– У нас есть, – строго останавливаю его. – Спасибо, Антон. Спасибо тебе, – кидаюсь ему на шею. Обнимаю. Вдыхаю его вкусный запах. Наслаждаюсь. Он нежно гладит меня по спине. – Спасибо. – За что? Я ничего не сделал, но я могу. Хочу помочь. – Я же сказала, средства есть. Ты можешь отвезти меня к юристу? А потом в банк. Я все расскажу по дороге. – Хорошо, – Антон внимательно вглядывается в мое лицо. – Сделаю все, что скажешь. – Но это займет не мало времени. Мы больше часа добирались сюда, в самый центр. А юрист вообще ждет в городке, где мы с папой жили раньше. Ничего, что ты пропустишь школу? Вернемся только к вечеру, либо вообще ночью. – Люблю прогуливать, – отшучивается он, но его голос серьёзен. – Обещай, что если нужна будет моя помощь в деньгах, ты мне скажешь. Сглатываю. Не уверена. – Антон… – НеМалявка, обещай. Сейчас же, – грубо требует он. – Если тебе нужны будут деньги, ты сразу же идешь ко мне. Не корчишь из себя недотрогу и независимую женщину. – Независимая женщина – звучит отлично. – НеМалявка… – Обещаю. – Хорошо, – он все еще подозрительно вглядывается. – Поехали? – Поехали. Наше мини-путешествие проходит спокойно. В машине мы много болтаем о всякой ерунде, Антон всеми силами старается меня отвлечь, чтобы я не впадала в отчаяние. Я даже немного смеюсь над его дурацкими шутками. Любуюсь дождливым пейзажем за окном, а еще уверенным поведением Антона за рулем. К полудню приезжаем в городок, где я жила и училась ранее в классе с Ильей. С юристом тоже все решаем быстро. После поставленной мною подписи, права на денежные средства на счету полностью принадлежат мне. Перед тем, как отправиться обратно, мы заходим в кафе пообедать. Я съедаю тарелку супа, вылавливаю из блюда Антона несколько поджаренных хрустящих картофелин, и заедаю все это парочкой сахарных булочек. И еще заливаю в себя две чашки кофе. Бессонная ночь дает о себе знать. На обратном пути все же засыпаю. Кофеин не всегда спасает ситуацию. – Надеюсь, я не сильно храпела? – спрашиваю по приезду, открыв глаз и захлопнув рот. Представляю свой вид со стороны. Слюнки хоть со рта не капали, и на том спасибо. Впрочем, я не уверена. Что-то у меня кофта под горлом влажноватая. Подозрительное пятнышко. – Ты гудела, громче паровоза, – басит Антон. – Даже музыка не спасла. – Но ты выключил музыку, когда я начала засыпать! – шикаю на него, разминая шею. Он поворачивает ко мне до чертиков насмешливое лицо. Взглядом смущает. В банке провожу больше времени. Мне сообщают, что деньги на счет поступят в течении трех дней. Я беру выписку и еще раз заезжаю в больницу, чтобы отдать ее Петру Александровичу. Он уверяет, что отца начнут оперировать без отлагательств. И что меня будут держать в курсе дела. – Обещаю, что отдам долг в ближайшее время. Я найду подработку и… – Нет, Варь, тебе надо учиться. По поводу долга – не волнуйся. Мы не торопим. Когда-нибудь отдадите, – он махает рукой, мол, не к спеху. – Когда нибуу-удь. Но я такой вариант не принимаю. В любом случае, мне сообщили, что после операции отцу потребуется реабилитация, а также прием дорогих медикаментов. К тому же нужно вносить часть оплаты за дом, хотя мне об этом еще не напоминали, но я прекрасно понимаю, что это делать придется, без жилья остаться не хотелось бы. Не знаю, как там отец договорился на работе, пока он на больничном, но мне нужно будет это выяснить. А еще – покупать себе на что-то еду. Я обращусь к Антону в крайнем случае, не хочу просто так что-то от него принимать. Он итак подарил мне телефон. Мы только начали встречаться, он не обязан давать мне деньги. Я взрослая и смогу позаботиться о себе и об отце. Он слишком долго заботился обо мне. Пришло мое время. – Я могу и сегодня переночевать у тебя? – интересуется Антон. – В комнате твоего папы? – добавляет мягко. – Не буду приставать. Я просто хочу быть рядом, чтобы ты не нервничала. Поддержать тебя. – Я буду очень благодарна, – согласно киваю ему. – Спасибо тебе. Дьяволенок все больше удивляет своим хорошим поведением. Мы не задерживаемся долго на этот раз, обнимаемся, коротко целуемся и я тут же иду к себе. День был трудный, мы оба очень устали, и к тому же… Хочу посмотреть объявления о работе. Принимаю душ, наслаждаясь струями горячей воды. Потом отвечаю на сообщения Ильи, уделяя ему достаточно времени. Рассказываю, что случилось с папой. Обещаю ему, что мы непременно увидимся, но я не знаю, когда это произойдет. А затем, принимаюсь за дело. Захожу в вакансии и штудирую варианты. Нахожу несколько подходящих, добавляю их в закладки. Когда укладываюсь, выключив свет, приходит сообщение от Антона. Закатываю глаз. Зачем писать мне, если мы в одном доме? В соседних комнатах! «Спокойной ночи, моя маленькая неМалявка.» От чувства нежности и безграничного счастья сводит все тело. Особенно – низ живота. Бабочки начинают смущенно порхать и петь дифирамбы. Но следом приходит фото, на котором я в машине дрыхну с открытым ртом. На груди прифотошоплен ярко-розовый слюнявчик. Бабочки затыкаются и плашмя падают наземь. «Спокойной ночи, придурок.» Откидываюсь на подушку. Завтра после школы пойду на собеседование, если повезет. Да здравствует взрослая жизнь… Глава 51 Да здравствует взрослая жизнь! Седьмое собеседование, и то – провальное. А вы знали, что работодатели не хотят брать на работу школьницу, которой вот-вот предстоит сдавать экзамены? Для которой график нужно делать не пойми какой, еще и обучать, потому что опыта ноль. Но я не сдалась! Настойчивость и еще раз настойчивость. И восьмое оказалось счастливым. Единственное – приходится врать Антону, что есть дела в больнице, будто бы нужно помогать ухаживать за папой, якобы медсестры не справляются. Он подозрительно щурится, но пока что верит. Все ради того, чтобы он не начал заводить старую пластинку «Если что, бери денег у меня». Я потребовала от него, пока что не объявлять всем о том, что мы пара «официально». Продолжаем встречаться после школы, либо, если совсем невтерпеж – в закоулках, на переменах прячемся от посторонних глаз. Так много проблем сейчас навалилось, мести от фан-клуба и его главной заводилы доверху не хочется. Хотя… я частенько намекаю ему, что готова к знакомству с его родителями, но он тщательно игнорирует любое упоминание об этом. Либо… не понимает. А может, не хочет понимать. Но мне бы так хотелось стать ближе, узнать его семью. Возможно, я тороплю события, но… А все потому что… все чаще я чувствую себя очень одинокой. Несколько раз приходила в гости к Петру Александровичу и его жене, но мне становилось там не по себе, ведь я сразу же вспоминала про отца и впадала в глубокую тоску. А там и до депрессии недалеко. Но сдаваться – последнее дело. В школе все тоже не особо гладко, со всей этой суматохой я немного запустила учебу. Да и с учителями недопонимания, после разговора с директором. Разговор, от которого стало только хуже. Мои слова о том, что Люба и ее подружки виноваты в поджоге, и о том, что угрожали мне расправой, привели лишь к обвинению в клевете. «Не смей даже заикаться о подобном! Отец Любы спонсируют нашу школу! Закупает нам новое оборудование, помогает финансово с ремонтом! А ты… ты сплошное недоразумение, свалившееся на мою голову! Кто они, и кто ты? Молчи, и никому ни слова, поняла?! Неблагодарная… неблагодарная девчонка!»