Понедельник, 14 июля 2014 года 5 часов 14 минут утра Бакстер разбудил шум дождя, стучавшего в окна ее квартиры. Не успела она открыть глаза, как в небе, где-то вдали, раздался приглушенный раскат грома. Она лежала на диване в уютном полумраке, создаваемом горевшими на кухне светильниками. В щеку больно упиралась трубка беспроводного телефона, на которой она уснула. Частичка ее естества желала, чтобы Волк ей позвонил. Как он мог так с ней поступить? Она злилась, что ее предали, у них оставалось так много нерешенных вопросов. А может, она и впрямь для него ничего не значила? Эмили даже не понимала, чего ожидала от разговора с ним. Извинений? Объяснений? А может, подтверждения того, что Волк, ее друг, действительно спятил и его нужно считать не столько злодеем, сколько сумасшедшим? Женщина протянула руку к мобильному телефону, лежавшему на кофейном столике, но не обнаружила ни пропущенных звонков, ни новых сообщений. Потом села, свесила с дивана ноги, пнула пустую бутылку из-под вина, а когда та с грохотом покатилась по деревянному полу, понадеялась, что соседи внизу не проснутся. Потом подошла к окну и посмотрела на мокрые крыши. Небо озарялось молниями, разъяренные облака над головой сверкали тысячей самых разных оттенков мрачно-серого цвета. Чем бы ни закончился сегодняшний день, она потеряет нечто для нее очень важное. Знать бы только что. И сколько. Эдмундс всю ночь упорно работал, отслеживая финансовые траты, которые зигзагами рассыпались по всему городу, будто цифровые хлебные крошки. В сочетании с ноутбуком Чемберса они представляли собой неоспоримые доказательства вины Летаниэла Масса и, что самое невероятное, объединяли в одно целое убийства «Фауста» и преступления, совершенные в рамках дела Тряпичной куклы. Молодой полицейский испытывал досаду от того, что ему не удалось самолично вычислить этого удивительного и изобретательного серийного убийцу, хотя установленная им причастность Волка к этому делу представлялась куда более шокирующей, чем любые монстры, которых он заклинал в своей голове. Интересно, а мир когда-нибудь узнает правду? Эдмундс устал и прилагал отчаянные усилия, чтобы сосредоточиться и довести дело до конца. В 4 утра он получил от матери Тиа смс и тут же ей перезвонил. Ночью у Тиа началось небольшое кровотечение и врачи предложили ей поехать в родильное отделение, чтобы убедиться, что с ребенком все в порядке. Ее отвезли в больницу, где сообщили, что причин для беспокойства нет, но в стационаре все же оставили, чтобы несколько часов понаблюдать за ее состоянием. Когда Эдмундс в ярости спросил, почему она не позвонила раньше, будущая теща объяснила, что Тиа очень не хотела беспокоить его в такой важный день и если она узнает об их разговоре, то очень разозлится. Мысль о том, что Тиа решила пройти через это испытание без него, молодого человека очень расстроила и он, положив трубку, мог думать только о том, чтобы в этот момент оказаться рядом с ней. В шесть часов пять минут утра в офис вошла Ванита. Зная, что ей целый день придется стоять перед телекамерами, она надела эффектный брючный костюм. От двери за ней потянулась цепочка капель воды, стекавших с зонта, и вдруг резко изменила направление, когда женщина увидела сидевшего за столом молодого полицейского. – Доброе утро, Эдмундс, – поприветствовала его она, – журналистам надо отдать должное, на улице настоящее столпотворение! – Они стали собираться еще до полуночи, – ответил он. – Вы опять работали всю ночь? – спросила она. В ее голосе слышалось не столько удивление, сколько восхищение. – В будущем этого не повторится. – Понятное дело, но все же… – с улыбкой сказала она. – Вы растете, Эдмундс. Продолжайте в том же духе. Он протянул ей финансовый отчет, над составлением которого трудился всю ночь. Женщина быстро его просмотрела. – Теперь ему не отпереться? – Совершенно верно. Студия на Голдхоук-роуд принадлежит благотворительной организации, занимающейся предоставлением жилья бывшим военным, получившим увечья. Именно поэтому мы никак не могли ее найти. Он платит лишь крохотную часть арендной платы. Эти сведения содержатся на двенадцатой странице. – Отличная работа. – Эдмундс взял со стола конверт и протянул ей. – Это тоже по нашему делу? – спросила она, собираясь его разорвать. – В некотором роде, – ответил Эдмундс. Услышав тон, которым были произнесены эти слова, она умолкла, нахмурилась и направилась в свой кабинет. Бакстер явилась в отдел в семь часов двадцать минут утра, после того, как эксперты-криминалисты из отдела фото– и видеоинформации настоятельно попросили ее оставить их в покое. По правде говоря, она была только рада оказаться за пределами их темной берлоги. Эмили понятия не имела, как полицейские из этого подразделения могут без конца сидеть в этом мрачном помещении, где у нормального человека тут же начинала болеть голова, и просматривать записи камер наблюдения, развешанных по всему городу. Команда дознавателей высшей квалификации, отобранных благодаря их непревзойденным способностям вычленить в огромной толпе индивидуальные черты лица, всю ночь эксплуатировала специальные программы идентификации по внешним признакам в поисках Волка и Масса. Бакстер понимала, что это примерно то же, что искать иголку в стоге сена, но когда они, вполне предсказуемо, не смогли найти ни того, ни другого, все равно расстроилась. Когда один из специалистов две минуты спустя вернулся после перерыва, держа в руке чашку кофе, она на него наорала. Начальнику это явно не понравилось, он публично устроил ей выволочку и прогнал. Она влетела в Отдел по раскрытию убийств и других тяжких преступлений и подошла к столу Эдмундса, который в этот момент как раз строчил Тиа смс. – Ну? Просмотр записей камер видеонаблюдения что-нибудь дал? – спросил он, набрав текст и отложив телефон. – Мне дали пинка. Это в любом случае напрасная трата времени. Они понятия не имеют, где смотреть и искать. Ищут в окрестностях квартиры Волка, в которую он явно не собирается возвращаться, и дома Масса, который, насколько я понимаю, тоже не намерен больше там жить. – Программы распознавания по чертам лица не сработали? – Шутишь? – засмеялась Бакстер. – На данный момент они «обнаружили» Волка трижды, первый раз узнав его в старушке-китаянке, второй в луже и в третий в постере Джастина Бибера. Несмотря на огромное давление, которое они на себе испытывали, и пагубные последствия неудачи ребят из отдела фото– и видеоинформации, нелепый список совпадений вызвал у них смех. – Мне нужно вам кое-что сообщить, – сказал Эдмундс. Бакстер с глухим стуком бросила сумку на пол, перегнулась через стол и приготовилась слушать. – Детектив-констебль Эдмундс, – позвала Ванита, стоя в двери кабинета и сжимая в руке сложенный лист бумаги, – можно вас на минутку? – О-хо-хо, – иронично протянула Бакстер, когда он направился к начальству на ковер. Эдмундс закрыл за собой дверь и сел за стол, на котором лежало письмо, напечатанное им сегодня в половине пятого утра. – Признаюсь, вы меня удивили, – сказала она, – почему именно сегодня? – Полагаю, что в рамках этого дела я уже сделал все, что мог, и на большее уже не гожусь, – сказал он, махнув рукой на увесистую папку рядом с письмом. – Надо сказать, вы сделали немало. – Спасибо. – Вы уверены, что поступаете правильно? – Уверен. – Признаюсь честно, я полагаю, вас ждет блестящее будущее, – со вздохом произнесла она. – Я тоже. Но, к сожалению, не здесь. – Хорошо, я представлю на рассмотрение ваш рапорт о переводе. – Благодарю вас, коммандер. Эдмундс с Ванитой пожали друг другу руки, и он вышел из комнаты. Бакстер наблюдала за их короткой беседой, стоя у ксерокса и пытаясь услышать, о чем они говорят. Эдмундс взял пиджак и подошел к ней. – Куда собрался? – спросила Эмили. – В больницу. Накануне вечером Тиа отвезли в родильное отделение. – С ней… с ребенком все хорошо? – Думаю, с ними все в полном порядке, но сейчас мне нужно быть там. Он явственно видел, что Бакстер прилагает усилия, чтобы привести в равновесие два чувства, боровшиеся в ее душе: с одной стороны сочувствие к нему и его семье, с другой – неверие в то, что он в столь критический момент бросает отдел, бросает ее. – Я вам здесь больше не нужен, – заверил он. – Она уже подписала? – кивнула Бакстер на кабинет Ваниты. – Если честно, то мне плевать. Дело в том, что я подал рапорт о переводе обратно в отдел по борьбе с финансовыми преступлениями. – Что? – Свадьба. Детектив. Развод, – сказал Эдмундс. – Я хотела сказать… Так бывает не со всеми. – У меня скоро родится ребенок. А строить головокружительную карьеру я не собираюсь. Бакстер улыбнулась, вспомнив свою жесткую реакцию на сообщение о том, что невеста Эдмундса беременна. – «Может, лучше не тратить попусту мое время и сразу вернуться в отдел по борьбе с финансовыми преступлениями?» – с грустью процитировала она собственные слова. А потом, к удивлению Эдмундса, Бакстер обняла его и крепко прижала к себе. – Ну ладно, мне пора, я все равно не смог бы остаться, если бы даже захотел, – признался он. – Здесь меня все ненавидят. Человек не может критиковать сам себя, даже если он грешен, как сам дьявол. Если смогу оказать сегодня любую посильную помощь, я весь день на связи. Он немного помолчал и повторил: – Любую.