Андрей Викторович увидел несколько кирпичных зданий окружающих широкий двор. Подталкиваемые автоматами люди поплелись, видимо, к главному корпусу больницы. У входа стояло много боевиков, выслушивая наставления своих командиров. Потом разбегались по территории больницы и в корпуса. Опять послышались выстрелы, и крики от боли. Ткачёв обернулся на звук заезжающего во двор ещё одного грузовика. Из него тоже стали выталкивать людей. — Иди живей! — подтолкнул Андрея Викторовича прикладом в спину бородатый боевик. — Нечего глазеть. В фойе больницы людей «просеивали». Женщин и мужчин, на взгляд боевиков, не вызывающих опасности, толкали по палатам на этажах, а если кто-то показался опасным, выталкивали из вереницы и куда-то уводили. Боевик, стоящий у лестницы на этажи, пристально взглянул на Ткачёва и кивнул рядом стоящим. Двое боевиков сорвались с места и, схватив Андрея Викторовича, выдернули из потока понуро идущих людей. Подвели. — Кто такой? — грозно спросил, по всей видимости, один из полевых командиров отряда напавших на город боевиков. — Геолог я, — тихо ответил Ткачёв, стараясь не смотреть в глаза боевику. — И что ты здесь искал, геолог? — полевой командир говорил с жутким акцентом. — Фосфоритную руду, — наугад придумал ответ Андрей Викторович. — Нашёл? — Пока нет, — Ткачёв поморщился от наступившей боли. Боевик оценивающе оглядел сгорбившегося Андрея Викторовича и толкнул в сторону лестницы. — Иди, геолог… Еле передвигая ноги Ткачёв, было, поплелся к лестнице, но тут в толпе у входа заметил знакомое лицо. Вернее, знакомую фигуру. Это был Хмель! Агента, хромающего и с перебинтованной головой, вела под руку хозяйка дома. С другого боку его поддерживала Надя — дочь хозяйки. Андрей Викторович не смог сдержать радости, но выразил её не бурно. Только широко улыбнулся, пряча лицо от взглядов боевиков. Ткачёва и ещё человек двадцать затолкнули в палату на втором этаже. Он заметил, что женщин усадили у стены под окном, а пятерых мужчин, в том числе и Андрея Викторовича, у стены рядом со входом. Ткачёв занял место у проёма без двери и поглядывал в коридор, надеясь увидеть своего агента. Хмель, поддерживаемый женщинами, появился в коридоре не скоро, но шагая, заметил Андрея Викторовича, правда, не подал виду. Только несколько раз прикрыл глаза, обозначая, что заметил. Ткачёв вздохнул с облегчением — коридор короткий и палат было немного, так что добраться до Хмеля, в случае чего, труда не составляло. Самое главное — агент жив. Вечер и ночь выдались мучительными. К заложникам постоянно шли родственники, но боевики отгоняли их выстрелами. Несколько человек остались лежать во дворе больницы. В темноте раздавался визгливый лай собак и громкие крики людей, ищущих своих потерявшихся родных, стоны раненных и одиночные выстрелы, от которых все в палате вздрагивали. Еды и воды не давали. Хорошо ещё медперсонал больницы ходил по палатам с осмотрами, и Андрей Викторович выпросил у врача таблетки от головной боли. Ткачёв сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и думал. То, что сейчас происходило, да и уже произошло днём, было недоступно его пониманию. В былые времена подобная агрессия пресекалась на корню. Тут же, какие-то бородатые люди с автоматами спокойно разгуливают по российскому городу, убивают и берут в заложники жителей, а правительство и администрация края ничего не предпринимают. А ведь прошло уже более 12 часов! Символично, что этим краем когда-то руководил бывший президент СССР. Нет, думал Ткачёв, у такой страны нет будущего. Этак любой, кто захочет зайти на её территорию, сможет это сделать беспрепятственно. А потом требовать то, что вздумается в больной голове. — Андрей, ты как? — неожиданно рядом раздался голос Хмеля, и Ткачёв открыл глаза. — Ты чего? — испугался за него Андрей Викторович. — Ты как сюда дошёл? — А, — отмахнулся агент. — Бородач в коридоре заснул. Я тихо. Давай к нам. — Как?! — Ногами, Викторыч. Тут пройти всего десяток метров. Моя палата угловая — в конце коридора, рядом с туалетом. — А если он проснётся? — Не проснётся, если шуметь не будем. Ты идти можешь? — С трудом. Мне по затылку так треснули, что приклад изо рта вылез. Еле мозги в кучу собрал. Хмель в темноте улыбнулся. — Ценю твой юмор, Андрей, но нам надо выбираться. Ткачёв отрицательно покачал головой. — Без меня, Хмель. Я уже не боец, не бегун, не ходок, и не ползун… Уходи один. — Не трынди, — слегка обозлился агент. — Поднимайся и иди за мной. Живо! Они хоть и разговаривали шёпотом, но сидящий рядом с Ткачёвым мужик услышал. — Куда иди?! — зашипел он. — Если в палате недосчитаются кого, то всех перестреляют. В ответ Хмель коротко ударил мужика ладонью в лоб, и тот без шума повалился на бок. — Теперь пошли, — сказал агент Ткачёву. — Кто тут кого будет считать и запоминать? Распихали всех абы как. — А с этим как быть? — кивнул Андрей Викторович на мужика. — Сдаст ведь, нехороший человек. — Он уже ничего не вспомнит. Если проснётся. Глава 18 Они тихо прошли по коридору до крайней палаты и быстро нырнули в проём, когда задремавший боевик очнулся, вздрогнув. Он сидел в начале коридора и не заметил «перебежчиков». В этом помещении народу в заложниках было больше. Человек тридцать кое-как разместились у стен и на полу. Кто-то тихо похрапывал, но большинство не смыкало глаз, прислушиваясь к ночным шорохам. Хмель опустился на пол и усадил рядом Андрея Викторовича. — Что будем делать? — Ткачёв увидел задремавшую на плече матери Надю. Хозяйка дома, где они останавливались, смотрела в окно и мелко трясла головой. — Надо уходить из больницы, — сказал Хмель. — Ты-то как тут оказался? Хмель смущенно улыбнулся. — Не мог тебя оставить в одиночестве. Вот и залез в грузовик, в который запихнули нашу хозяйку с дочкой. — Зачем?! — не оценил его геройства Ткачёв. — Тебе надо было, как и договаривались, взять боевика, снять на плёнку допрос, и уходить. — Я подумал, что простой боевик не будет внушать доверия, а полевого командира можно взять только здесь. — Теперь мы тут никого не возьмём, — Андрей Викторович приложил ладонь к занывшему затылку. — Боевиков слишком много. Даже для тебя… — Я и не собираюсь в одиночку отдуваться за МВД, ФСБ и прочих, — агент почесал ладонью лоб. — Боевики вечно тут сидеть не будут. При отходе и возьмём одного, что по «жирнее». Ткачёв не разделял оптимизма Хмеля. Боевиков было много, и заложников тоже. Как будут развиваться события, предугадать было невозможно. — А где сын и средняя дочь хозяйки? Хмель мотнул головой. — Я их отправил на аэродром вертолётного полка. Надеюсь, что они дошли. Ночь прошла относительно спокойно, но с рассветом боевики зашевелились. Хмель осторожно глядел в окно, наблюдая, как полевые командиры отдают приказы, и запоминал расположение огневых точек во дворе и в здании. В палату кинули бутылку воды, и приказали сидеть тихо, если хотят остаться в живых. Воду поделили на всех, но Ткачёв заметил, что боевики не настроены долго содержать заложников. — Подвал минируют, — шёпотом сообщил ему Хмель, подсев рядом. — И откуда у них столько взрывчатки? — Значит, заранее была приготовлена. Не зря Аксагов говорил про уход местных чеченов из города. Прав он был. Что там боевики? — Организуют всё по правилам, — недовольно ответил Хмель. — Пулемётные точки, снайпера, гранотомёты… Всё, как надо. Если начнётся штурм, то мирняк на окна поставят. И начнётся, Андрей, мясорубка… — И что бы ты сделал? — Ткачёв облизал пересохшие губы. — Не знаю, но подготовился бы. Дымы, атака под броней с разных сторон, снайперская группа. Это для разведки боем. Пулемёты подавить точными ударами… — Так они взорвут больницу. — Они не смертники, Викторыч, — убеждённо сказал Хмель. — Им надо обязательно уйти отсюда, иначе вся эта возня будет пшиком. Гибнуть им во имя чего-то, конечно, можно, но не в данном случае. Это, Андрей, спланированная операция, с планируемым отходом. Между тем, к больнице стали приходить люди, но не приближались. Собирались вдали группами, махали руками и ждали. В палату зашли два боевика. Люди притихли и настороженно глядели на бородатых мужиков с автоматами и в разгрузке. По бокам каждого болталось по противогазной сумке, явно набитой патронами. — Эй, ты! — один из боевиков призывно махнул рукой молодому мужику, сидевшему у окна. — Иди сюда. Мужик медленно встал и подошёл неуверенным шагом.