— Тогда бабки гони, куплю себе костюм. — Бабки тебе придется заработать. А костюмчик, так и быть, одолжу. Она подмигнула и удалилась, а я весело фыркнула, качая головой. Вот так в понедельник я оказалась в офисе сестрицы. Прическа с аккуратным пробором, скромный костюм и туфли на каблуках. Агатка, завидев меня, глаза закатила, но осталась довольна. Само собой, офис нагонял на меня тоску, я была уверена, что данное место не является моей естественной средой обитания. К тому же Агатка сразу завалила меня работой, как видно считая, что это лучшее средство от глупых мыслей. Родители отнеслись к переменам в моей жизни настороженно, заподозрив подвох, и даже предприняли попытку вызвать Агатку на откровенный разговор. Что она им наплела, мне неведомо, но вопросами мне не докучали. Я советовала себе набраться терпения. Время пройдет, сестрица убедится, что меня спасать не надо, сама успокоится, и я смогу вернуться к метле и лопате. В среду выпал первый снег, и я была не прочь откосить от физических нагрузок. Сидела, обложенная папками, и вникала в премудрости юриспруденции, стараясь оправдать доверие: Агатка страшная зануда, к тому же крикливая, ее и мои нервы следовало беречь. Временами очень хотелось сбежать, но поступать так я себе отсоветовала. В выходной мы отправились на дачу, вопросов у родителей только прибавилось, но они героически молчали. Неделя пролетела незаметно, в пятницу Агатка заглянула в мой кабинет и сказала: — Зайди ко мне. Ирина, стол которой помещался напротив, заметила с сочувствием: — Она к тебе придирается. — Агатка решила сделать из меня человека, — серьезно ответила я и пошла к сестрице. Та сидела, уткнувшись в бумаги. Не поднимая головы, сунула мне папку, очередное ответственное задание, а когда я уже собралась уходить, сказала: — Сегодня обедать здесь придется. Звонил Серега Багрянский, помнишь его? — Нет, — покачала я головой. — Как же, мой одноклассник. Теннисист, помнишь? Он бывал у нас дома… — У нас много кто бывал… Какое отношение его приход имеет к моему обеду? — Я обещала встретиться с ним в половине второго. Если ты пойдешь обедать, а я нет, меня зависть одолеет. — Он просто так придет или по делу? — Понятия не имею. Сказал, надо встретиться. Он на днях мать похоронил… — Постой, — нахмурилась я. — Как, ты говоришь, его фамилия? — Багрянский. — А мать зовут Аврора Леонидовна? — Звали. Я устроилась в кресле напротив. — Так она умерла? — спросила в замешательстве. — Да. В больнице. Ее привезли без сознания, несколько дней в коме, а потом… — Врач сказал, все будет нормально… черт, а я даже не позвонила. — Какой врач? — нахмурилась Агата. Пришлось объяснять: — С Авророй я познакомилась на приеме, который Гришин устраивал. Предки пойти не могли, ты затаилась, и мамуля отправила меня. — Ну и? — Это я ее в больницу привезла. То есть она хотела отвезти меня домой, а по дороге ей стало плохо. Агатка выслушала мой рассказ и пожала плечами. — Маловероятно, что его звонок связан с тобой. Хотя… ладно, чего гадать, придет, все узнаем. Сергей Багрянский появился ровно в половине второго. Дверь в приемную была открыта, и я услышала приятный мужской голос. Мужчина осведомился у секретаря, может ли он увидеться с Агатой Константиновной. Вера спросила фамилию посетителя, он назвался, и она поспешно проводила его к сестре, а минут через десять заглянула к нам. — Агата велела зайти, — сказала она мне, понизив голос. Для встречи со школьным другом сестрица предпочла комнату отдыха своему кабинету. На журнальном столике две чашки кофе, она сидела в кресле, сочувственно улыбаясь, Сергей устроился напротив. — Ну, вот и моя сестра, — сказала Агатка, когда я вошла. — Пытаюсь привить ей трудовые навыки. Сергей повернулся, привстал и протянул мне руку. — Рад встрече, — улыбнулся и добавил: — Какой вы стали красавицей… впрочем, девочкой вы тоже были очень красивой. Мой приятель был страстно в вас влюблен, Ваня Левашов, помните? — Толстяк с глазами навыкате? — сообразила я. — Точно, — засмеялся Сергей. Выглядел Багрянский очень солидно, теперь я его, конечно, вспомнила, однако, встретив на улице, вряд ли бы узнала. В детстве он был высоким, худым мальчишкой с вечно торчащими во все стороны рыжеватыми вихрами. Теперь шевелюра потемнела, стригся он не реже двух раз в месяц, волосы уложены волосок к волоску. Он успел обзавестись брюшком, на физиономии печать значительности, можно было не спрашивать: парень — бизнесмен, и бизнес его процветает. — Примите мои соболезнования, — убрав с лица улыбку, сказала я. — Спасибо, — кивнул он. — Перед твоим приходом выяснилось, что Фимка на приеме у Гришина познакомилась с Авророй Леонидовной и уехала из ресторана вместе с ней. — Так это были вы? Водитель мне рассказывал, только имени вашего не знал. Я хочу, чтобы Ефимия Константиновна присутствовала при разговоре, — вдруг заявил он. Мы с сестрой быстро переглянулись. Я села, попутно внеся разумное предложение: — Если уж мы старые знакомые, может, не стоит «выкать»? — Да-да, конечно, — согласился он и развел руками. — Даже не знаю, с чего начать… — У тебя проблемы? — нахмурилась Агата. — Проблемы? Речь пойдет о моей матери. Если коротко, я сомневаюсь, что она умерла из-за своей болезни. Почти уверен: ей помогли. Мы вновь переглянулись, а потом на него уставились. — Что ты имеешь в виду? — не выдержала Агата. — Не хочу, чтобы вы решили, будто я просто помешался от горя, — вздохнул он. — Никаких доказательств у меня, конечно, нет. Но… на первый взгляд все вроде ясно. Она диабетик с большим стажем. С должным вниманием к своему здоровью никогда не относилась… внезапный приступ, кома и… смерть. Маму кремировали. Мысль о том, что придется лежать в земле, приводила ее в ужас. — Он потер подбородок, избегая наших взглядов. — Сергей, я не понимаю… — начала Агата, он вскинул голову и в упор посмотрел на нее. — Я… я думаю, что мою мать убили. — Кто убил? Почему? — Я думаю, все дело в книге, которую она писала. Мемуары. Мне казалось, это очередной мамин каприз. Стареющая женщина, у которой слишком много свободного времени. Несколько месяцев назад она познакомилась с Юдиной. Известная журналистка, вы о ней, конечно, слышали. Они вдруг подружились. Говорю «вдруг», потому что не припомню, чтобы у мамы были подруги. Мама заявила, что Юдина помогает ей в работе над книгой. А еще сказала, что кое-кому в этом городе мало не покажется. — Постой, — влезла я. — Ты всерьез решил, что кто-то испугался ее разоблачений? Он пожал плечами. — Юдина на ножах с нашей властью. А многие из отцов города и добропорядочных бизнесменов предпочли бы забыть, чем они занимались в девяностые. Мой отец, к примеру, очень не любит об этом вспоминать. Очень не любит. — Вот как, — кивнула Агата, приглядываясь к нему. — Да. Попади компрометирующие материалы к Юдиной… — А у твоей матери они были? — Не знаю. — Отец пытался отговорить ее от этой затеи? — спросила сестра. — При мне — нет.