Глава 12 Ночи на ферме были неторопливыми, с приветливыми паузами, когда всё повисало под сенью усыпанного звёздами неба. Гома сидела за своей старой швейной машинкой, её нога была на педали, издавая шум, что наполнял библиотеку мягким жужжанием. Время от времени она вставала, примеряла сшитое на Схоластику и кивала или доставала свои ножницы и мел. — Что ты делаешь? — спросила я. Джек, Схоластика и я уезжали утром, чтобы забрать следующего ребенка в списке Мо, а оттуда у нас была ещё одна остановка, прежде чем мы направимся к Ванзе. — Я шью несколько тонких юбок для Схоластики, — ответила Гома. — Они продержится некоторое время. Схоластика подняла взгляд при упоминании её имени. Мы практиковались, как писать её имя. С тех пор, как она увидела его на бумаге, она увлеклась этим. Схоластика. Схоластика. Схоластика. Она нацарапала его на каждом белом листе бумаги, который смогла найти. Казалось, что она открывала свою личность, укрепляя её каждый раз, когда она писала это. Это я. Это я. Это я. — Она выглядит измученной, — сказал Джек. Он сидел за своим столом, работая над некоторыми счет-фактурами. — Да, похоже на то, — я погладила её по волосам, удивляясь, как сильно её явная усталость связана с тем, что это была её последняя ночь на ферме. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила я. Возможно, она не поняла значение этих слов, но она сняла очки и положила голову мне на колени. — Ну, я всё закончила на сегодняшний вечер. Гома отрезала нитку и осмотрела юбку. Она сложила её и положила на кучу другой одежды, которую сшила для Схоластики. — Я отведу её наверх. Пойдем, — она протянула руку за Схоластикой. — Пойдем, я отведу тебя в постель. Twende kulala. Завтра будет длинный день. Бахати издал долгий вздох, когда они вышли из комнаты. — Что случилось? — спросила я. — Здесь совершенно нечего делать, — простонал он. — Мне скучно, и сейчас всего лишь 8 часов вечера. Разве ты не жаждешь огней и действий, Джек? Джек поднял взгляд, а затем вернулся к тому, что делал. — Как насчет того, чтобы мы поиграли в книжные шарады? — спросила я. — Что такое книжные шарады? — оживился Бахати. — Это шарады, но с ними, — я указала на полку. — Мы выбираем книгу и смотрим, сможет ли кто-нибудь другой угадать название. — Я никогда не играл в шарады с двумя людьми. Это глупо. — Ой, да ладно! Я буду первой. Я вытащила книгу с полки, прочитала заголовок и положила её обложкой вниз на свой стул. — Ладно, была не была, — я подняла вверх три пальца. — Книга, очевидно. Три слова. Я кивнула и попыталась изобразить первое слово, держась за нос и высокомерно прогуливаясь по комнате. — Пердун! Ты чувствуешь запах того, что кто-то пукнул! — воскликнул Бахати. Я посмотрела на него и покачала головой. — Звучит как… — Бахати интерпретировал мой жест. — Ковбой! — сказал он, когда я гордо расхаживала вокруг. — «Гордость и предубеждение», — сказал Джек, не поднимая глаз. Я повернулась к нему, открыв рот. — Верно. Первое слово звучит как поездка. Вот, что я пыталась передать, — сказала я Бахати. — Ладно, твоя очередь. — Итак, кто победил? — спросил он, взяв ещё одну книгу с полки. — Джек, я думаю, — ответила я. — Но он даже не играет. — Это не имеет значения. Просто продолжай, Бахати. Бахати сделал вид, что проверил книгу, которую держал. Он отложил её и подумал некоторое время. — Книга. Два слова. Первое слово… Я колебалась, указав на его задницу. — Умм… круп, задняя часть, задняя сторона, зад. Бахати показал, чтобы я продолжала в том же направлении. — Задница, жопа… — я остановилась, когда он прыгнул. — Жопа? Он кивнул, но хотел, чтобы я расширила понятие. — Ягодицы? Он покачал головой. — Зад, низ… — Нет, что ты сказала раньше! — Тебе нельзя говорить. Придерживайтесь правил. Так… жопа? — Боже, твой английский! Неважно. Переходим ко второму слову, — он плавно прошёлся как дива через всю комнату, бедра покачивались, он обмахивал своё лицо и хлопал ресницами. Я собиралась сделать предположение, когда Джек снова влез. — «Дон Кихот», — сказал он, всё ещё наклонившись над своим столом. — Правильно! — сказал Бахати, показывая нам книгу. — Как, черт возьми, это «Дон Кихот»? — спросила я. — Ты указал на свою задницу.