Пока правительница Гуда наставляла своего племянника, а люди его наперебой спорили, кто привезёт больше красавиц и сокровищ из Бремена, в гавань прибыл сам ярл Хордаланна со своей личной гвардией. Туда входили лишь самые отважные и опытные воины, которые сражались рука об руку не один раз и прошли вместе сквозь лишения, кровавые сражения и пиры с льющимся рекой мёдом. Орлиное лицо Сигурда выражало абсолютное спокойствие, но что-то в нём казалось противоестественным, словно это мнимое затишье скрывало настоящую бурю, готовую подняться в любой момент. — Ну-с, желаю вам лёгкой руки да тяжёлой добычи, мои храбрецы! — обратился он к той части своих людей, что решили отправиться в поход, и тёмными глазами с хищным прищуром начал искать в толпе брата. — Свенельд, где Свенельд? Вы его не видели? — Нет, я думал, что он с тобой, — вскринул одну бровь Ульв, который вот-вот готовился дать команду работать вёслами — оставалось дождаться лишь светловолосого хордаланнца. — Разве нет? — Наверняка валяется где-то пьяный, я его не видел после длинного дома, — покачал головой Сигурд. — Что ж, пойду и продолжу свои поиски в городе. Если явится сюда и отплывёте до того, как я вернусь на пристань — передай Свену мой пламенный привет. Усмехнувшись, старший торопливо зашагал прочь от гавани по узким улочкам Эгерсунна: перед ним стояла непростая задача одним камнем убить сразу двоих зайцев, найдя и сбежавшую игрушку, и вздумавшего учить его жизни глупого братца. * * * * * Мия, замотавшаяся в какое-то найденное посреди сена и вил тряпьё и меховую накидку одного из братьев, выскользнула из хлева и оказалась на улицах столицы Ругаланна. Девушка принялась блуждать по незнакомым ей лабиринтам одинаковых домишек... пока не заметила вдалеке парящего плотоядным коршуном Сигурда, который словно выискивал кого-то своим взглядом. Рабыня зашагала ещё быстрее на дрожащих ногах, ощущая, что ярл Хордаланна заметил беглянку и следует за ней по пятам. Для чего она ему? Закончить то, о чём ей даже вспоминать стыдно? Вкус дрянного зелья всё ещё оставался во рту... Или же просто убить как ненужного свидетеля его забавы? В конце концов, в Эгерсунне и без неё есть множество женщин, готовых разделить ложе со знатным и богатым викингом. Она же — всего лишь невольница, трофей корабельщика Варди, скот, о котором никто не станет горевать и плакать, кроме, пожалуй, старой и несчастной Ингеборги. Мия пыталась прогнать из своей головы мысли о скорой гибели, но она воочию видела всю нечеловеческую жестокость и извращённый ум этого правителя соседней области. То, как он находил удовольствие в опьянении невинного ягнёнка, готового запрыгнуть в пасть голодному волку... То, как играючи, рутинно делал с ней вещи, которые рабыня и представить раньше не могла — словно таких как она у него были десятки или сотни... Быстрым шагом, почти бегом, она доковыляла до сердца города. Оставалось совсем немного, и в толпе людей на рынке она потеряется и спрячется от ястребиного взгляда Сигурда. Мия обернулась и облегчённо вздохнула: преследователя не было видно, должно быть, он отстал или вовсе решил прекратить свои бесплодные поиски. Как же она ошибалась! Направо, налево, прямо по улице, поворот между двумя покосившимися низким крышами — и вот он, рынок! Эгерсунн за время правления Гуды, предпочитавшей войне мир, из крошечного городишки превратился в крупный центр торговли и ремёсел. Теперь пытливый взгляд посетителя мог отыскать здесь сокровища и редкие товары со всех четырёх сторон света. По морским путям приплывали сюда купцы, предлагающие разнообразные заморские специи, дорогое вино, оливковое масло, породистых скакунов и шёлковые ткани в обмен на местные оружие, меха, древесину и, в особенности, рабов. Отведя взгляд от выставленных на продажу людей в цепях — это были жители родного Бремерхафена, она натянула меховую накидку на волосы, прикрывая своё лицо и дрожа от страха. Несчастная будто вновь почувствовала себя преследуемой жертвой, в спину которой смотрел взгляд разгорячённого погоней зверя. Этот страх был каким-то первобытным и пробирающим до самого нутра. И она была права: маневрирующий между хаотично раскиданными домишками и торговыми рядами Сигурд неотрывно следовал по её следу и не упускал свою добычу из виду ни на секунду. Её отчаянные попытки затеряться в толпе или спутать его планы даже забавляли викинга и будоражили его охотничьи инстинкты. Поворот, ещё один — и у лавки с заморскими фруктами и маслом его кто-то окликнул по имени! — Ярл Хордаланна, великий Сигурд! Мужчина обернулся и увидел Инга Трёхпалого, сидящего на бочонке с маслом и уплетающего сладкий плод инжира. Бастарда умершего от чахотки мужа Гуды прозвали так не зря: на обеих его руках указательный и средний пальцы срослись друг с другом так же, как и мизинец с безымянным, поэтому казалось, что всего перстов у того было всего лишь три. В остальном, за исключением чрезмерно пухлых губ и оттопыренных ушей, внешность старшего сына прежнего ярла была обычной, но это врождённое уродство согласно законам уже лишало его возможности претендовать на трон и даже участвовать в военных походах. Получить увечье в бою было величайшей честью и даже даром свыше, меткой Одина; родиться же с ним означало проклятье со стороны богов и неполноценность как достойного мужа. В глазах остальных он считался не только незаконорожденным сыном рабыни, но и лишь наполовину мужчиной, наполовину человеком. — Так и куда ты так бежишь, ярл Хордаланна? Если брата проводить, то гавань — в противоположной стороне, — усмехнулся шестнадцатилетний Инг. — Инг... Старший наследник Ругаланна, ты возмужал и вырос, — предпринял попытку отговориться и продолжить свой путь Сигурд, но почувствовал, как бесцеремонно схватил его за запястье своей лягушачьей лапой ублюдок ярла Вигге. — Я его видел не так давно, он, весь разъярённый и мокрый от пота, искал кого-то, а потом направился к пристани, — улыбнулся Трёхпалый. — Но не об этом речь, я как раз хотел побеседовать с тобой. — И о чём нам с тобой говорить, калека?! — сверкнул на него орлиными глазами ярл и прикусил губу: меховой плащ Мии уже нырнул за очередной поворот и теперь догнать девушку будет сложнее. — Расскажешь мне о своей убогой жизни? — Нет, о том, что я был бы рад угодить тебе и оказаться полезным, — лукаво, по-кошачьи, прикрыл очи Инг Трёхпалый и с аппетитом проглотил плод смоковницы. — Стало интереснее, правда? — Продолжай, не томи, — буркнул в ответ Сигурд. — Я хочу превратить в ад жизнь Гуды и её сосунка. Медленно, мучительно лишить её всего, что дорого её сердцу — а потом убить. Поможешь? — пожал Трёхпалый плечами. — Что-то не вижу я рядом с тобой ни отважной дружины, ни быстроходных драккаров, — рассмеялся, осмотревшись по сторонам, темноволосый викинг. — Что ты сможешь дать мне в обмен на моё содействие? — Я хочу отомстить Гуде за то, что она убила мою мать... А мне после смерти отца не выплачивала никакого довольства, заставив бродяжничать по всей Норвегии и перебиваться подножным кормом да подаянием... А ведь во мне — благородная кровь Вигге и его семя! — прошипел Трёхпалый. — Разве это — поведение справедливой правительницы? Разве это — следование заветам моего отошедшего в мир иной отца? — Что мне твоя месть, калека? Не пристало яснооким орлам помогать падальщикам-воронам, орлы парят высоко и глядят не под ноги, а на новые горизонты и перспективы. — Отобрав власть и честь Гуды, я отдам весь Ругаланн тебе. Ты присоединишь его к своей вотчине и станешь владельцем самых обширных земель и богатств во всей Норвегии — вторым после конунга. Разве не это твоя мечта? Я же всё равно не смогу стать ярлом, как бы мне не хотелось — жестокие боги отняли у меня это право. Даже с половиной твоей армии, отплывшей на взятие Бремена, у Хордаланна всё ещё больше воинов, чем у Гуды. — Предложение... любопытное, — потёр он подбородок. — Но мне стоит переговорить и обсудить эту возможность со своей гвардией и свободными викингами Хордаланна. К тому же, началась зима, и море в это время неспокойно и опрокидывает корабли во время бури как деревянные игрушки. Несбыточные мечты бастарда вызвали у Сигурда отвращение, но не потому, что он не желал сделать частью своих владений Ругаланн, а лишь из-за того, что в его планах свержение Гуды выстраивалось по-другому. Прямо сейчас начинать кровопролитие ярл отказывался, подобно опытному следопыту он выжидал, пока наступит момент максимальной слабости его добычи — и тогда умертвить её будет проще простого. — Как и говорят, ты столь же умён, как и безжалостен, — подобострастно поклонился мужчине калека. — Да, сейчас... ещё рано. Пока ещё рано. Дай мне время, и я тебя не разочарую: соберу воинов и, быть может, раздобуду корабли — за время скитаний я познакомился с другими неприятелями Гуды, и их, поверь мне, достаточное количество. Даже больше, чем я мог представить! — Тогда жду тебя в гости через два полнолуния, Инг Трёхпалый. В конце концов, до моей столицы отсюда — всего три дня пути, если в твоё путешествие не вмешаются боги и шторм, — кивнул бастарду Сигурд. — Договорились? — Договорились! — с горящими от предвкушения мести глазами ответил ему незаконорождённый сын Вигге. — А, кстати... Инг! — едва только сделав несколько шагов в сторону, обернулся и состроил растерянное лицо темноволосый правитель Хордаланна. — Не подскажешь мне, в какой стороне тут старая верфь Варди и его дом? Пусть они с Йоханом уже отплыли, поговорю по душам хотя бы со старухой Ингеборгой, она обещала рассказать, какие паруса — самые крепкие. — Раз вы поладили, то ты и без меня наверняка бывал у них в гостях. — Вылетело после вчерашнего пира из головы — совсем пропил свою память! — засмеялся Сигурд, нервно сжимая руку в кулак и надеясь на то, что его блеф сработает. — Они давно уже поселились на окраине Эгерсунна. Ступай в гавань, оттуда держи свой путь к сосновому лесу, где и увидишь протоптанную тропку. Там будут верфь и рыбацкие сети, а ещё дальше увидишь их добротный старый домик. — Благодарю, — ухмыльнулся ярл. — И не забывай, что я буду ждать тебя, своего дорогого гостя! — Через два месяца, через пару полнолуний. Помню, — прошептал, глядя в спину удаляющемуся прочь ярлу, Инг Трёхпалый. — И ты тоже запомнишь. Хитро улыбающийся Сигурд оставил попытки отыскать девчонку на рынке и направился в сторону гавани: если шестое чувство его не подводит и она окажется слишком трусливой, чтобы принести себя в жертву морю, то непременно вернётся в единственное безопасное место во всём городе — дом Варди и Ингеборги. Провожающие воинов эгерсуннцы уже разошлись по своим домам, и об отплывших в сторону германских земель викингах во главе с Ульвом и Свенельдом напоминала лишь дюжина драккаров, которые вот-вот должны были скрыться за горизонтом. Пусть не заполучил он вчера ту рабыню из Бремерхафена... Пусть не успел встретиться с покинувшим гостевой дом после драки братом, Сигурд знал, что несмотря на сиюминутную ненависть и отвращение, Свенельд не предаст его и никому не расскажет о случившемся. Не расскажет и немая невольница, а если что-то и покажет жестами да слезами, это всегда можно списать на помешательство после попытки утопиться. Наглоталась холодной воды, выпила для согрева вина — и началась белая горячка. А ещё встреча с Ингом оказалась судьбоносной, и его предложение союза грело ярлу душу обещанием расширения своих владений. Все цели, к которым двигался Сигурд, становились с каждым шагом ближе и ближе, и для их достижения нужно было запастись лишь терпением. Терпеть и ждать он умел лучше кого-либо. — Ульв и Свенельд вернутся в совершенно другой Эгерсунн, — хищно оскалился ярл, провожая совместный флот Ругаланна и Хордаланна. — У меня же есть и другие дела. Пора навестить старушку Ингеборгу. * * * * * Эгерсуннский рынок был скоплением товаров и людей со всего света. От блеска янтарных бус на прилавках и звуков речи на всевозможных языках у Мии становилось счастливым сердце, а глаза разбегались в разные стороны — всё хотелось потрогать и посмотреть! Отдалённо торговые ряды напоминали ей о Бремене, куда она иногда выбиралась из предместья города за покупками. Девушка, сбросив с себя паранойю по поводу преследования Сигурдом, вдохнула свежий воздух с моря полной грудью и продолжила свою прогулку по базару. Видимо, глаза её были такими жадными и голодными, а внешний вид — жалким, что сердобольный пожилой торговец, приняв рабыню за побирушку, протянул ей свежеиспечённый ячменный хлеб. Поблагодарив его немым кивком и принявшись жевать горячую краюшку, Мия и сама не заметила, как ноги привели её в соседний с рынком квартал, а день начал клониться к вечеру. В этой части города находились склады с товарами, стойла с многочисленными лошадьми и прочим скотом, а также кузницы. Увидев привязанного посреди улицы белоснежного жеребца, рабыня не смогла сдержать своего восхищения и подошла к нему поближе. Такого красавца мог позволить себе только кто-то очень богатый: ярл, опытный купец или воин-ветеран, которому везло в походах. Тонкими бледными пальцами она погладила коня по тёплой удлинённой морде, на что он довольно фыркнул и уткнулся влажными губами в её щёку, будто целуя. В первый раз с момента, когда викинги вторглись в родной город и погрузили её вместе с прочей добычей на корабли, Мия искренне улыбнулась. Прекрасный конь принёс ей на мгновение какое-то простое счастье и радость, которых ей всё это время недоставало. Засмотревшись на жеребца и любуясь его шелковистой гривой, Мия и заметить не успела, как из кузницы на улицу вышел один из ковалей. Высокий, плечистый, с густыми рыжими волосами и огромным молотом в руках, он на мгновение показался ей ожившим воплощением Тора из преданий этого северного народа — пока она не узнала его лицо, оказавшееся уже ранее виденным. Кузнец присутствовал на вчерашнем пиршестве в медовом зале и, более того, обсуждал с уже подвыпившим сыном Варди то, каким образом лучше подковывать коней. Значит... он сможет показать ей дорогу до жилища корабельщика! — Ты... ты же помощница по хозяйству старой Ингеборги, верно? Вчера тебя увидел, точно! — заметив на запястье девушки браслет из янтаря, ранее принадлежавший Варди, расплылся он в улыбке. — Только не могу припомнить, как твоё имя, совсем запамятовал! Я-то — Олсен! Тёмно-зелёные, будто мох, очи кузнеца изнутри сверкали каким-то мягким и успокаивающим светом, и это заставило рабыню довериться мужчине. Жаль, сказать о своём имени, будь то настоящее или данное ей пожилой хозяйкой, она не могла. — Ммм, — только и промычала, хлопая ресницами, пленница. — Мммм! — Точно, нема ты. Прости, если обидел, — тотчас же он перевёл взгляд на коня, что забавно начал жевать одну из прядей русых волос Мии. — По душе тебе этот красивый проказник? Перед тобой — чистокровный скакун из далёкого халифата. За одного такого дают шапку золота и десяток крепких молодых рабов впридачу. — Ммм? — с удивлением посмотрела на жеребца Мия и кивнула собеседнику. — Да-да, это один из лучших скакунов во всём мире, принадлежит он правительнице Гуде. Хотела бы себе такого? — Ммм! — кивнула Мия и прижалась щекой к мягкой гриве белоснежного жеребца. — Что ж, если однажды сможешь позволить себе похожего коня, то знай — для такой красавицы я подкую его совершенно бесплатно. А что ты делаешь одна в вечерний час на улице? Потерялась? Заблудилась? Мия ещё раз кивнула, и мужчина, закрыв на тяжёлый замок свою кузницу, вытер со лба капельки пота и широко улыбнулся: — Тогда я провожу тебя, если не против. Народ в наших краях добрый, но кто знает, вдруг в лесу наткнёшься на голодного волка или медведя-шатуна. Со мной тебе нечего бояться. Мия сияла от счастья: мало того, что этот коваль оказался добрым и отважным человеком, так она ещё и смогла немного погулять по городу и познакомиться с вышедшим словно со страниц сказок дивным белоснежным конём. * * * * * Сигурд тем временем ступил на борт своего главного корабля и обратился к собравшимся на палубе людям из личного войска. Ярл Хордаланна вдохнул ноздрями воздух, принесённый со стороны соснового леса — тот пах хвоей, смолой и его новой победой. — Бьорн, — окликнул правитель самого высокого воина, что и по цвету длинных волос, и по телосложению напоминал громадного медведя. — Мне понадобятся твои услуги, мой верный помощник. Мы отплывём на родину не сейчас, а глубокой ночью. Пусть наши люди ведут драккары в Хордаланн, как и положено, но своё главное судно я оставлю в ближайшем фьорде, где никто не обратит на него внимание. После же мы догоним остальных, а пока ты и ещё четверо самых молодых викингов — собирайтесь. Отправитесь со мной подышать воздухом.