и немного сверх этого». Вот он нам и рассказывал. – Офицер-генштабист – и вдруг батальонным?.. Странно, никогда не слышал… – Дело в том, что наш батальон создан для решения специальных задач. Прорыв обороны противника, разведка и диверсии в его тылу. И он только что сформирован… – Так вот при прорыве обороны вам и придется идти на пулеметы, не имея возможности отвечать на огонь противника!.. Погодите!.. Штабс-капитан Гуров?.. Как же я сразу не сообразил! – Федоров уже с искренним интересом смотрит на меня. – Вы же… – Так точно, господин полковник. Но это не имеет отношения к нашему разговору. А прорывать оборону мы будем по-другому, с помощью бронеавтомобилей. Нам передали три авто, их сейчас блиндируют. Это – еще одна цель моей командировки. Насколько я знаю, у вас, в школе этим тоже занимаются. – Давайте-ка обойдемся без ненужного официоза… Денис Анатольевич! Насчет бронемашин и тактики – это не ко мне. Обратитесь к генералу Филатову… Да, вы сказали, что привезли образцы карабинов. Можно взглянуть? – Разрешите прямо здесь?.. – выкладываю из портфеля на стол холщовый сверток с кучей запчастей. Так, ствольная коробка со стволом, болванку затвора – внутрь, вкручиваем обычный болт в качестве рукоятки, вставляем направляющий стержень с возвратной пружиной, теперь задник, стержень другим концом крепим к нему гаечкой, далее – заглушка-крепление проволочного приклада, магазин – в горловину… Всё… Кладу «Стеньку» на стол. Следующий мешочек. Кучка железяк через минуту превращается в «Бету». Владимир Григорьевич, внимательно следивший за моими манипуляциями, берет в руки первый образец, с любопытством осматривает его со всех сторон, взводит затвор, вхолостую щелкает… В общем, дорвался человек до любимого занятия. По памяти разбирает автомат, тщательно осматривает каждую детальку. – Ага… Так-так-так… Интересно… А где его делали?.. – В железнодорожных мастерских. – И что, хватило оснастки? – Так точно. Тут самое сложное – затвор. Требует точной фрезеровки. Вроде бы справились… – Сколько из него отстреляли? – Двести выстрелов. Пять магазинов по сорок патронов. Короткими очередями. Владимир Григорьевич берется за «Бету», точно так же быстро разбирает ее и тщательно рассматривает запчасти. – Так, а тут у вас очень интересное решение. Затвор больше чем наполовину наезжает на ствол, который служит еще одной направляющей в дополнение к стержню. Как определяли размер и массу затвора? – Предварительные расчеты, потом – опытным путем. Спиливали сзади по чуть-чуть, пока не стал нормально работать. – Жаль, что сегодня времени уже не хватит. Честно говоря, хочу увидеть их в деле. – Владимир Григорьевич воодушевился. – Давайте сделаем так. Сейчас пойдем к начальнику школы, покажете ему свои «произведения». Я думаю, он даст разрешение завтра отстрелять их на ружейном полигоне. Патрон, насколько я понимаю, 7,63 Маузер? На складах, кажется, есть такие. Заодно расскажете ему о том, как собираетесь использовать бронеавтомобили в наступлении. Генерал Филатов, задумчиво пошевелив своей лопатообразной бородой, «добро» на пострелушки дал, видимо, всецело доверяя авторитету Федорова. Затем с интересом выслушал короткую лекцию о действиях мотострелкового взвода в наступлении. – То есть вы хотите пустить в атаку три блиндированных автомобиля, чтобы сзади, прикрываясь ими, как щитами, узкой колонной двигалась пехота? – Да, на броневиках установить пушки Гочкиса и пулеметы для подавления огневых точек противника. За несколько десятков шагов до окопов штурмовики рассыпаются цепью и, пользуясь автоматическим оружием, создают такую плотность огня, что германцы не смогут даже голову высунуть. Затем работают гранатометчики, и врываемся в окопы, растекаясь вправо-влево. Бронемашины тем временем преодолевают окопы и двигаются ко второй линии… – Скажите, а вы не знакомы со штабс-капитаном Поплавко? – Генерал вопросительно смотрит на меня. – Он предлагал уже нечто подобное. Только собирался размещать часть солдат в бронированном кузове и вооружать холодным оружием, пистолетами Маузера и гранатами. По его задумке они должны были подъезжать к окопам противника и, захватив их, удерживать до подхода основной массы пехоты. Сейчас пробует осуществить задуманное на Юго-Западном фронте. Оп-па, у меня уже единомышленники появились! Надо будет как-то найти коллегу да побеседовать всласть. – А как броневики переберутся через окопы? – его превосходительство продолжает экзамен. – Крыши машин делать съемными, в виде железных полос с продольными ребрами жесткости. Использовать, как своеобразные мостки, перекидывая через ямы и окопы. – Да-да, помнится, князь Накашидзе еще в тысяча девятьсот шестом предлагал такое на своем Шарроне… А что делать с вражеской артиллерией? – Либо контрбатарейная борьба, либо диверсионные группы заранее, например за сутки, высланные в районы предполагаемого расположения пушек. В оговоренное время уничтожают их. – Последнее сомнительно, штат батареи достаточно большой, а ваших диверсантов не может быть много в одном месте. – Батарея на марше или в момент развертывания абсолютно не защищена. Не обязательно уничтожать всю прислугу. Выбиваем командиров и наводчиков, обезоруживаем остальных, снимаем прицелы и замки, подрываем боезапас и уходим, прежде чем подоспеет подкрепление… – Красиво излагаете, штабс-капитан! Только от теории до практики иной раз очень далеко. – Ваше превосходительство, данный сценарий мы проверили на практике еще летом. До сих пор работал безотказно… * * * На следующий день рано утром на ружейном полигоне собрались все желающие поучаствовать в испытаниях. Само собой, под руководством начальника школы, также пожелавшего оценить высоту полета творческой мысли. В двух словах объясняю особенности стрельбы. Типа на «двадцать два» отпускать спусковой крючок, держать не за магазин, а за горловину, она специально длинной сделана. А дальше начинается веселье. Очередями по грудным мишеням на пятьдесят шагов и ростовым на сто. Хорошо, еще в Ченках пристрелял стволы. Да, собственно, здесь спускать курок умеют все, на то она и стрелковая школа. После того как все настрелялись досыта и оттянулись по полной, солдаты меняют разлохмаченные мишени на новые, а Федоров предлагает провести испытание непрерывным огнем. Честно говоря, немного опасался за автоматы, мало ли, может заклинить от перегрева, но все обошлось благополучно. Оба автомата выпустили по длинной очереди до опустошения магазина без остановки. Единственный минус – как ни держи его, ствол при стрельбе уводит вверх. Надо бы озадачиться придумыванием компенсатора… Или оставить это на долю Федорова? Ладно, поживем – увидим… – Ну что ж, Денис Анатольевич, первое впечатление более чем хорошее. – Федоров довольно улыбается. – Если вы не против, оставьте эти образцы на доработку. Мы с ними еще немного повозимся, доведем до ума… Кстати, сами не желаете принять в этом участие? Судя по тому, что я увидел, у вас, несомненно, есть все задатки талантливого инженера-конструктора. Можем прикомандировать вас к школе, тем более что на фронте уже повоевали и, судя по орденам, за спинами не прятались. В трусости никто не посмеет обвинить, а здесь принесете пользы не меньше… Ну что, согласны? – Спасибо, Владимир Григорьевич, за лестное предложение, но – не могу. В будущем – с превеликим удовольствием, и если появятся новые идеи, вы тут же об этом узнаете. Но сейчас мое место там, в батальоне… А насчет доводки – буду всемерно благодарен, тем более что очень хотелось бы перевооружить хотя бы часть солдат до начала летней кампании… И еще одна убедительная просьба: ни в коем случае информация об автоматах не должна дойти до союзников! То, что мы воюем против общего врага, абсолютно не значит, что стали друзьями. Как там сказал мистер Палмерстон?.. У Англии нет постоянных друзей, зато есть постоянные интересы. И почему-то эти интересы постоянно противоречат нашим… – Господа, давайте не будем лезть в политику! – генерал Филатов ставит жирную точку в теме разговора. – Если полковник Федоров берется за ваши… х-м… автоматы, я не возражаю. А насчет бронеавтомобилей поговорите с штабс-капитаном Мгебровым, он как раз позавчера вернулся с Ижорского завода, сейчас работает в гаражах… Вместе с прапорщиком, гордо носившим на погонах помимо одинокой звездочки еще и «крылатые колеса», служившие эмблемой недавно созданных автомобильных войск, попадаю в автомастерские и в отдельной комнатке знакомлюсь с Владимиром Авельевичем Мгебровым. Худощавый темноволосый, с аккуратными небольшими усиками, штабс-капитан. Георгий четвертой степени на кителе, при ходьбе опирается на изящную тросточку. Заметив мой заинтересованный взгляд, он рассказывает с почти неуловимым кавказским акцентом: – Я занимаюсь не только автомобилями. Придумал вот ружейную гранату, в августе ездил на фронт испытывать образцы, да германцы внезапно контратаковали. Ротного убило, пришлось самому поднять солдат в атаку. Вот там и ранило. Сквозное в бедро, пуля чуть-чуть кость не задела. Повалялся по госпиталям, теперь вот здесь. А вы, Денис Анатольевич, как я посмотрю, тоже не в штабах все это время сидели… Что привело к нам? Вы же вчера с полковником Федоровым встречались. – Видите ли, Владимир Авельевич, нам в батальон передали три грузовых «Рено», два из которых мы сейчас бронируем своими силами… – Так-так-так!.. Расскажите, пожалуйста, поподробней! Что значит «своими силами»? – штабс-капитан заинтересованно оживляется. – Чем вы их собрались бронировать? И какое вооружение будете ставить? – Работы ведутся в железнодорожных мастерских, обшиваем котельным железом под большими углами наклона. Одно авто несет 47-миллиметровую скорострелку Гочкиса, другая машина – пулеметы. – Схему бронирования можете изобразить? – Мгебров кладет на стол несколько листов бумаги и остро заточенный карандаш. – Хотя бы примерно. Набрасываю на листке эскиз пушечного бронника, затем на другом рисую БТР с пулеметом. – Как видите, бронирование почти одинаковое. Листы ставятся под острыми углами к направлению движения. В этом случае пуля ударяется в броню не острием, а боком и уходит в рикошет. По бокам листы крепятся под углом к вертикали, получается этакая усеченная пирамида с откидными бортами. Сверху – съемные половинки крыши, служащие еще и мостками для преодоления рвов. В пушечном варианте посередине кузова на тумбе установлена пушка с откидным щитом. Боезапас находится между кабиной и орудием. Если позволит грузоподъемность, у заднего свеса кузова тоже установим лотки со снарядами. В пулеметном варианте над кабиной устанавливается пулемет, под ним – патронные ленты в укладке. И вдоль кузова посередине – скамьи для десанта. Да, в бортах прорезаны круглые амбразуры, закрывающиеся крышками. Так что солдаты смогут вести огонь даже на ходу. – Чудеса, да и только! Рад встретить единомышленника! Вот, посмотрите! – Владимир Авельевич, широко улыбаясь, достает из папки чертежи и протягивает мне. – Вот, гляньте! Сейчас на Ижорском заводе переделывают дюжину «Рено ЕЕ-22», которые союзники стыдливо окрестили «автопулеметами». Броня никудышняя, в инструкции запрещается подходить к противнику ближе трехсот метров. Полковника Секретова, который их закупил, чуть под суд не отдали. Правда, потом выяснили, что остальное еще хуже. Вот я по зрелому рассуждению и предложил такой способ бронирования. Сравните чертежи с вашими эскизами! Сравниваю, делаю вид, что ошеломлен, хотя на самом деле помню эту машинку еще со школы, когда «Моделист-Конструктор» был у нас немного популярней, чем Чейз, Гаррисон и Стругацкие. Нос-«зубило», моторный отсек переходит в крышу, оставляя водителю и сидящему рядом командиру небольшие наклонные окошечки, закрывающиеся бронепластинами. А вот сверху уже перебор. Громадная башня на два «максима». Интересно, как же ее поворачивать?.. – Да, почти близнецы. Но позвольте, Владимир Авельевич несколько вопросов… У вас передний лист наклонен градусов под сорок пять. За счет чего это сделано? – Дело в том, что на данной модели радиатор стоит позади двигателя, поэтому броню можно расположить таким образом. – Да, у меня так не получится, поэтому впереди два листа образуют вертикальный угол. А дальше почти так же, как у вас… За исключением установки вооружения. Ну, с пушкой все понятно, а пулемет собираемся ставить в небольшой цилиндрической башенке… Разговор закончился только с наступлением сумерек…