— Но у вас ведь нет детей? — Нет. Значит, нет смысла ждать четыре года, можно переметнуться значительно раньше. — А чем вы занимаетесь, когда не охотитесь на мужчин? — Мету улицу. Я — дворник. — Серьезно? — Теперь она разглядывала меня с удвоенным интересом. — И как к этому относятся ваши родители? — Плохо. Но выбора у них нет, и они смирились. — Знаете, я вам завидую, — сказала она. — Да-да. Не удивляйтесь. Вы из породы людей, которые живут так, как считают нужным. Я этого никогда не умела. Если честно, я вообще ничего не умею. Ничего стоящего. Муж зарабатывал деньги, а я обустраивала быт. Дом, дети, чистые рубашки, пельмени и генеральная уборка каждую пятницу. Теперь сын живет отдельно, муж работает шестнадцать часов в сутки, и пельмени с генеральной уборкой никому не нужны. Даже мне. — Грустно, — кивнула я. — На самом деле большинство людей так живут. Оттого я вам и завидую. — Не стоит. Периодически я испытываю тягу жить как все, но природная лень здорово мешает благим порывам. В этот момент к нам подошла официантка, в руках она держала поднос с шампанским и рюмкой текилы с лимонной долькой. — Аврора Леонидовна, это для вас, — с улыбкой сказала девушка. — Виктор Степанович помнит ваши вкусы. — Мило, — усмехнулась моя собеседница, выпила текилу и сунула в рот лимон. Девушка предложила мне шампанского и поспешно отошла. — Ну, вот, мое имя вы уже знаете, — сказала Аврора. — Фамилия моя Багрянская. А вас зовут Ефимия. Верно? — Фенька мне нравится больше. Она засмеялась. — У вас красивое имя. Кстати, я знакома с вашей сестрой, помню ее еще ребенком. И вас тоже не раз видела. Как вам шампанское? Можно раздобыть чего-нибудь покрепче. Гришин, святая душа, обо всем позаботился, придется написать о нем несколько добрых слов в своих мемуарах. — Вы пишете мемуары? — решила я поддержать разговор. — Сама-то я вряд ли бы справилась. Подруга помогает. Зато сколько у меня интереснейших наблюдений, сколько тайн будет раскрыто… мой труд станут читать взахлеб, в этом городе, конечно, на большее я не претендую. А вот и Виктор Степанович… Между нами, на текиле он сэкономил, жуткая дрянь, но об этом мы умолчим, — подмигнула она мне. Не успела Аврора договорить, как рядом оказался Гришин. — Надеюсь, вы не скучаете? — спросил он, сияя улыбкой. Во взоре, обращенном ко мне, был вопрос, он вроде бы гадал, кто я и какое отношение имею к Багрянской. Я скороговоркой сообщила о бедственном положении мамы и папином отъезде. — Ужасное несчастье, — запечалился он. — Кланяйтесь вашим родителям. Августе Николаевне скорейшего выздоровления, и при первой возможности милости прошу сюда, кухня прекрасная, это я гарантирую. Решив, что свой долг выполнила, я дала задний ход, предоставив Гришину возможность вдоволь болтать с Авророй. Ее фамилия в городе была на слуху. Муж известный бизнесмен, пару лет назад метнувшийся в политику. Вполне успешно метнулся, к слову сказать. Тетка мне понравилась, пожалуй, ее мемуары я с удовольствием прочитаю, если их когда-нибудь опубликуют. Ничего меня здесь более не держало, я направилась к выходу и тут едва не столкнулась с Берсеньевым. На сей раз он обольщал сразу двух дамочек, одна была перезрелого возраста, но отчаянно кокетлива, вторая — пухленькая блондинка со вздернутым носиком. Обе, скорее всего, до черта ему надоели, только этим я могу объяснить его внезапный интерес ко мне. — Ефимия Константиновна! — воскликнул он, освободил свой локоть из цепких пальцев блондинки и вкрадчиво произнес: — Прошу прощения, дамы, — после чего, подхватив меня, ходко припустился к столу. — Гвардия в панике покидает поле боя? — съязвила я. — Ничего подобного, это стратегическое отступление. — В любом случае с тебя причитается. — Все, что угодно, милая. — Где Агатка? — серьезно спросила я. На физиономии Берсеньева отчетливо читалось удивление. — Понятия не имею. Я честно выполняю условия нашего соглашения, ты не лезешь в мои дела, а я оставляю твою сестру в покое. — Если ты… — Не занудствуй, — перебил Берсеньев. — Я сдержал слово, а как я это сделал — тебя не касается. В нашем соглашении на сей счет ничего сказано не было. И не буди во мне зверя, он и так постоянно не высыпается. В этот момент к нам присоединилась Аврора. — Сергей Львович, — нараспев сказала она. — Должна заметить, вы имеете оглушительный успех. Наши дамы с вас глаз не сводят. — Поверьте, уважаемая Аврора Леонидовна, в этом мало радости. По натуре я отшельник. — Ага, — влезла я. — Он бы с удовольствием подался в монастырь, только вот не знает в какой. Надо бы в мужской, но тянет почему-то в женский. — Ершистая, — весело заметил Берсеньев, кивнув на меня и обращаясь к Авроре: — Страшно подумать, что мы едва не стали родственниками. — Он собирался еще что-то сказать, но очередная дамочка, жаждавшая общения, материализовалась рядом, и он отправился обольщать ее. — Насчет возможного родства он пошутил? — спросила Аврора. — Разумеется. Он вообще… шутник. — Вы, кажется, решили покинуть это милое сборище? — вновь спросила Аврора. — Могу вас подвезти. — Спасибо, я, пожалуй, пройдусь. — В туфлях? Если вам еще не наскучило мое общество, я с удовольствием доставлю вас домой. Получив пальто в гардеробе, мы вышли на улицу. Незамедлительно подкатил «Мерседес», шофер распахнул заднюю дверь и помог Авроре устроиться на сиденье. Обойдя машину, я села рядом с ней. — Мне кажется, обаяшка Сергей Львович испытывает к вам слабость. — Вам показалось. — Меньше всего на свете мне хотелось говорить о Берсеньеве, я уже жалела, что согласилась на предложение Авроры. — В ваших взаимных колкостях положительно что-то есть. — На самом деле мы друг друга не жалуем. Он едва не женился на моей подруге, она погибла, и Сергей Львович считает, что в этом есть моя вина. Неприятно с ним соглашаться, но, по большому счету, он прав. — Я слышала об этой истории. Не скажешь, что он до сих пор оплакивает былую возлюбленную, а ведь времени прошло совсем немного. — Жизнь продолжается, — пожала я плечами. — Что верно, то верно. Глупо осуждать его, тем более что очень редкие мужчины способны на истинные чувства. Берсеньев точно не из таких. Он назвал себя отшельником, но я бы выразилась иначе: волк-одиночка. — А не вы окрестили его обаяшкой? — усмехнулась я. — Одно другому не мешает. Женщины падки на подобных мужчин. Знают, что любовь принесет им страдания, и все равно спешат навстречу, как мотыльки на огонь. Каждая надеется, что именно она сможет приручить это опасное животное. Наивные дурочки. Я, кстати, как раз отношусь к подобной категории. Всю жизнь пребывала в фантазиях… несбыточных, разумеется. Признайтесь, такого мужчину, как Берсеньев, очень хочется добиться. — Скорее уж добить, — скривилась я. Аврора весело погрозила мне пальцем: — Фенечка, вы меня заинтриговали, в ваших отношениях все не так просто. Извините меня, — сказала она серьезно. — Я старая сплетница. Единственное доступное развлечение в моем возрасте. — В моем тоже. Ваш муж чем-то похож на Берсеньева? Она засмеялась. — Так мне и надо. С чего я взяла, что могу приставать к вам со своими глупостями? Мой муж прекрасный человек, у меня нет к нему претензий. Только к матушке-природе. — Чем она не угодила? — Тем, милая, что мужик в шестьдесят все еще интересный мужчина, если он когда-то вообще им был, а женщина в шестьдесят — старая баба. И тут уж ничего не поделаешь. Вокруг него водят хороводы молодые красотки, а ты либо бесишься сдуру, либо стараешься этого не замечать. — Пожалуй, в пятый раз выходить замуж не стоит, — кивнула я. — Выберите спутника жизни лет на двадцать пять старше. Впрочем, жить с мужчиной, который тебе в отцы годится, невелика радость. — Откуда вам знать, вы же не пробовали? — Я сплетница, так что много чего знаю. Даже слишком много. Мы засмеялись, но длилось это недолго. Аврора вдруг закрыла глаза и тяжело со стоном вздохнула. Я нахмурилась, заподозрив, что она неважно себя чувствует. Только хотела спросить ее об этом, как женщина, запрокинув голову, издала странный звук, точно подвывая, в следующий момент ее лицо судорожно скривилось, кончик языка показался между сомкнутых губ, а голова упала на мое плечо. — Что с вами? — перепугалась я. Водитель резко затормозил, повернулся и рявкнул: