— Ему удалось избежать смерти. — Везучий глупец. — И он, можно сказать, помиловал Иштара. — Слабохарактерный глупец. — Адэр кто угодно, но только не глупец. Он помиловал будущего правителя Ракшады. — Трой закрыл пустую папку, поводил пальцем по гербу Тезара. — Моган! Я не был сторонником твоей идеи подарить Адэру нищую колонию. Ты это знаешь. Прижимая пальцы к уголкам глаз, Великий кивнул. — Я боялся его опрометчивых поступков, — продолжил Трой. — Но больше всего я боялся его безразличия. Думал, приедет он в Порубежье, сформирует Совет, наделит старшего советника безграничными полномочиями и сбежит. Скажу честно, я ждал именно такого развития событий. А он вдруг стал хитрым политиком и тонким интриганом. Он стал похожим на тебя. Поигрывая желваками, Великий принялся складывать документы в стопку. — Ты был таким же — бесшабашным, самонадеянным, везучим, — продолжил Трой. — Ты принимал решения, на первый взгляд лишённые здравого смысла, а я убирал противников с твоей дороги. Я уже сорок лет убираю противников с твоей дороги. — Не стоит напоминать. Я никогда не забуду. — Теперь на этой дороге стоит твой сын. Он разрушает всё, что ты создал. Он смешивает плебеев со знатью. Наказывает дворян как смердов. Сжигает особняки и замки. Он грозится забрать земли у аристократов. Он вычеркнул Грасс-Дэмор из «Мира без насилия». Раньше я не замечал в нём задатков деспотичного новатора, и мне тяжело просчитать его дальнейшие шаги. Если его не остановить, история династии Карро закончится на тебе, Моган. За окнами кружил снег — чистый, пушистый. В кабинете стало светло, словно в каждой снежинке таилась крупица далёкого солнца. Великий потёр покрасневшие глаза: — Поступай, как считаешь нужным. Трой поклонился и покинул кабинет. *** Путь в Лайдару был неимоверно нудным. Дождь лил не переставая. Автомобили то и дело буксовали в глине. Пока стражи выталкивали их из рытвин, Адэр рассматривал карту, считал, сколько миль осталось до ветонских земель и костерил себя на чём свет стоит, что не приказал Вилару в первую очередь построить дорогу к замку. Одного Парня не заботила погода. Зверь — мокрый, облепленный грязью — ни разу не попросился в салон. Бежал рядом с кортежем либо охотился. Остановки в постоялых дворах наводили на Адэра хандру, которую скрашивала Сирма. Служанка дарила жаркие ночи и необходимое помутнение рассудка. Два дня в Лайдаре были потрачены на осмотр замков дворцового комплекса Зервана. Выбор пал на здание, расположенное на нижней площади: недалеко от выхода из грота со Звёздной Дорогой, защищено с трёх сторон от ветра, из окон открывается чудесный вид на зимнее море. В этом замке состоится званый новогодний ужин, где будут присутствовать советники с семьями и представители местной знати. Адэр отдал распоряжения командиру защитников Кангушару и старосте ветонского Совета Урбису и поспешил в Ларжетай — единственный город, куда можно было добраться в непогоду без проволочек. По этой же причине было решено провести в столице очередное заседание Совета. Но была ещё одна причина: из городской ратуши можно позвонить в любую страну. Адэр истосковался по голосам племянниц и волновался о здоровье отца, хотя никому, и даже себе, не хотел в этом признаваться. Проехав по затопленным улицам Ларжетая, правительственный кортеж затормозил перед ратушей. Старинное здание было освещено изнутри и выглядело как керамический стакан для свечи с множеством отверстий для света. Среди припаркованных возле входа машин Адэр рассмотрел знакомые автомобили. Заседание состоится через два дня, а советники уже в сборе. Войдя в ратушу, Адэр передал охранителю мокрый плащ, подождал, пока слуга вытрет ему сапоги, а Парень потопчется на коврике, и двинулся к лестнице, ведущей на верхние этажи. Навстречу бежал личный секретарь — низкорослый человек с торчащим брюшком. Приблизившись, засеменил рядом, передёргивая покатыми как у женщины плечами: — Мой правитель, хорошо, что вы приехали чуть раньше. — Что происходит, Гюст? — Вчера старший советник собрал заседателей. — Что случилось? — Отовсюду приходят нерадостные новости, — прерывисто заговорил секретарь, едва поспевая за Адэром. — Малика здесь? — Старший советник вызвал только меня. Он написал, что в присутствии тайного советника нет необходимости. — Пошли за ней машину. Гюст забежал на пару шагов вперёд и, повернувшись к Адэру, попятился: — Мой правитель, дороги нет. Совсем нет. Я сутки добирался. — И чудом успел отскочить в сторону, настолько стремительным стал шаг Адэра. В кабинете старосты Ларжетая, позаимствованном для заседания Совета, стоял невообразимый гомон. Потрясая документами, государственные мужи говорили все сразу. Орэс Лаел хлопал ладонью по столу, но никто не обращал внимания на старшего советника. Однако заседатели услышали, как открылись двери. Глянув на вошедшего правителя, вскочили со стульев. Адэр занял место во главе стола и жестом разрешил сесть. — Вопрос первый, — сказал он настолько тихо, что заседателям пришлось вытянуть шеи, чтобы не пропустить ни слова. — Маркиз Лаел, почему здесь нет моего тайного советника? Орэс провёл рукой по волнистым волосам цвета конского каштана; на обручальном кольце сверкнул кровавый рубин. — Прошу прощения, мой правитель. В связи с последними событиями… — Это будет второй вопрос, — перебил Адэр. — Малика Латаль смотрит на мир не так, как мы с вами, мой правитель. Она разбирается в мелочах, но в глобальных вопросах… — Что вы считаете мелочами? — Малика в основном ездит по стране, беседует с простым людом. Я слышал, у неё это хорошо получается. — По-вашему, это мелочи? — спросил Адэр, разглядывая советников. На ум пришли слова преподавателя социальной психологии: «Неумение контролировать эмоции присуще неврастеникам и плебеям». Неврастеников среди заседателей не было, об этом свидетельствовали их взгляды с прохладцей, неподвижные мышцы лица и важные позы, хотя после жарких дебатов кровь в жилах дворян ещё бурлила. Главный страж страны Крикс Силар, несмотря на низкое происхождение, был внешне спокоен. Адэр иного от него не ждал. Отставной офицер тезарской армии не может вести себя иначе. Лишь Анатан Гравель — тоже выходец из народа — походил на обвиняемого за минуту до оглашения приговора. В этом сборище лицедеев Анатан был единственным искренним и бесхитростным человеком. Адэр с трудом удержал ухмылку. Видел бы преподаватель, как сын Великого колотит зажравшегося начальника прииска. Что бы он сказал, если бы присутствовал бы при убийстве торговца детской невинностью? Подумал бы, что престолонаследник Тезара психопат? И почему становится легче, когда причиняешь людям боль? Адэр встряхнул головой и переключил внимание на Орэса. — Малика говорит с плебеями на равных, — разглагольствовал советник. — В решении внутренних вопросов это бесценно. Но для разрешения международных конфликтов нужны знания и опыт. Ни того, ни другого у неё нет. — А вы делиться ими не хотите. — Не сейчас, когда необходимо чёткое понимание того, что творится у дворян в голове. Со знатью надо стоять на одной ступени и говорить на одном языке. Адэр сузил глаза: — У моего тайного советника не то происхождение. Поэтому вы взяли на себя смелость отнести Малику к нежелательным особам? Орэс набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул: — Мой правитель, её советы могут иметь фатальные последствия. — Вы хотите сказать, что она оказывает на меня давление? — спросил Адэр, понизив голос. — На Совет, мой правитель. Зачастую её умение говорить сбивает нас с толку. Мы начинаем сомневаться в прописных истинах. Сейчас нам противопоказан разброд. Адэр побарабанил пальцами по столу. Орэс лукавит. Он, как и большинство советников, считает, что важные и неожиданные для страны решения правитель принял, попав под влияние моруны. — Второй вопрос. О каких событиях идёт речь? Орэс обвёл заседателей взглядом: — Прошу вас, по очереди. Зазвучали голоса: «Партикурам остановил строительство дороги». — «Бойвард заморозил строительство телефонной станции». — «Поставщики продовольствия не продлили договора на следующий год». — «Я не смог закупить лекарства». — «Они отказались от песка и щебня». — «Остановились фабрики и заводы. Иностранные хозяева уволили рабочих». — «Численность безработных увеличилась на пять миллионов». — «Цены выросли в два раза». Слушая советников, Адэр смотрел на растущую перед ним гору документов. Укусы… ядовитые укусы «Мира без насилия». От осознания, что травлю Грасс-Дэмора одобрил Тезар, сдавило дыхание. Когда мужи умолкли, Адэр вышел в коридор и подозвал охранителя: — Откуда я могу позвонить? Чиновник освободил комнату за несколько секунд до появления правителя: на стойке покачивались плечики для пальто, над кружкой, оставленной на столе, клубился парок, в вазочке лежало надкушенное печенье. Разгоняя тишину, уныло тикали настенные часы и монотонно шумел дождь за мутным окном. Парень, недолго думая, улёгся возле жаркого камина. Адэр принялся вышагивать из угла в угол, обходя старую мебель. Запах подсыхающей шкуры смешался с ароматом мятного чая и вызвал приступ тошноты. Или это нервы? Адэр приоткрыл раму, с жадностью втянул в себя влажный воздух. Серая пелена закрывала город, о существовании которого напоминали тусклые уличные фонари и размытый свет в окнах невидимых домов. В Тезаре такая же мерзкая погода? Адэр провёл пальцем по подоконнику, усеянному мелкими каплями. Перед внутренним взором возник чистый лист, выдернутый летописцем из книги. В голове прозвучал сиплый голос: «Напишите историю страны. Напишите так, чтобы её не смогли уничтожить потомки». Адэр разместился за столом, снял трубку с телефона и набрал номер.