Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 44 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Следующий день я, как всегда, рано начал в офисе. Хоть я ленив, обожаю лениться и восхваляю лень, но всё это можно делать лишь тогда, когда работа сделана. Ленится может лишь тот, кто всё сделал хорошо, качественно и, главное, быстро. Сегодня в планах у меня было ознакомиться с приговором по Сазанову и, по возможности, встретиться с ним в следственном изоляторе. Чашка кофе и получасовое чтение показали, что текст судебного акта стандартен, не удивляет неожиданными выводами. Стиль сух, безэмоционален, выводы притянуты за уши или вообще отсутствуют. В таком виде он мне не нравился, уверен, не нравился он и Кириллу. В 09 часов я уже был в СИЗО. Часовая беседа с Сазановым не успокоила последнего, но определила план дальнейших действий: мы обязательно подаём апелляционную жалобу. Срок её подачи истекал через 8 дней, поэтому нам следовало торопиться. Договорившись встретиться через неделю, мы распрощались. После этого я съездил в суд, дополнительно ознакомился с уголовным делом, а также протоколом судебного заседания, решил вопрос со свиданиями Кирилла с матерью. Затем я позвонил последней, обрадовал её предстоящей встречей с сыном, а также напомнил о гонораре за апелляционную инстанцию. Разрешив все эти вопросы, и наученный горьким опытом вчерашнего дня, я решил выпить чашку кофе, после чего закончить рабочий день. Когда через пять минут в кабинет зашла Кирсанова, по её лицу я понял, что мои планы вновь нарушены. Два дня подряд! Давно такого со мной не было. Вслед за Анастасией в кабинет зашёл Селезнёв. Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Добрый день, Вячеслав Иванович, — с улыбкой обратился он ко мне, усаживаясь в кресло напротив меня. — Добрым он был до вашего прихода. — не разделял я его мнения. — Я опять невовремя? — Любой, кто предлагает мне работу, и, более того, настаивает на её выполнении, когда я этого не желаю — всегда невовремя. — мрачно отреагировал я на его вопрос. — Как я понимаю, вы решили согласиться с моими условиями? — С ними согласился Фёдоров. Для перевода первой части гонорара вам необходимо встретиться с ним. Пока он в следственном изоляторе. — Хорошо. Каким образом он будет решать финансовые вопросы со мной, находясь в изоляции. — Этим займётся его мать — Фёдорова Кристина Алексеевна. — Понятно. Раз уж я решил взяться за это дело, может быть, расскажете, что вам известно и почему вы решили, что Фёдоров не виноват. — Всё, что мне известно, я вам рассказал. Мнение о невиновности Степана сформировалось в ходе беседы с ним, а также на основании анализа сложившейся обстановки в нашей с вами судебной системе и личном опыте. В своей жизни я множество раз встречался с душегубами — Степан не такой. — Кто его защищал на следствии и в суде? И кто занимается его защитой сейчас? — Адвокат Плотников. Вы знакомы с Владимиром Владимировичем? — Конечно. Я не понимаю, зачем вам я, если Фёдорова защищает Плотников. Да уж, после Плотникова, в этом деле мне делать нечего. Владимир Владимирович занимался адвокатурой ещё тогда, когда я ходил под стол пешком. Опытный, скрупулёзный, неуступчивый и настойчивый. В нашем городе он лидер по количеству оправдательных приговоров — настоящая заноза в пятой точке суда и следствия. Если он проиграл, то мне надеяться на выигрыш бессмысленно. — Плотников в курсе, что я привлечён в дело? — продолжил я. — Сегодня ему сообщили об этом. Он не против. Но настаивает на встрече. — В этом я согласен с ним. — У вас ещё есть вопросы? — Да, один. Вам осталось выполнить вашу часть сделки. — Хорошо. — неодобрительно посмотрел на меня Селезнёв. После пятиминутного разговора, содержание которого не относится к делу и который состоялся лишь из-за моего неуёмного любопытства, Алексей Сергеевич ушёл. Свои обязательства он выполнил. Я же, не желая затягивать, сразу же позвонил Плотникову. — Владимир Владимирович? — Плотников поднял телефон практически сразу. — Да, приветствую Вячеслав. Мне уже сообщили о том, что ты захотел позаниматься делом Фёдорова. — Я бы не сказал, что я этого захотел. Владимир Владимирович, считаю, что нам необходимо встретиться. — Согласен. Когда? — Да хоть сейчас. — Тогда давай через полчаса у меня в офисе. — Договорились. Через полчаса я сидел в кресле в шикарном офисе адвоката Плотникова. В отличие от меня, он ничего не арендовал, а ещё лет 15 назад приобрёл старинный особняк, привёл его в порядок и все два этажа отвёл себе и своим помощникам для работы. Плотников по натуре был трудоголиком, что вкупе с его профессионализмом и врождёнными навыками менеджера, позволяли ему продавать свои навыки и знания очень дорого. Хотя у меня сложилось мнение, что удовольствие ему приносила сама работа, деньги же были приятным, но не главным приложением к этому. — Итак, Вячеслав, у меня есть полчаса. Что тебя интересует? — Во-первых, давайте расставим точки над i. Я не уверен, что вступлю в это дело окончательно. В настоящее время я собираюсь лишь ознакомиться с ним. Как я понял, вы останетесь в деле? — Плотников кивнул в ответ. — В таком случае, нам необходимо будет определить, как мы будем взаимодействовать и будем ли это делать вообще? — Согласен с тобой. Если нам придётся работать вместе, то работать мы должны именно вместе, а не каждый отдельно. Иначе это может навредить клиенту. — Во-вторых, сколько у нас есть времени для подготовки апелляционной жалобы? О деле Фёдорова мне неизвестно вообще ничего. Необходимо начинать с нуля.
— Осталось пять дней. Апелляцию я подготовлю и направлю. Если откопаешь что-то новое успеем сообщить это в ходе судебного заседания. — В-третьих, насколько вы согласны на моё участие в этом деле? Если вы против, я немедленно откажусь от него. — Вячеслав, я не против твоего участия. Я лишь не понимаю, зачем оно необходимо. В себе я не сомневаюсь. Зато сомневаюсь в том, что ты сможешь мне чем-то помочь. Надеюсь, без обид? — Без обид. — вот тут он действительно меня задел. В себе я тоже не сомневался. Без уверенности не может быть успеха, победы. Теперь я точно возьмусь за дело. — В таком случае, я возьму эти пять дней для ознакомления с делом и встречей с нашим клиентом. После этого предлагаю встретиться и обменяться мнениями. Насколько я понимаю, материалы дела у вас есть в электронном виде? — Плотников в ответ кивнул. — Можете мне их предоставить. — Не вижу в этом проблем. Соответствующие распоряжения мною уже даны. — Плотников включил громкую связь на интеркоме. — Саша, к тебе сейчас подойдёт адвокат Талызин. Сделай ему копии всех материалов по Фёдорову. — Плотников встал, давая понять, что аудиенция закончена. — Что ж до встречи через пять дней. Зайдите в пятый кабинет на первом этаже, вам всё передадут. До встречи. — Всего доброго. Следуя его инструкциям, я сходил в указанный кабинет, где молоденький студент Саша скинул мне все материалы интересующего меня уголовного дела. Часы показали 15.30, но до конца рабочего дня оставалось ещё долго. Для беседы с Фёдоровым необходимо подготовиться, придётся поработать, поэтому я направил свои стопы в офис. Вероятно, я кого-то прогневал, иначе не вляпался бы в это дело! Зайдя в офис, я обнаружил, что моя доблестная помощница уже ушла. Что ж этого следовало ожидать — на сегодня работой я её не наделил, и, вероятно, уничтожив необходимое количество выдуманных чудовищ, она решила, что её трудовая функция выполнена. Как я её понимаю! Кое-как сделав себе отвратительный кофе, я уселся за компьютер в своём кабинете и приступил к чтению. 4 — Паша! — судья Сергеев Сергей Сергеевич (в среде адвокатов, следователей и прокуроров — Серёжа в кубе) быстрым шагом вошёл в свою совещательную комнату. Сергей Сергеевич — судья с двадцатилетним стажем, опытный, всегда уверенный в своей правоте, которая подкреплялась, по его мнению, учёным званием. С годами он несколько обленился, поэтому приговоры для него писали молодые помощники, судья же лишь проверял их работу и при необходимости вносил соответствующие правки. Надо отметить, что таковые имелись всегда, так что судью следовало поблагодарить хотя бы за то, что он читал документы, которые подписывал. К своим достоинствам он также относил свой взрывной характер, который расценивал как дар небес. Многие в этом были с ним не согласны. — Паша! — ещё более повысил Сергеев, не дождавшись ответа, и практически упал в кресло, стоявшее рядом со столом. — Где ты чёрт возьми?! — Ой, извините, Сергей Сергеевич, — Паша Лебедев, студент 5 курса юридического факультета, проходящий практику в суде, влетел в комнату из смежного помещения туалета. — Извините, не ожидал вас так быстро. — Не ожидал он. — ворчание судьи свидетельствовало об его плохом настроении. — Ты всегда должен быть готов. Приговор готов? — Да, но… — начал было Лебедев. — Что, но? Готов или не готов. Выражайся яснее. Времени для написания у тебя было достаточно. — Сергей Сергеевич, конечно, я подготовил вариант приговора. — Павел проговорил эти слова очень неуверенно. — Ума хватило написать его обвинительным? — Я не уверен, что он должен быть обвинительным. — Лебедев проговорил это практически испуганно. — И почему же ты так считаешь? — с сардонической улыбкой проговорил судья, хотя было видно, что он сейчас взорвётся и Лебедеву не поздоровиться. — Неужели Фёдоров невиновен? — Может быть и виновен, но доказательств явно недостаточно. — чуть слышно произнёс студент. — Я не уверен в его виновности. — Неужели? Тогда Фёдорова необходимо сейчас же оправдать и отпустить. — с издевкой отреагировал Сергеев. Необходимо отметить, что в совещательной комнате судья должен находиться один (если единолично рассматривает дело). В этой комнате он должен посовещаться сам с собой — я даже не хочу представлять, как это происходит. Нахождение Лебедева в комнате являлось нарушением, которое могло повлечь отмену решения, которое примет Сергеев. Но он этого не опасался: Лебедев никому не расскажет о том, что он присутствовал при «совещании» судьи; сам Сергеев об этом точно распространяться не будет; мнение же остальных осведомлённых лиц (коллег, секретарей судебных заседаний и т. п.) его мало интересовало. Не дождавшись реакции студента на свои слова, судья продолжил: — Итак, правильно ли я понял, что Фёдорова необходимо оправдать? — не дождавшись ответа, да и не ожидая ответа, продолжил. — Павел, всё то, что ты изучал в университете и то, что тебе втолковывали замечательные теоретики имеет отдалённое отношение к реальности. Чтобы ты понял, я потрачу несколько минут своего времени на небольшое разъяснение, а затем, надеюсь, оба займёмся работой? — Сергеев вопросительно посмотрел на практиканта. — Спасибо, Сергей Сергеевич. — Итак, ты считаешь, что Фёдоров не виноват. Вполне возможно, доказательств его вины действительно немного, притом все их можно толковать неоднозначно. Но ты забываешь о том, что к выводу о его виновности пришёл не только я. Так, оперуполномоченный со своими коллегами пришли к такому же выводу. То есть у них были для этого основания. Какие? Возможно такие, какие они могли представить в суд и следователю. Но они должностные лица и их выводам необходимо доверять. Вот, как минимум один человек, мнение которого должно быть важным для тебя. Продолжим. Все материалы поступили следователю, тоже должностному лицу, тоже образованному, как и ты и, главное, опытному специалисту. К какому же выводу он пришёл? Правильно, к такому же как я. Ты думаешь, он не понимал, что доказательств причастности Фёдорова к убийству мало? Нет, он это прекрасно понимал, но также он понял, что именно Фёдоров убийца. Следователь был вправе прекратить уголовное преследование в отношении нашего подсудимого в связи с недоказанностью его вины. Но он этого не сделал. Значит, у него были для этого резоны. И с ним согласился его руководитель. Вот тебе ещё два человека. Не стоит забывать, что уголовное дело изучалось в прокуратуре. Там этим занимался надзирающий прокурор. И у него несмотря на то, что доказательств причастности Фёдорова к убийству маловато, не возникло сомнений в том, что убийца найден. И вот, четыре человека, в должностные обязанности которого входит установление виновности либо невиновности человек на различных стадиях расследования дела, и, заметь, которые были вправе отпустить Фёдорова, этого не сделали. О чём этого говорит? А это говорит о том, что он виновен. Я уж не говорю о судьях, избиравших Фёдорову меру пресечения и продлявших её, у которых также не возникло сомнения в обоснованности подозрений в отношении подсудимого. И теперь ты хочешь сказать, что, как минимум четыре человека, а со мной — пять, ошибаются? А Павел Лебедев один оказался прав, установив, что гражданин Фёдоров невиновен! — было видно, что судье утомительно раскрывать практиканту очевидные вещи. — Но… — начал было Лебедев. — Что но?! О каких «но» ты хочешь мне сказать?! — Так нельзя. — разве что не пролепетал Павел. — Что нельзя? Нельзя наказать убийцу, который оказался настолько умён, что сумел уничтожить либо не оставить следов преступления? Необходимо выйти сейчас в зал суда и оправдать его, а потерпевшей — матери убитого сказать: «Извините, мы ошиблись! Вполне вероятно, что человека, которого мы оправдываем и убийца вашего сына, но не сложилось, придётся его отпустить!» Ты предлагаешь сделать так! — А если он невиновен? — Если же он невиновен, то это трагическая ошибка. Запомни, даже высокоточные приборы могут ошибаться, а уж у человека больше несовершенств. Но! Пойми, что если Фёдоров невиноват, то он отсидит назначенное и вернётся к жизни. И это будет ошибкой! Но ошибкой, за которую я не ответственен, так как четыре, пойми, четыре человека до меня пришли к выводу о виновности Фёдорова! И хватит, на этом я считаю тему исчерпанной.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!