– Мне и без твоих проклятий туда дорога, – ответил он спокойно. – Но я полон энтузиазма, что смогу немного отсрочить эту поездку. В последнюю тысячу лет мне это прекрасно удавалось, не находишь? – Ты зря настолько самоуверен, – резко бросила я и, отодвинув колдуна в сторону, шагнула внутрь. Мне не было страшно. Совсем. Возможно, адреналина выплеснулось так много, что это окончательно отключило мне мозг. А может, Тан действительно не хотел причинить мне вреда. Интуиция молчала. Внутри было так же грязно и пыльно. Старое разломанное пианино в углу, ветхий диван, накрытый синим клетчатым пледом с бахромой. Торшер без абажура справа. И полуистертый, выкрашенный бурой краской пол. Я почувствовала радость от того, что Кира вернулась в дом атли, а не делит это жилище со своим избранником. – Ты совершенно без сил, пророчица, – как ни в чем не бывало произнес колдун. – Хотя, возможно, это и к лучшему. – Я совершенно без сил, как ты правильно выразился, потому что вернула тебя в город, – огрызнулась я. – Не стоит недооценивать атли. – Что ты, и в мыслях не было! – темная бровь поползла вверх, и Тан усмехнулся. – Так это была ты. Коварно! – Не более, чем выкрасть мою дочь с помощью древнего охотника. – Я не мог иначе. Она – моя судьба. Я говорил тебе, кажется... – Он сделал вид, что призадумался, и тут же оживился. – Ах, да! Ты же обещала поддержать нас. – Ненавижу тебя. – А ведь он восхищен тобой, – Он резко стал серьезным. Самодовольная улыбка сползла с лица, превращая его в миг в опасного и хитрого противника. – Влад. Пытается скрыть, но я-то вижу. Только вот он не спасет тебя – слишком циничен. И слаб. Нужно рисковать собой, а он не станет. А вот я – я могу. Если судьба будет благосклонна, и поединок решится в мою пользу, ты будешь жить, обещаю. Ты слишком интересна, Полина. – Надеюсь, ты хорошо помнишь условия нашего с тобой соглашения? – зло спросила я. – Хочешь меня в чем-то уличить, моя маленькая пророчица? – Ты сказал, что одна из атли полюбит тебя. – Верно, так и было, – кивнул мой собеседник. Прищурился, как хитрый кот на солнышке. – Так и есть. – Но ты также сказал, что и ты полюбишь ее. Тан тихо рассмеялся и кивнул. – Я люблю Киру. Она – свет в моей жизни. – Хватит патетики! Если действительно любишь ее, то избавь меня от выслушивания притягательных местоимений в свой адрес. Я не твоя маленькая пророчица, как ты выразился, и никогда ею не стану. Тан снова посерьезнел, приблизился настолько, что я могла рассмотреть морщинки на его лице, и прошептал мне в самое ухо: – Ты даже не представляешь, насколько скоро это случится. Тогда мне стало по-настоящему страшно. Темно. Неизбежно. Словно Тан знал что-то, чего не знала я – какую-то важную деталь. Свершившееся, что не воротишь. Но Чернокнижник вновь повеселел. Серьезность смыло с его лица лучезарной улыбкой, и он мне подмигнул. – Брось хмуриться, Полина. Тебе не идет. К тому же, у Влада все равно будет выбор. Я чту законы хищных... – Выбор? Подчиниться тебе или умереть? Дай подумать... – Ты свой сделала в пользу жизни. – Тан приподнял темную бровь, не сводя с меня пристального взгляда. – Смотри, как бы тебе не пришлось выбирать смерть! – ядовито прошипела я. Злость почти подчинила меня, взрываясь в мозгу яркими вспышками, побуждая вцепиться колдуну в лицо, повалить на пол и бить до тех пор, пока он не захлебнется собственной кровью. Тан улыбнулся, склонил голову набок и снисходительно произнес: – Когда маленькие девочки угрожают мне, это так мило. Я вдохнула удушающе-спертый воздух, расслабилась. Нельзя злиться и выказывать слабость, колдун использует это обязательно. Секунда. Две. В мозгу прояснилось, мысли потекли плавно и спокойно. Я сумею. Тан не ждет от меня решительных действий, не ждет продуманности и хитроумных планов. Значит, это мой шанс. Подняла глаза на колдуна и спокойно сказала: – Не стоит недооценивать маленьких девочек, одна из них может однажды удивить. Потом уже, когда мы с Глебом уехали, и я немного отошла от разговора с Таном, получалось мыслить без паники и более менее рационально. И почему-то я поняла: Тан будет атли. Полноценным посвященным членом племени. Скоро. И тогда уже предрешено остальное: поединок, выбор, смерть. Кого-то из них – колдуна или Влада. И мне нужно будет решить, как поступить. Пытаться ли воплотить в жизнь свой безумный план или же отойти в сторону и дать судьбе решить за меня. Глава 15. Старые связи – Нужно поговорить с Филиппом, – сказала я, когда Глеб припарковался у дома Вики, в знакомом с детства районе. Воздух узнаваемо пах булочками и палеными прелыми листьями. На балконах покачивалось под порывами ветра белье – хозяйки ловили последние солнечные деньки перед хмурым ноябрем. – Думаешь, Макаров может предать атли? – нахмурился Глеб. – Боюсь, как бы он уже этого не сделал. Слишком уверено вел себя Чернокнижник. Я все больше понимала, насколько одинока. Не только я – все мы – атли, закованные каждый в свою скорлупу, со своими обидами и гонором, не понимая, что когда мы не едины, нас легче сломать. Придет какой-нибудь коварный колдун или древний охотник, и от былого величия не останется и следа. А было ли оно – величие? Одно только название – сильное племя. А на деле и нет ничего. И я поймала себя на мысли: очень хочу, чтобы было. Возможно, во многом это зависит именно от меня... Инстинктивно я взяла Глеба за руку. Нужно отбросить все – недомолвки, ненависть, непонимание. Отбросить и сплотиться. Сейчас. Потому что завтра может быть поздно. Завтра жизнь атли может измениться кардинально, и все мы окажемся в том самом аду, который я сегодня прочила Тану. Да, Чернокнижник неплохо подготовился. Но нас больше. И мы – семья. Несмотря ни на что. – Расскажешь, что задумала? – хмурясь, спросил Глеб. Я кивнула. – Позже. Вику сто лет не видела. Заодно спрошу у нее, может, подыщет мне чего – ну, работенку какую-нибудь. – Слушай, ты это... – Глеб остановился перед самым входом в подъезд и развернул меня к себе. – О работе не говори. Дело у меня к тебе есть. Важное. И прибыльное. – Ого! – Ну да. – Он отвел взгляд и почесал переносицу. Вообще вел себя странно – ужимисто, отстраненно. Словно и не Глеб вовсе. – Почирикайте, как подружки, а потом съездим поедим. Перетрем. – У тебя все нормально? – пытливо поинтересовалась я. – Неа. Колдун в Липецке, балда ты! Как может быть все нормально? – Ничего, прорвемся, – зло процедила я и шагнула в подъезд. Давно я здесь не была. Покрашенные синим стены поблекли, краска на них сморщилась, облезла, а кое-где была исцарапана и немилосердно закрыта унылыми граффити. Каждая ступенька, каждая щербатая плитка отдавалась в сознании смутными, полузатертыми воспоминаниями о детстве. И снова грудь в горячих тисках, и не продохнуть. Вернуться бы, забыть о тяготах. Зарыться в мохнатый Викин плед лицом, вдохнуть запах табака, ландышевого ополаскивателя для белья и плакать, пока вся тяжесть не выйдет слезами. Но нельзя. Остановлюсь, раскисну и погибну. Хищным не стоит поддаваться слабостям. Выживают сильнейшие – как в джунглях. Запихнув ненужную ностальгию поглубже, я решительно нажала на кнопку звонка. Он резко взвизгнул и тут же затих, погружая унылый подъезд в не менее унылую тишину. Вика открыла не сразу – сначала был шаркающий звук растоптанных тапочек, затем секундное замешательство у двери, чтобы глянуть в глазок, а потом замок щелкнул, повернулся, и появилось удивленное лицо подруги. – Убить тебя мало! – рассерженно выдохнула она и топнула ногой. Глеб у меня за спиной хмыкнул, а я виновато улыбнулась. – Впустишь? Подруга раздраженно выдохнула и отошла на шаг, пропуская нас с Глебом в средоточие моей юности и наивности. Мы пили дымящийся ароматный чай с лимоном. Я забралась с ногами на широкий, уютный диван, а Глеб раскинулся рядом, то и дело ныряя в вазочку с печеньем. Обжора! И как мы только подружились? Сейчас же точно все съест, а мне за разговорами ничего не останется. – Ну, рассказывай, – гневно зыркнула на меня Вика. – Где пропадала так долго? Почему не звонила? И какого черта, скажи на милость, я должна за тебя переживать?! Я смущенно потупилась, а Глеб выдал: – Да некогда ей было. Охотников древних мочила, а потом воскрешала людей. Вся в делах. Я вся похолодела – от макушки до кончиков пальцев ног. И тут же метнула такой же леденящий взгляд на друга. Но Глеб на меня не смотрел – невинно улыбнулся Вике и взял из вазочки предпоследнее печенье.