– Я смогу его найти, – сказала Таня. – Только отпустите мою маму. – Это произойдет после, – сказала Герсон. «Чтоб ты сдохла!» – подумала Таня. – За вашей матерью уже числятся три уголовных преступления, – продолжала Герсон. – В том числе обвинение в участии в заговоре. И мы только начали. Так что мы предлагаем очень выгодную сделку. – Зафиксируйте все в письменном виде. Прекращение уголовного преследования в отношении матери и меня тоже. И также Одиль Лафарж. – Мы сдержим свое слово, – сказал третий мужчина. Посмотрев ему в лицо, Таня поверила. – Все ваши бумаги у агента Герсон, – сказал Бреланд. – А о мисс Лафарж можете не беспокоиться. – Где она? – Мы отвезли вашу подругу к ее маме, – сказала Герсон. – На работу, – усмехнувшись, добавил Бреланд. Таня мысленно представила себе эту сцену. – Мы задержали вас не только потому, что вы проникли в зону безопасности вокруг президента, – сказала Герсон. – Хотя это заметно все упростило, и теперь, если вы нам не поможете, у нас есть уже обвинения против вас по трем пунктам. Но ничего против вашей ловкой богатой подружки. Она пока что остается неприкасаемой. – В отличие от вас, – добавил Бреланд, вставая. – Агент Герсон проводит вас, и вы вернетесь к себе на работу. – Что я там скажу? – Придумайте что-нибудь, – сказал третий мужчина. – Мы будем следить. 19 Тане было семнадцать, когда Сиг впервые оказался у них дома. Самый неподходящий возраст для того, чтобы нянчиться с детьми, так как Таню в то время гораздо больше интересовали визиты в «учебные центры», которые посещали классные парни из той школы, в которую ей удалось устроиться. Таня с самого начала собачилась по этому поводу с матерью, спрашивая, с какой стати они в качестве домашнего питомца завели странного белого мальчишку, в то время как Таня хотела кошку. Мама отвечала, что нехорошо так себя вести и это ненадолго. Они вовсе не собираются усыновлять мальчишку, и он не совсем белый, а еще нужно помогать сестре, попавшей в беду. Даже если у нее густые светло-соломенные волосы, как у девушки викингов, и она, впервые заглянув в кафе, сразу же оставила здесь своего сорванца. Эрика, мать Сига, произвела приятное впечатление, но было что-то безумное в том, как она распространялась насчет того, что ей на какое-то время придется уйти в подполье. Что Генерал занес ее в черный список. Но это было еще не самое безумное. Насколько могла судить Таня, Эрика не имела практически никакого влияния на своего ребенка. Неудивительно, что она не хотела брать его с собой в подполье. Когда настало время Эрике уходить, ее маленького оборванца обнаружили на пожарной лестнице, с птичкой в руках. Живой птичкой. Мама сказала, что он чем-то похож на кошку, ведь так? Мальчишка отпустил птичку. Таня знала, что Эрика принадлежит к тому же самому движению, что и ее мать, поэтому она согласилась попробовать. Быть может, она сможет научить ребенка делать что-то полезное. В конце концов, это же лето, лето в Миннеаполисе. Уроки закончились, и каникулы простираются впереди одним сплошным долгим днем, конца которому не видно. В то самое лето местный комитет открыл у них в районе ячейку сети. Ее назвали Островом. На крышах установили маленькие антенны, всем выдали по маленькой коробке, превращающей телевизор в примитивный компьютер. С клавиатурой и всем прочим. Утверждалось, что это абсолютно защищенная система. Доступ к ней имели только жители района. Район не был похож на другие, которые показывали по телевизору. Он состоял из полудюжины жилых зданий, разбросанных на протяжении пары кварталов, бывшего муниципального жилья, перешедшего кооперативу после того, как федералы обрезали финансирование и жители оказались предоставлены самим себе. Мать Тани была одной из тех, кто возглавил совет самоуправления, провернувший все это. Воспользовавшись случаем, она перебралась в квартиру бо?льших размеров, на тридцать первом этаже корпуса «Б», где у них с Таней было по отдельной спальне. Телевизор стоял в гостиной, где на полу на матрасе спал маленький Сиг. По большей части мальчик засыпал прямо на ковре, пока Таня помогала наладить работу связного узла. Когда же она просыпалась утром, Сига, как правило, уже не оказывалось на месте, он отправлялся охотиться с первыми пташками – или чем там еще он занимался перед завтраком. Наверное, Тане следовало бы идти его искать, но она хотела только поскорее снова зарегистрироваться в сети. Сеть использовалась для самых разных задач. В первую очередь жители района стали более организованными, чем прежде. Они обменивались информацией о нехватке продовольствия и перебоях с электричеством, о рабочих местах и неформальных финансовых сетях, о погоде и транспорте, о рытвинах на дороге и политике. Жители докладывали о действиях полиции, об арестах, о нашествии отрядов народного ополчения, выросших как грибы после дождя, когда обанкротившиеся администрации городов, округов и штатов и федеральное правительство стали спихивать на население ту работу, за которую уже не могли платить сами. Неудивительно, что в ополчение пошли преимущественно белые, уже имеющие оружие. Поэтому совет с помощью сети организовал свое собственное ополчение. Что-то вроде вооруженной стражи, как сказала мать Тани. Ополченцы встречались у нее в кафе на первом этаже, где также располагался книжный магазин, работавший скорее в режиме библиотеки. Там установили несколько терминалов для тех, у кого не было телевизора нужной конструкции. Таня написала программу, отслеживающую обращение книг, в первую очередь для того, чтобы знать, у кого в настоящий момент ее экземпляры Макс Прайс, когда у нее возникало желание их перечитать. Таня много времени проводила «в эфире», как это называлось, работая сетевым диспетчером. Это давало ей возможность много времени общаться со своими друзьями. Подростки придумали, как использовать сеть для своих компьютерных игр. Таня играла в «Крысиные гонки» со своей подругой Эстер, причем девушки сидели каждая у себя дома. Таня показала игру Сигу, и тот заразился ею, хотя так и не понял до конца, как точки и черточки могут быть мышами и кошками, гоняющимися друг за другом по многоэтажным зданиям. Главным достоинством «Крысиных гонок» была не сама игра. Здесь имелись специальные страницы, на которых можно было оставлять сообщения знакомым. Как это случилось одним августовским вечером, когда Эстер рассказала Тане о встрече у Артура. Таня ответила, что сидит с ребенком, но Эстер настояла, проявив упорство, и в конце концов Таня уступила. Она разбудила Сига, заставила его обуться и сказала, что они идут за конфетами. Мысль эта оказалась крайне неудачной. Не только потому, что конфеты в магазине на углу продавались очень редко, не потому, что уже начался комендантский час, и не потому, что эта ночь выдалась самой жаркой из череды жарких летних ночей того года, когда температура переваливала за сотню по Фаренгейту. Все это Таня знала еще до того, как они вышли из дома. Самым плохим явилось то, что около одиннадцати часов, когда они с Сигом находились в двух кварталах от дома, началась облава. Таня и мальчик вышли из кондитерской Топо, каждый с завернутой вручную шоколадкой в руке. Таня сказала Сигу, что они сейчас заглянут к ее подруге в старое административное здание. Сиг указал на катящиеся по улице бронеавтомобили, чьи красные и синие мигалки кружились огнями дискотеки по стенам домов. Из бронеавтомобилей выскочили солдаты, в касках и с автоматами, с лестницами и ножницами для перерезания колючей проволоки. Они приехали сюда для того, чтобы закрыть сеть. Никаких разрешений солдаты ни у кого не спрашивали. Перекрыв улицы, они принялись прочесывать район, по четыре бронеавтомобиля на квартал. Разумеется, все это было незаконно. Прямое нарушение федерального закона о телекоммуникациях. Таня и Сиг стояли на улице, когда появились мистер Кингстон, миссис Уилсон и скандалистка Энджи Браун, желающие поговорить с командиром. Оглянувшись по сторонам, Таня увидела, что собралась большая толпа. Она так и не поняла, как все произошло. Определенно, отчасти все началось тогда, когда пожилого мистера Кингстона задержали за то, что он задавал слишком много вопросов. Но кое-кто из местных ребят явно искал повода подраться и ухватился за эту возможность добиться справедливости. После того как вспыхнул первый полицейский бронеавтомобиль, мятеж разгорелся по полной. Таня попыталась отвести Сига обратно в дом, используя все известные ей обходные пути, но у нее ничего не получилось. Мальчишка испугался – вырвавшись, он побежал, словно обезумевший зверек, путаясь под ногами у взрослых. «Крысиные бега». Двадцать минут спустя Таня вся в слезах прижимала к груди маленького оборванца, стараясь остановить кровотечение своими руками и его скомканной футболкой, той самой, с изображением лося. Она крепко зажимала футболкой рану в животе. Врачи сказали, что это была шальная пуля. Ночью в больнице Таня дала Сигу слово, что больше никогда не допустит, чтобы с ним случилась какая-либо беда. Какие бы глупости он ни вытворял, в какие бы неприятности ни впутывался, она его защитит. Даже если для этого ей придется держать его под замком. Через два месяца государство прислало чек на двадцать одну тысячу долларов в качестве компенсации за то, что произошло с Сигом. Его мать Эрика объявилась как раз вовремя, чтобы обналичить деньги. Одну тысячу она отдала матери Тани, сказав, что, может быть, это позволит восстановить сеть. Ночью Эрика вернулась с двумя типами отталкивающей наружности, которых Таня никогда прежде не видела. Она сказала, что они прятались в глуши, обдумывая дальнейшие действия. Типы ничего не сказали. Похоже, они чувствовали себя крайне неуютно. Они даже не остались ночевать, просто схватили Сига и деньги и скрылись. Сиг на прощание обнял Таню, но плакать предоставил ей одной. Мама сказала, чтобы она не переживала. Сиг непременно вернется, ему здесь нравится. 20 Вырвавшись из застенков Секретной службы, Таня сразу же приступила к поискам матери. Она попросила у Герсон дополнительную информацию, но ее новый куратор смогла предложить лишь черновой набросок соглашения, телефон для связи только с Герсон и обещание позже прислать что-нибудь еще. Подписав соглашение, Таня взяла телефон и по дороге домой на поезде попыталась собраться с мыслями. Новый телефон, предположила она, также можно было использовать для слежки, чтобы проверять, что она выполняет свою часть соглашения. Сев за работу, Таня положила его рядом с собой. Это было все равно что заниматься в читальном зале библиотеки. Телефон помогал ей сосредоточиться и сдерживал волну безумия. Если файл матери и был активирован, он находился в сети, доступа к которой Таня не имела. Мама была не из тех, кого можно выследить по цифровому следу, оставленному в сетях общего пользования. Она проживала жизнь, помогая тем, кого могла увидеть своими собственными глазами. Поэтому Таня сделала несколько звонков со своего телефона. Оставила взволнованное сообщение дома. Поговорила с работником кафе, который подтвердил, что мать задержали, но больше ничего не смог добавить. После чего связалась с двоюродным братом Меллом. – Ты должна немедленно вернуться домой! – заорал тот. – Ей даже не разрешают встретиться с адвокатом, и никого из нас к ней не пускают, поскольку мы не близкие родственники! – Я над этим работаю, – сказала Таня. – Ты знаешь, куда ее поместили? – Она в «Ящике». У Тани внутри все оборвалось. «Ящиком» именовался федеральный центр рядом с аэропортом, расположенный в здании без окон. Люди шутили, что это здание построено без выходов. Пересыльный пункт на пути в частные тюрьмы, куда любили отправлять политических преступников. – Я знаю, как вытащить маму оттуда, – уверенно заявила Таня. Положив трубку, она поняла, что это ложь. Таня долго плакала. У нее на запястье по-прежнему был надет тюремный браслет. Она задумалась над тем, какие у нее есть варианты. Как можно вызволить маму. Кому можно позвонить, у кого есть связи или, по крайней мере, доступ. Затем Таня долго стояла под душем. После чего выпила стакан чего-то крепкого, что хранила в буфете на самой верхней полке, куда не могла дотянуться. Таня начала искать Сига. У нее ничего не получилось. Скорее всего, это означало, что и у полиции тоже ничего не получилось. Если мама напоминала мигающую цифровую точку, Сиг был просто невидимым. Но Таня все равно старательно его искала. Нужно было исчерпать все возможности. Степень допуска ей не понизили. Возможно, даже повысили. Таня представила себе, как Герсон наблюдает за ее поисками. Она подумала о том, как этого избежать. Быть может, воспользоваться собственным слоем шифрования. Или действовать через чужую учетную запись, предпочтительно с более высокой формой допуска. Тут ей должен помочь Тодд, коллега по работе. И он перед ней в долгу. На экране всплыло маленькое окно. Надоедливое сообщение от «Чайной комнаты», сетевой группы с работы. Похоже на спам. «Это сообщение нужно обязательно открыть!» Ссылка на закрытый адрес. Внизу было примечание: «К нашему сегодняшнему разговору», и затем Таня увидела имя отправителя: «герсон5991». Поэтому она открыла сообщение, и, вместо того чтобы превратить свой компьютер в порно-зомби, получила закрытый пакет упакованных файлов. Это были выдержки из протокола ареста Сига. Подробностей крайне мало. Обыкновенная депортация, вылившаяся в распоряжение о бессрочном содержании в Северном центре временного содержания. В Детройте. Сиг бежал до того, как его успели туда перевести. К протоколу прилагалась видеосъемка побега. Зернистое изображение камер наружного наблюдения, казавшееся черно-белым до тех пор, пока прямо посреди кадра не появилось желтое пятно тюремного костюма, похожее на лужицу горчицы на снегу. Сиг показался Тане еще более диким, чем она запомнила. Особенно его движения. Резкие, свирепые. То, как он перескочил через ограду с колючей проволокой. Опс! Таня прочитала заключение. Сиг исчез, словно призрак. Растворился в лесу. Никто не знал, где его искать.