— Как обезьянка в платье, — тихонечко пробормотал он. Фред расслышал и хихикнул. Шли долго, очень извилистым маршрутом. — Специально, — тихо шепнул англичанин, — она нас повела, а мальчишка один куда-то сразу рванул. Наверное, предупредить мистера Вудфорта. — Похоже, — так же тихо шепнул в ответ бывший студент, наклонившись, — птицы мы не высокого полёта, но это же театр, наверняка и сам антрепренёр поднабрался всякой театральщины. — И раз, и два! — донеслось из открытой двери, — работаем, девочки! Девочки-танцовщицы послушно выполняли свои номера. Балетом здесь и не пахло, по сигналу немолодой тётки с испитым лицом и явственно выделяющимися прожилками на носу, они делали несколько движений, после чего замирали. Из комнаты крепко пахло потом и мастикой для паркета. — Да я тебе говорю…, — донеслось из-за угла и мимо прошли плотники, тащившие не струганные доски и спорившие о чём-то несомненно важном, добрую половину слов заменяя жестами и междометиями. Фред завистливо втянул носом, учуяв свежий запах спиртного и вздохнул, проводив их взглядом. Судя по некоторым моментам, провели по такому маршруту, где они сталкивались с максимально возможным количеством работников театра. Вполне грамотное решении, после такого невольно проникнешься величием человека, который управляет такой махиной. За роскошной резной дверью скрывалась такая же роскошная приёмная, метров пятьдесят, не меньше. Здесь работало аж три секретаря, усердно разбирая какие-то бумаги. К слову, попаданец в своё время крепко удивился, когда узнал, что профессия эта считается ныне исключительно мужской. — К мистеру Вудфорту, — протараторила обезьянка, обильно жестикулируя и показывая на посетителей. — Алекс Смит и Фред Колон, — представился бывший студент, чуть склонив голову, — нам на два часа назначено. Понимаю, что рано, так что если мистер Вудфорт занят, мы подождём. Так-то специально пораньше пришли, чтоб с театром ознакомиться. — Эванс, — вяло представился молодой парень с бесцветным, каким-то серым лицом. Весь он каким-то выцветший и унылый, даже волосы казались присыпанными пылью, а серые глаза настолько светлы, что радужка едва не сливалась с белком. Внимательно осмотрев будущих актёров, он кивнул и как-то очень плавно скользнул в кабинет антрепренёра. Через минуту секретарь пригласил их войти. — Мистер Вудфорт, — поприветствовал его Алекс по всем правилам этикета, Фред скопировал его действия, но уже безмолвно и менее ловко. — Алекс! — Весело отозвался антрепренёр, моментально показывая власть, — входи! Извини, что я так бесцеремонно, но в моём театре мы практически одна семья. Парень вежливо улыбнулся и промолчал, краем глаза оглядывая кабинет. Вот всегда интересно было… зачем такие помещения нужны? Власть показывать? Вдвое больше приёмной, кабинет заставлен книжными шкафами, какими-то стеллажами с непонятными безделушками. Висели афиши и театральные костюмы, чучела животных, ружья и сабли на стене… Эклектично и явно призвано давить на психику как богатством, так и примитивным раздёргиванием внимания. Вон… даже Фред повёлся, стоит с открытым ртом и крутит головой. На актёров, у которых в большинстве своём психика не слишком здоровая, должно и вовсе убойно действовать. Но у попаданца иммунитет — одна из подруг матери, живущая по соседству, в девяностых торговала турецкими и китайскими тряпками на местном рынке. Вкуса у неё не наблюдалось, да и денег не то чтобы очень… а показать богачество хотелось. Ну и воспоминания наверное, не без этого. Так что квартира была заставлена дешёвыми, но очень броскими сувенирами из Китая, Турции, Египта и Индии. Вудфорт встал из-за стола и зарокотал что-то хорошо поставленным голосом, выдерживая нужные паузы и интонации. Видно, что человек и сам когда-то играл, причём неплохо. Ничего конкретного антрепренёр не говорил, фразы такими же раздёрганные, как и его кабинет. — … вот этого бобра мой приятель добыл, — тыкая в некачественно сделанное чучело. — Флинт, из ТЕХ САМЫХ Флинтов. И тут же… — Да, служебные обязанности будут немного шире, чем написано в контракте. Ну вы же понимаете, одна семья, выручать иногда придётся… Не давая ответить, антрепренёр схватил Алекса за локоть и развернул его к афише на которой с глупым видом таращилась на зрителя пышнотелая брюнетка с приоткрытым ртом. — Мисс Белби играла, до чего талантливая! Замуж потом вышла, какая потеря для искусства… Вудфорт журчал и переливался, умело играя голосом и интонациями, прикасаясь то к локтю, то к руке или плечу. Он напомнил Алексу опытного пользователя НЛП, но парень закалён жизнью в двадцать первом веке и не поддавался. В отличии от Фреда… у того аж ниточка слюны изо рта потянулась. — Поражён вашим актёрским дарованием, — со смешком сказал Кузнецов, кланяясь слегка, — а мой друг в полном восхищении. Антрепренёр бросил на него острый взгляд и хохотнул. Дескать, ну не получилось… чего уж там. — В молодости по глубинке поездил, — доверительно сказал он, взяв Алекса под локоток и наклоняясь к уху, — ну вы знаете, все эти чудодейственные эликсиры для пейзан… Ещё бы не знать… бывший студент и сам некогда числился аж в нескольких сетевых структурах, распространяя косметику и прочую ерунду. Лишь бы копеечка капала, мать помочь не сильно могла, а на стипендию и прокормиться-то не получалось, даже на повышенную. Попытки заставить Алекса взять на себя дополнительные бесплатные обязанности антрепренёр оставил. — Давай-ка пройдём на сцену, посмотрим, — и окинув взглядом Фреда, добавил, — ах да… ты тоже с нами. На главной сцене шла сейчас репетиция, но Вудфорт достаточно беззастенчиво согнал актёров, давая новичку выступить. — Быть иль не быть…, — начал Вудфорт и Алекс продолжил читать бессмертный монолог хорошо поставленным голосом, представляя Высоцкого в знаменитой роли, и как бы повторяя за ним. Когда он закончил, то некоторое время в труппе царило молчание, потом Саймон Вудфорт сказал тихонечко: — Браво, — и вся труппа зааплодировала. Алекс раскланялся, подмечая — кто и как аплодирует, кто как при этом гримасничает… Важный момент, именно сейчас можно понять, как они относятся к новичку. Потом стоящий с кислой физиономией мужчина с сильно загримированным лицом театрального красавца и вяло хлопающий, может натянуть улыбку и начать восхищаться талантом. Но пока можно увидеть актёров без прикрас. Разумеется, не все выдадут истинные чувства, но можно понять хотя бы, кого точно стоит остерегаться. Некоторые, к слову, хлопали вполне искренне. Алекс прекрасно знал, что восхищение может быть искренним. Особенно если это актёры второго плана… или женщины… Словом — те, для кого он не являлся конкурентом. — А нашу пьесу? — С интересом спросил антрепренёр, дав ему листы, где расписаны роли. Бегло прочитав их, парень кивнул понятливо. — Да, всё ясно. Кого попробовать? — Давай… Джима, Благородного Разбойника, монолог с его девушкой. Вперёд вышла миловидная женщина с тонкими чертами лица, возрастом сильно за тридцать, что хорошо заметно вблизи. Алекс представил себя типичным гангстером из Пяти Точек — из тех, кто претендует на некое благородство, таких там хватало. Дескать, он борец и защитник… борец за право переложить деньги из чужого кармана в свой… И защищать своё право на такие действия от всяческих недостойных… — Что же ты, Мэри, — начал он, шагнув к партнёрше, на ходу закладывая правую руку за отворот сюртука. Та отвечала, играя по его мнению очень уж… как рыночная торгашка, решившая изобразить принцессу. Впрочем, играли-то здесь как раз для таких… так что молодец баба, всё по уму. — Недурно, — с некоторым сомнением выразился антрепренёр, на что Главный Красавчик труппы явственно фыркнул и отвернулся. Вудфорт покосился на него и вздохнул… — Мольера принесите… Сыграл Алекс и несколько сцен из комедийных пьес. — Ну… всё ясно, — пожал плечами антрепренёр, — если Шекспира или кого из классиков будем ставить, то на главную роль непременно Алекса. Наши пьесы, местные… не слишком убедительно. Неплохо, но недостаточно выразительно. Нет понимания местного колорита. Красавчик фыркнул гордо и поднял подбородок. Стоящие неподалёку подпевалы мелкими гримасами и жестикуляцией дали понять ему и окружающим, что не сомневались в таланте своего Вожака. — Ну и комедии… Фарлон ушёл, так что… Алекс на его место. Бурлеск Мойзесу по прежнему, он в этом жанре незаменим. Актёры испытали явственное облегчение — новичок никого из них не подвигал. Может, позже что-то и будет… да и не гарантирует это Алексу хорошего отношения от всей труппы… Но большую часть проблем от притирки с коллективом Саймон Вудфорт умело снял — сперва мастерски повысив напряжение (незаменимых у нас нет!), а потом найдя новичку свою нишу. — Что ж, — сказал антрепренёр, поднимаясь с кресла, — теперь я точно знаю, на что ты способен. Пойдём поговорим насчёт жалованья и работы. Глава десятая В театре Алекс прижился, пусть и не без проблем. Закалённый склоками в школьной и студенческой самодеятельности, он видел подводные течения, и по большей части успевал нивелировать негативные последствия. Уровень склочности у местных на порядок выше, чем у студентов, да и последствия другие, но суть попаданец ухватил быстро. Единственной серьёзной проблемой стал характер. Алексей привык уступать и отходить в сторонку, ибо актёрскими амбициями он не обладал и не видел себя в будущем на сцене… раньше. Здесь же уступать нельзя, так что приходилось лавировать, подличать, вступать в кратковременные союзы с театральными группировками и предавать союзников. Гадко… но это не родной дом, где есть родные и друзья, а понятия бедности очень далеки от понятий смерть от голода или замёрз на улице. Альтернативой было бродяжничество, воровство и тому подобная романтика, коей парень нахлебался досыта. Или работа по четырнадцать часов в день за деньги, не дотягивающие до прожиточного минимума, и койка в ночлежке. Так что нравится или нет, но нужно ломать себя через колено, и в общем-то получалось. Тяжело… иногда после очередной склоки или сделанной подлости крепко тянуло к выпивке, но держался. Знал уже, что алкоголь приносит лишь временное забвение, а постоянно существовать полупьяным… Опомниться не успеешь, как окажешься на улице — насмотрелся что дома, что здесь. Заработки выходили достаточно приличные, в иные недели до тридцати долларов, очень приличная сумма для Нью-Йорка того времени, уровень среднего класса. Именно до, к его превеликому сожалению, обычно чуть больше двадцати. Впрочем, ролей достаётся всё больше и перспективы маячат очень недурственные. Но и расходов много. Одеться-обуться, ведь один единственный приличный костюм… это ни о чём для актёра, который претендует на нечто большее, нежели кушать подано. Купить часы себе и Фреду, ибо без них ну никак. Причём себе пришлось покупать статусные, золотые. Купил у достаточно сомнительного человека, да ещё и за полцены, наверняка краденые. Но… статус обязывает его носить качественные вещи, в актёрской среде за этим зорко следят. А что происхождение этих вещей подчас сомнительное… ну так актёрам как раз такое простительно, у них и профессия сомнительная. Да что говорить, если добрая половина актрис из тех, кто помоложе, на содержании. Имелись и другие имиджевые расходы, вроде почти обязательного посещения некоторых знаковых мест. Правильный ресторанчик или пивная хотя бы раз в неделю — посидеть, примелькаться, пообщаться с кем-то из завсегдатаев. Совместные пьянки с членами труппы по каким-то важным поводам. Мелкие подарки членам труппы и работникам время от времени… последнее важно только для тех, кто претендовал на статус звезды. Алекс претендовал. Многих расходов удалось избежать. Так, брить редкую пока щетину Алекс предпочитал сам. Пусть неумело, пусть пока порезов предостаточно… Но хватило одного посещения парикмахерской, чтобы убедиться — о гигиене там имеют самое смутное понятие. Даже бритвы после клиента протирали всего-то фартуком. Грязным! Основные расходы на учёбу… — Жермен предупредил, что он сегодня не сможет, — сказал Фред зевая так, что едва не вывихнул челюсть, — мальчишку прислал. — Жаль, — расстроился Алекс, общение с французом ему нравилось. Немолодой уже, бывший офицер французской армии, имевший достаточно скромный доход, проживал в Нью-Йорке лет десять. Поговаривали, за ним была мутная история с наследством и трупами, так что местное общество его не слишком жаловало, да и с возвращением во Францию большие проблемы. Денег на достойную жизнь не хватало, и француз подрабатывал, обучая родному языку и фехтованию. Блюдя достоинство, деньги напрямую не брал, расплачиваться приходилось то походом в ресторан, то оплачивая счета домовладельцу или зеленщику — как бы инкогнито. Алекс этого не понимал, но не спорил — преподавал Жермен добротно и с огоньком, а что тараканы у ветерана, так у кого их нет?