— Викторыч, ты бы хоть баксы забрал, — с унынием заметил Хмель, провожая парочку взглядом. Шмель довёл Витька до его машины, усадил, потом резко ударил в голову. Развязал потерявшему сознание Хромченко руки и вернулся обратно. На вопросительный взгляд Хмеля ответил бесстрастно: — Да пусть баксы его согреют. Поехали отсюда. Когда Хмель отъехал метров сто от опушки, Шмель вынул небольшой пульт и нажал кнопку. Машина Хромченко подернулась дымом, а потом загорелась ярким пламенем… — Как же так? — нахмурился Ткачёв, оглянувшись на огонь. — Как нас довели до такого?! Шесть тысяч долларов сделали из бывшего офицера КГБ сначала раба, а потом факел. Ладно, этот Хромченко, но другие ведь тоже смотрели на деньги, как зачарованные. — Они просто не знают, как перетерпеть трудности, — вдруг сказал всегда немногословный Шмель. — Не приучены. Растерялись. Ткачёв молча согласился с ним. Слишком многое обещали людям, а как ждать обещанное, и сколько ждать — не сказали, и не научили. При этом показушно извратили все смыслы дефицитом, несправедливостью распределения и жаждой власти. Вот народ и не вступился, когда пробил час. Да и за кого вступаться-то? Разогнали всех по домам и сказали — выживайте. Ткачёв достал спутниковый аппарат. Набрал номер Гришаева. — Хвост за тобой отрубили, но ты нужен в завтра в девять утра. В восемь вызови такси и поезжай в кафе на тридцать первом километре Рязанского шоссе. Зайдёшь внутрь и сядешь так, чтобы тебя не было видно с улицы. — А ты не сильно рискуешь, Андрей? — спросил Хмель, когда Ткачёв выключил телефон. — Не перехватят нашего посредника по дороге? — А зачем? — дёрнул плечом Ткачёв. — Ну, перехватят, и что? У него в кармане телефон, «глушилка» и удостоверение сотрудника СБП. Допустим, позвонят мне. Я поговорю. — Интересно, как они вышли на него, — Хмель крутил руль, выезжая на МКАД. — Просто. Гришаев много раз заходил в кабинет куратора. Учитывая, что только куратор мог доставить неприятности, логично предположить, что через Гришаева были задействованы неизвестные люди. И американец решил их вычислить с помощью Хромченко. — Андрей, а зачем тебе нужна встреча с ним? Как это может помочь нашей главной задаче? — Остановись ненадолго, — попросил Ткачёв, и когда Хмель припарковался на обочине, ответил. — Если честно, то я импровизирую. Допустим, что мы запишем встречу Хэя с Гришаевым. И это будет материалом для шантажа. Хмель отрицательно покачал головой. — Не думаю, что Хэй посвящён в детали предстоящей операции. Не того полёта птица. Тут задействован кто-то другой — более высокий по рангу. И выход у него на ближайшее окружение нашего президента. Но это явно американец. — Не факт, — подал голос Шмель с заднего сидения. — Это может быть и англичанин, и немец. — А он прав, — Ткачёв потёр пальцами виски. — Может быть, нам Хэя завербовать? — Это как-то поможет? — засомневался Хмель. — Не знаю, — протянул Андрей Викторович. — Информации мало. Её практически нет. Аналитики тоже нет. Есть только вводные. Они помолчали, и Ткачёв, подумав, предложил вариант: — Нам нужны доказательства того, что договор об уничтожении ядерного потенциала — односторонний. Что американцы хотят обмануть нашего президента и наложить лапу на нашу ядерную промышленность. — Допустим, мы найдём такие доказательства, — Хмель приоткрыл окно. — Как мы их донесём до президента? — Думаю, наш куратор способен это сделать, — нахмурился Ткачёв. — Иначе, зачем нам предлагать такую работу? — Нет, Андрей, — Хмель сплюнул в снег и закрыл окно. — Его не допустят до президента. — Факт, — согласился молчавший Шмель. — Его и сейчас не пускают. Ткачёв вынужден был согласиться. Куратор говорил о срыве подписания договора именно силами структуры Андрея Викторовича. — И что же делать?! — недоумевал он. — Мы можем постараться сорвать визит американского президента в Россию, — сказал Шмель, и Ткачёв удивленно на него обернулся. — Это будет, как запасной, вернее, страховочный вариант. И вот это, как раз, можно сделать через вашего Хэя. — Неожиданно, — тоже удивился Хмель такому предложению. — И как ты думаешь это сделать? — Просто. Подкинуть ему информацию о покушении во время визита. — Тогда нашего направят в Америку на подписание… — Стоп, стоп, стоп, — затараторил Ткачёв. — Комбинация тут будет многоходовая, но визит американца нужно сорвать, во что бы то ни стало. И пока наш будет собираться в Америку, убедить его в том, что договор подписывать не нужно. А ещё!.. Протолкнуть подписание законопроекта о том, что ратификация таких договоров возможна только с одобрения всех палат парламента и Федерального Собрания. — Ну, ты силён! — восхитился Хмель. — А мне нравится, — сказал Шмель. — С нашими депутатами работать просто и безопасно. На них и компромат добыть проще пареной репы — всё же на виду, только зафиксировать. — Закон всё равно подписывается президентом, — попытался возразить Ткачёв, но Шмель уверенно сказал: — Тогда будем встречаться с ним! И, увидев вытаращенные от удивления глаза Хмеля и Ткачёва, тихо проговорил: — А что? У нас же есть куратор из его службы безопасности. Пусть думает… И тут Ткачёв победно улыбнулся. — У нас есть гримёр. Останется только узнать расписание встреч президента… — И выкрасть нужного визитёра, — закончил Хмель. — А вместо него послать Викторыча. Авантюра! Но как предварительный план — сойдёт. Шмеля высадили у станции метро, и тот проворно юркнул в подземку. Ткачёв и Хмель приехали на квартиру в спальном районе столицы, купленную для структуры совсем недавно. — Что-то я немного устал, — пожаловался Ткачёв, заходя на кухню. — Это с непривычки, — усмехнулся Хмель. — Ты давно не работал в таком темпе. Вот закончим операцию, и я тебя отвезу на месячишко на полигон — пострелять, подраться и так далее. На новых агентов посмотришь… — Ты уже набрал группу?! — удивился Андрей Викторович. — Ещё нет, но на примете есть ребятки. Правда, немного. Слушай… Хмель достал из холодильника колбасу, хлеб, а из навесного шкафа — сахар и кофе. Поставил на огонь чайник. — Мне тут звонила Вика, — он присел напротив Ткачёва. — Она нашла грамотного парнишку по компьютерным технологиям. Просит разрешения на его вербовку. — А зачем ей разрешение? — не понял Андрей Викторович. — Она же работает автономно. — Паренёк не прост, а Виктория хочет легализоваться в качестве… его супруги. Ткачёв едва заметно вздрогнул. — Если она считает это необходимым и полезным, то… зачем ей меня спрашивать. — Андрей… — Не надо, Хмель. Ты прав, я что-то размяк… Это недопустимо. Ткачёв встал из-за стола и ушёл в комнату. «И что я сам себе представил, старый дурак?!» — думал он, падая на диван. Он позволил себе расслабиться всего на полчаса. Какая-то странная горечь стала душить его горло. Это не было обидой, не было болью, не было досадой. Это было неизвестно что! Такое, что он никогда прежде не испытывал. Заглушив горечь, Ткачёв дал себе слово больше никогда не поддаваться на эмоции. Слишком велика цена… Он не может себе позволить так расслабляться. Другая, очень малая его часть, требовала нормальной человеческой жизни. Хорошая еда, красивая податливая женщина, уютный дом и… спокойствия. Без беготни, оружия, шпионов — мать их! Но кто, тогда, будет защищать людей от несправедливости, от наступающей катастрофы? Это же неправильно думать, что ничего не произойдёт. Произойдёт, и ещё как! Пенсионеры будут шарить на помойках в поисках одежды, которую выбросили за ненадобностью. Будут стоять в очередях за бесплатной раздачей просроченных продуктов. Будут изнывать в стылых домах от холода и без воды. А будут ли какие-то гроши в виде пенсии — очень большой вопрос. И будут ли доживать до пенсии?! Армии не будет, не будет пограничной службы, и потоки всяких отморозков хлынут волнами из-за границы — грабить, убивать, насиловать и издеваться. Наркотики, проституция, пьянство — вот что ждёт в будущем страну. Всё будет за американские доллары — медицина, образование и транспорт. И грешно думать, что вся страна будет «в шоколаде». Она превратится в безжизненную пустыню — колонию американских штатов. Это Ткачёв знал точно! Он видел документы, регламентирующие это будущее. Он читал их внимательно, ещё тогда — в восемьдесят втором. — Андрей, ты как? — осторожно спросил заглянувший в комнату Хмель. — Нормально, — Андрей Викторович встал с дивана. — Пойдём думать завтрашнюю операцию. Если не завербуем этого Джонатана, то грохнем его, нахрен. Вместе с его Гарри… Он прошёл на кухню мимо опешившего от его слов Хмеля. Налил себе большую кружку кофе. — Хмель! Ты чего там застыл?!