И когда коснулся земли, уже сильно похолодало и начал падать снег. Вьюнок увял, потемнел. Пришёл ему конец. Но конец его был не окончательный. В земле под снегом спал корешок всю зиму и копил силы. И когда снег растаял, из корешка вырос новый Вьюнок. Сначала один листик, а потом второй… Нет у растений окончательной смерти. А про людей никто не знает… Биография шкафа (сценарий мультипликационного фильма) Большое зеркало в центральной створке платяного шкафа сверкнуло, отражённое в нём небо с облаками дрогнуло и ослепло. В зеркале отражаются лица людей всех возрастов, объединённые тонким фамильным сходством. Молодой человек выдавливает прыщ на подбородке… Женщина щурится… Девочка криво обрезает себе чёлку и высовывает язык… Девушка изворачивается, пытаясь осмотреть себя сзади… Ребёнок лупит по зеркалу кулачком… Старик, сверкая стёклами очков, проходит мимо… Зеркало стареет, покрывается трещинами, мутнеет амальгама[2]. Мальчишеская рука прочерчивает алмазом кривую и рогатую «Ш»… Зеркало завешивают белой простынёй… белое поле… белый холст… Варшава конца XIX века. Маршалковская, поворот на Иерусалимские аллеи. Мебельный магазин. Фирма «Дымек». Дама в шляпке разговаривает с приказчиком. Барышня отвлечённо смотрит в окно. Приказчик ведёт их по просторному залу, заставленному «стильной» мебелью – от добротно-купеческой до прихотливого либерти. Он демонстрирует великолепное качество матрацев, садится на широкую кровать и подпрыгивает. Дама заливается краской, барышня отвлечённо смотрит в окно… На большие деревянные ящики прибивают фанерку с каллиграфической надписью: «город Калуга, улица Институтская, дом директора гимназии господина Гусинского». Сотрясается ящик. Дрожит во тьме стекло. Стучат молотки, мелькают руки, крутятся шурупы – собирают шкаф. Зеркало стоит прислонённым к стене. Три разновозрастные девочки подглядывают в щёлку: пол завален стружками и пластами серой ваты. Шкаф – предводитель целого выводка мебели: две кровати, две прикроватные тумбочки, трельяж[3], козетка[4]. Детская рука выковыривает из ромбического медальона круглый кусочек перламутра. Пальцем… ножичком… вязальной спицей… Зияет первая потеря – ровное круглое несквозное отверстие. Рука с тряпкой нежно протирает зеркало. Кто-то дышит на стекло, снова трёт. Блеск! Улыбающаяся дама раскладывает на полках бельё: постельное – стопками, наверху, кружевные рубашки и панталоны – на средней полке, кладёт туда саше – мешочек с сухими духами. Распахивают окно, стряхивают наружу пыльную тряпку над густо цветущими сиренями. В просвете кустов останавливается пролётка[5], из неё ловко выпрыгивает студент в новеньком мундире, с букетом цветов. Всё замелькало, забегало. Барышня распахивает створку шкафа, вынимает с полки флакон. На нём написано L’Origan Coty. Она распечатывает горлышко, нюхает. Душится. В пролётку садится барышня в подвенечном платье, в фате, рядом жених и три бело-розовые сестрички. Следом едут родители – почтенный господин Гусинский с женой, гости… Накрапывает дождь. Верх пролётки поднят – невеста стирает с лица мелкие капли дождя, влетающие внутрь. Над Калугой – огромная радуга. Она ломается, отражённая цветными пятнами на белом платье. Это фальцы[6] зеркала преломляют свет. Рука заворачивает в папиросную бумагу[7] венчальные свечи и букетик флёрдоранжа[8], кладёт на полку шкафа. Луна отражается в зеркале вместе с куском занавески. Часть вещей из шкафа выгружают в кофр[9]. Барышня вынимает из шкафа шкатулку, высыпает её содержимое на столик. Детские украшения: собачка, брелочки, значок гимназии. Вынимает булавку с камушком, прикалывает к шляпке. Барышня в шляпке вместе со студентом-мужем на перроне железной дороги. Садятся в поезд Калуга – Москва. Мимо краснокирпичного дворца, через Петровский парк, к двухэтажному деревянному домику, занесённому снегом, подъезжает большой пароконный фургон[10]. На крыльцо выбегает студент. Мебель из фургона втаскивают по деревянной лестнице. С трудом, задевая углами стены, протискивается шкаф. Беременная женщина указывает, как расставить мебель. Она раскладывает по полкам бельё, на одну из полок ложатся прозрачные распашонки, кофточки. Она подходит к зеркалу, всматривается в него. Её лицо меняется, черты лица двоятся… Молодые муж и жена возле зеркала. Она поправляет ему волосы, он улыбается. Рамка зеркала сворачивается, превращается в рамку фотографии. Женские руки заворачивают фотографию вместе с дипломом в папиросную бумажку. На дипломе – золотая змея, обвивающая чашу. Студенческий мундир вешают в шкаф. Шкаф передвигают, освобождая место для детской кроватки. Хрупкая плетёная кроватка сотрясается от ударов маленьких кулачков. Отец берёт орущего ребёнка на руки и подносит к зеркалу. Он в военной форме, с той же золотой змейкой на воротнике гимнастёрки. Ребёнок бьёт ручкой по зеркалу, оставляя на нём влажные следы. Женщина вынимает из шкафа студенческий мундир, спарывает пуговицы с гербами, нанизывает на нитку и кладёт обратно. Режет ножницами китель, он под её руками превращается в детское пальтецо. Сидящая на полу девочка тянет на себя нижний ящик шкафа. Он поддаётся. Открываются аккуратные стопки ткани, коробочки, пакетики, свёрточки… Ящик с грохотом падает на пол. Оглушительно орёт ребёнок – в комнату входит военный в шинели, с костылём, поднимает ребёнка. Девочка заходится от плача. Вбегает жена с кастрюлькой в руке. Мужчина опускает девочку на пол, обнимает жену. Кастрюлька повисает в руке, каша выплёскивается, течёт крупными мутными струями по зеркалу. Руки заворачивают медаль в папиросную бумагу и кладут в шкатулку. Шкатулку – в шкаф. Жена гладит белый халат, вешает его на плечики – и в шкаф. На столе, отражённом в зеркальной створке шкафа, – пирог с тремя свечами. Девочка сидит на высоком стуле, нарядная, с пышным бантом. Мать вынимает из шкафа коробку, из коробки – куклу. Стрекочет швейная машинка – подпрыгивает в такт зеркало вместе с отражением комнаты. Из шкафа, туго набитого вещами, достают белый свёрток. Распарывают простыню. Шуба вываливает свои толстые рукава и переходит к новой владелице. Посетительница с шубой уходит. За столом муж и жена – перед ними пачка денег. Жена встаёт – убирает деньги в шкатулку, шкатулку в шкаф. Видно, что она беременна. А в зеркале криво отражается часть голландской печки[11], огонь из распахнутой дверцы. Шкаф делит собой комнату надвое. В одной из половин – две детские кроватки. Женщина вбивает гвоздь в стену рядом со шкафом. Промахивается. На боковине шкафа остаётся круглый шрам от молотка. Женщина протягивает верёвку, вешает на неё пелёнки. За шкафом, приблизив лицо к зеркалу, девочка криво обрезает себе чёлку. Пряди падают на пол. Девочка их подбирает, повязывает голову косынкой и прячется в шкаф. Сидя на дне шкафа, между платьями, засыпает. Женские руки вынимают из шкафа стопку продовольственных карточек, аккуратно разрезают их на квадраты, часть убирают обратно. Рядом с карточками – полфлакона парижских духов L’Origan Coty. Отражение в зеркале качнулось и упало. Мелькают белые халаты. На носилках выносят жену. Муж рядом. Семилетняя девочка стоит перед зеркалом. Рядом малыш, она повязывает ему шарф. Снова появляется в зеркале лицо хозяйки дома – она острижена наголо, под машинку. Рядом муж – кладёт ей руку на голову. Она утыкается ему лицом в грудь. Плачет. В зеркале отражается горящая спиртовка. Что-то кипятится. Пар поднимается и оседает капельками на стекле. У девочки повязано горло. Она прижимается лбом к стеклу – всё вокруг делается воспалённо-красным, шкаф из розово-рыжего становится багровым и расплывчатым. Девочка подросла – примеряет мамино платье, надевает туфли на высоких каблуках. Скручивает полотенце толстым жгутом и засовывает за пазуху. Из-под кровати выглядывает мальчишеская рожа. Мальчик передразнивает сестру. Разъярённая девочка схватывается с братом – он увёртывается. Она швыряет в него чернильницей. Удар о стекло – чернила потекли на деревянную панель. На зеркале – круглая выбоина. Мать гладит белый халат. Вешает его в шкаф. В шкафу просторно и почти пусто – всего несколько платьев. Отец с газетой в руках сидит за столом. В зеркале отражается его ссутулившаяся спина и половина газетного листа с портретом вождя… Мальчик аккуратно свинчивает с нижнего ящика шкафа бронзовый замок. Свинченный замок привязывает к леске. На месте бронзового замка появляется подменный, железный… Из шкафа вынимают всё – растёт гора коробок, коробочек, узлов. Стопки белья, старинные кружевные панталоны, перья… коробочки с пуговицами, кнопками, крючками, застёжками, пузырьками… И всё аккуратно сложено, подписано. Шкаф пуст – только на одной полке последнее, что осталось: папка с документами и фотографиями, каждая в отдельной папиросной бумажке. Мебель и коробки грузят в фургон, а шкаф не входит под брезентовую крышу фургона. Его кладут плашмя на телегу, а доктор идёт с возчиком к воротам сада, чтобы открыть их. Выехал фургон, выехала телега, дрогнув зеркальным телом шкафа, и позади остался пустой распахнутый дом, полувырубленный сад и остатки Петровского парка. В зеркале отражается новый стадион «Динамо» и толпа бегущих пионеров. Золотые буквы «Москва» и огромный Маяковский, читающий огромным голосом над стадионом: «Возьмём винтовки новые, на штык флажки!..» Мимо. К Тверской заставе, через Ленинградское шоссе, по Большой Тверской, уже улице Горького, к старой Триумфальной арке, поворот на Садовую-Кудринскую, через Бульварное кольцо, в Ермолаевский переулок… А зеркало словно сошло с ума – отражения в нём расплываются, одно вылезает из-под другого, и появляются всё новые, всё более старые, как тайнопись под современным письмом… Ермолаевский переулок. Выгружают мебель, стаскивают шкаф с телеги, вносят на второй этаж, разворачивают, тянут, царапают… Отбивают кусок фанеровки. Мать бережно подбирает отщепившийся кусок. Застолье. Зеркало теперь переглядывается с трельяжем. Они стоят друг против друга. Приехал отец хозяйки, господин Гусинский, старенький ссохшийся человек в полотняном костюме и вышитой рубашке. Оттеснив вещи, в шкаф въехала старая шинель с меховым воротником и сюртук. Дедушкин угол за шкафом. Старик в пенсне читает Марка Аврелия на латыни. В зеркале отражается ветка липы и мальчик, влезающий в окно по ветке. Легко трясутся и звенят ключи в створке шкафа – это мать крутит швейную машинку.