— Да? — ответил он. Затем он засмеялся. — Действительно, Бахати? Нет денег на газ? Ты не мог придумать что-нибудь получше? Передай телефон Гоме. А? Ты не хочешь её в это впутывать? Это верно. Или она заставит тебя проехать через землю Масаев в её муумуу. Я знаю, что ты не хочешь. Сделай это для меня, хорошо? Нет, ты всё равно получишь сиденья. Плюс, я буду в неоплатном долгу перед тобой. Да? Хорошо. Мы смотрели на телефон ещё несколько мгновений после того, как Джек повесил трубку, но он не зазвонил снова. — Ты думаешь? — спросила я. — Я думаю, — Джек отложил телефон. — Он справится. * * * Мы почувствовали дождь до того, как он начался, пока находился в стремительно несущихся облаках, наполненных заряженной энергией. Я закрепляла колышки в основании палатки, когда она начала падать, переворачиваясь вокруг нас, превращаясь в толстые, теплые простыни. — Залезай внутрь, — крикнул Джек сквозь грохот, раздающийся с неба. — Я закончу. — Я справилась с этим. Ты закрепи другую сторону. К тому времени, когда мы залезли в палатку, мы были полностью промокшими, но взволнованными от попытки опередить бурю. — Нет, оставь это открытым, — сказала я, когда Джек подошел, чтобы застегнуть на замок вход. — Я хочу посмотреть, — я откинулась на локтях, пытаясь перевести дыхание. Мы лежали под брезентом, по которому бил дождь, глядя сквозь окна в палатке. Вдалеке на фоне серого неба выделялись темные грозовые деревья. Вода смешивалась с высушенной почвой, наполняя воздух сладким земляным ароматом дождя. Джек по-прежнему был тих. Слишком тих. — Ты в порядке? — спросила я. Его влажные волосы свисали вдоль скул его точёного лица. — Это займёт какое-то время, — ответил он, смотря на свет. — Я не могу избавиться от этого чувства — от желания оказаться на стороне Лили, чтобы она не была одна там, под дождем. Я знаю, что это не имеет никакого смысла, знаю, что она ушла, но часть меня всё ещё хочет защитить её. Вдалеке свистел поезд, и где-то над размытой водой от вспышки молнии хныкал одинокий шакал. — Мне очень жаль, — Джек моргнул и наклонил голову, чтобы посмотреть на меня. — Иногда я так концентрируюсь на этом, что не вижу всей картины. По крайней мере, я вернул Лили. Но они так и не нашли тело твоей сестры. Это, должно быть, тяжело. — Так и было. Именно так. — Я обхватила руками колени и положила на них подбородок. — Но потом я подумала, что, может быть, Мо и хотела, чтобы так получилось. Она никогда не желала оставаться в одном месте. Она чувствовала себя как в коробке. И теперь она… свободна. Она бы посмеялась над моей сорванной миссией. Во-первых, я вышла из своей зоны комфорта ради неё. И потом, когда всё пошло не так, я не могу доставить даже одного из её детей в Ванзу. Если из этого можно вынести урок, то мне интересно, чему я должна учиться на этом. — Возможно, урок не для тебя, а для меня. Поэтому ты можешь научить меня, что это нормально: сидеть под дождем без Лили и не чувствовать себя так, будто умираешь. Он наклонился, и что-то дикое закрутилось глубоко у меня в животе. Это был не просто поцелуй. Это был урок — яростный, жгучий отпечаток, такой, чтобы мои губы всегда знали разницу между желанием и жаждой. Мир смыло, превратив в размытую картину. Всё, что осталось, это горячее дыхание Джека, твердость его губ, то, как его мокрая одежда липла к его телу. Когда он отстранился назад, то тяжело дышал, как будто долго, долго бежал. — Прекрати бежать, Джек. — Я взяла его красивое лицо в свои ладони, когда вдали вспыхнула молния. — Прекрати убегать от нас. Я хочу тебя. Я не прошу тебя быть со мной всегда. Да, это то, чего я бы хотела, — это то, чего я ждала. Но потом я отправилась в путешествие. И я поняла, что живу в хрупком, выдуманном мире. Нет, не живу. Нахожусь в спячке. Вычёркивая дни, один за другим. Так что то, что я хочу — что я действительно хочу, это один дождливый день. Я хочу вернуться домой пьяной и отравленной, наполненной экстазом и в белой горячке. Так люби меня нежно, Джек. Или люби меня безрассудно. Мне всё равно, как. Но сделай это сейчас. Ты никогда не узнаешь, сможем ли мы снова пройти этот путь. — Выражение его лица было настолько серьезным, что моё сердце дико задрожало в груди. — Твои слова. Помнишь? — Я говорил о поездке к кратеру, а не… — Не об этом? — я отбросила свой мокрый топ в страстном порыве. Моё приглашение подтолкнуло его к краю. Что-то интенсивное вспыхнуло на его лице — мгновенное, электрическое, как если бы я только что освободила его. «Дерьмо. Я здесь сейчас для этого». Мой пульс бился головокружительным коктейлем желания, с проскальзывающим в нём ошеломительным трепетом. Он пристально посмотрел на меня, взвинчивая ожидание, пока оно не стало почти невыносимым. — Сними это, — сказал он, его команда была наполнена желанием. Мои пальцы дрогнули, когда я спустила одну лямку, а затем другую. Он не стал дожидаться, когда я расстегну свой лифчик. Он устал ждать. Его язык щелкнул по моему соску сквозь мокрую ткань, прежде чем он всосал его в рот, отодвинул зубами края бюстгальтера. Ооо. Моё дыхание сбилось, он пробудил во мне неведомые ранее чувства. Джек поднял меня к себе на колени, опустил мои ноги по обе стороны от себя. Ему было тяжело, и он хотел, чтобы я это знала. — Последний шанс, сладкая. Я никогда никого не хотел так, как хочу тебя. Поэтому если ты передумала, то сейчас самое время, потому что через какое-то время я возьму тебя, сначала осторожно, а затем всевозможными темными способами. Его дыхание было горячим, невесомые поцелуи между моими грудями и его слова заставляли меня извиваться. Его хриплый голос послал сквозь меня восхитительную дрожь. Мои внутренности звенели от возбуждения. Не разрывая пристального взгляда, я потянулась к нижнему краю его футболки. Он поднял руки и позволил мне снять её с него. Его кожа была скользкой от дождя, но от его тела исходило ощутимое тепло. Мы одновременно задышали, когда остановились на краю восхитительной волны тишины между вспышкой молнии и грохотом грома. И тогда пространство между нами взорвалось. Он жадно закрыл мой рот, пожирая его мягкость, его длинные пальцы зарылись в мои волосы. Он натянул их в кулаке, обнажив мою шею, и оставил следы дразнящих поцелуев. Моя спина изогнулась от ощущения прикосновений его губ — неожиданно шелковистых против моего тела. На моей коже появились мурашки, когда он расстегнул мой бюстгальтер и отбросил его в сторону. Мои ресницы затрепетали, когда его язык прошёлся по тугим тёмно-розовым соскам, хрипло шепча слова восхищения между коротки рваными вдохами. — Держись крепко, сладенькая, — он посмотрел на меня, когда я схватилась руками за его плечи. Его глаза выражали наиболее возбуждающий вид угрозы и одновременно обещания. Я ахнула, когда он толкнул меня на спину, рукой искушающе провел по моему животу, а потом по бедру. Он обвел медленные круги по мокрой, прилипшей ткани джинсов, приближаясь всё ближе и ближе к месту соединения моих ног. У меня нервы трепетали, как дождь, падающий на крышу над нами, пока Джек медленно потянул за молнию. Я затаила дыхание, когда он опустил замочек вниз, наблюдая за мной с таким очарованным взглядом, настолько убедительным, что с тем же успехом он мог бы вынуть мою душу, капля за каплей. Он снял мои джинсы и сел на колени, впиваясь в меня взглядом. В темноте всё было по-другому, но в сером приглушенном дневном свете моя неуверенность таяла. Это было не так, как если бы я была голой перед большим количеством мужчин. Рука под моей блузкой, задирающая мою юбку, но никогда так беззащитно. И, конечно, не с кем-то, кто выглядел как Джек. Мои руки инстинктивно двигались по его груди и животу. — Не надо. — Он сжал мои запястья, когда его прикрытые глаза заскользили по моему обнаженному телу. Моя плоть дрожала, пальцы поджимались, но когда я открыла глаза и поймала выражение его лица, всё растаяло. Он смотрел на меня, как будто я была звёздной пылью и светом. — Господи, — его глаза потемнели от чувственности. — Ты так чертовски прекрасна. Он сделал паузу, чтобы поцеловать меня, а затем начал ласкать меня руками и губами, языком и зубами. Он двигался медленно, наслаждаясь каждым дюймом, пока горячий поток желания не начал накатывать волнами на каждую клеточку моего тела, заставляя мои бёдра подниматься в древнем ритме. — Вот так, детка. А теперь позволь мне присоединиться к тебе. Я сжала его язык между своими скользкими складочками, когда он уткнулся лицом в мою промежность. — Ммм, — он поднял голову на секунду, чтобы насладиться влажностью на губах. — Боже, я умирал, как хотел попробовать тебя. Ты… — остальные его слова были приглушенными, но они растворились в горячих, сладких вибрациях напротив моей сердцевины. Джек не был тихим любовником. Он выражал удовольствие густыми, хриплыми звуками. Он перекинул мою ногу через своё плечо и скользнул по внутренней стороне моего бедра, прежде чем погрузить в меня язык. Я держалась за его непокорные густые волосы, когда непроизвольные волны возбуждения пронзили меня. Казалось, он чувствовал пробуждающее пламя, потому что его движения усилились, вознося меня на вершины удовольствия. — Да, — он поднял мои бедра с пола, доведя меня до полного чувственного контакта со своим ртом. — Чёрт, да. Его необузданная чувственность послала меня через край. Я ахнула и отдалась скручивающей, задыхающейся нежности, которая пронзила меня в вихре электрических ощущений. Я всё ещё задыхалась, когда он расположил меня напротив своего тёплого пульсирующего тела. Моя грудь притиснулась к его твёрдой груди, когда он протирал голую кожу моей спины и плеч. Казалось, он знал, что мне это нужно, чтобы вернуться на землю, потому что я чувствовала, что собираюсь улететь. Я не знала точно, когда мы начали целоваться, или когда его мягкое поглаживание превратило мою кожу в жидкий огонь. Что-то пробудилось во мне, и я стала жадной до этого. Я потянула за его джинсы, сдвигая их. Я касалась, исследовала, возбуждала, боготворила его — изгиб его губ в форме луны, густыми волосами под моими пальцами, впадины его твердого, чётко обрисованного пресса. Он был похож на частичку живого, дышащего, чётко реагирующего произведения искусства — плавящегося, когда я прикоснулась к нему здесь, превращаясь в напряжённый камень, когда я дразнила его там. Я узнавала его вкус и его формы, сладость его дыхания, ямочки на его пояснице, грубые волоски на его ноге. Я наслаждалась его стонами, дрожью восторга, тем, как его голова откинулась назад, когда я взяла его в рот, взглядом в его глаза, когда он опустил своё тело на моё, заключая меня в паутину растущего возбуждения. Он задержался на секунду, но я чувствовала, что он пульсирует от потребности толкнуться в меня. Моё тело растянулось, чтобы принять его, дюйм за дюймом — медленно, невероятно — пока не подошёл к барьеру. Он слегка отодвинулся и убрал прядь волос с моего лица. — Поцелуй меня, — сказал он хрипло и чувственно. Я коснулась своими губами его губ и сосредоточилась на том, что наши тела были объединены. — Настоящий поцелуй, — прорычал он, всасывая мою нижнюю губу между зубами. — Вот так, — его губы набросились на меня, пока мои чувства не закрутились. Моё дыхание ускользнуло через мягко приоткрытые губы. — Дай мне свой язык, — его слова были заклинанием, которое меня околдовало. Я задрожала, когда бархатное тепло его языка запуталось с моим, потерявшись в его умелом поцелуе. Это произошло тогда, когда он глубоко погрузился в меня — одним жёстким, решительным толчком, который заставил меня задохнуться. С его губ сорвался стон. Я сжала его плечи, мои ногти оставляли углубления в форме полумесяца, когда боль пронеслась сквозь меня. — Тсс. У меня есть ты, — он стал целовать мой лоб, нос, уголок моего рта. Он оставался внутри меня, не двигаясь, пока моё тело не приспособилось под него, и боль не уменьшилась. — Я не собираюсь врать, — его кадык дёрнулся, когда он начал мягко покачиваться внутри меня. — Мне требуется вся сила воли, чтобы не взять тебя сильно и быстро. Ты ощущаешься божественно, — он переплел свои пальцы с моими, как если бы хотел удержать себя. Мое тело плавилось вокруг него, и мир был заполнен им. Мы нашли такой темп, который связал наши тела воедино. «Джек, Джек, Джек, Джек», — пело во мне. Каждый удар его бёдер возносил меня выше. Я прижалась к нему, преодолевая бушующий шторм, который набирал силу внутри меня. — Родел. Слова звучали напряженно, как будто он уткнулся лицом мне в шею, его горячее дыхание обжигало кожу. Раскаленная страсть потекла по моим венам, когда его ритм изменился. Его пальцы глубоко впились в мои бедра, когда он стал опрокидывать меня за тонкую грань контроля. Его большой палец нашел мой клитор и вырвал из меня стон. Мои мысли разбежались, когда он поддразнивал его, поглаживал его, щелкал по нему. — Джек! — всё моё тело сжалось и потом достигло пика, когда он освободил меня во всплеске дрожащего восторга. Вокруг нас вспыхнуло свечение, когда его дыхание сбилось и тело напряглось. В момент ослепляющей ясности я поняла, что каждый раз, когда будет грохотать гром, я буду думать о Джеке — о его сущности, цепляющей мои чувства, его страсти, границах между нами, которые рассеивались. Кожа, кости и дыхание перепутались в испепеляющей смеси экстаза. Мы лежали там, прижавшись друг к другу, Джек опирался своим лбом на мой до тех пор, пока наши дыхания не замедлились. — Ты в порядке? — спросил он, проводя своим большим пальцем вдоль моей челюсти. Я вздохнула в приятном изнеможении и прижалась теснее. Мне было больно, но это было ничто по сравнению с удовлетворением, пришедшим на смену жгучей потребности, которая накопилась во мне. — Когда думаешь, мы сможем сделать это опять? — спросила я. — Ты маленькая шалунья, — Джек улыбнулся и обнял меня. Он был тёплым. Таким восхитительно тёплым. Мои веки опустились, но я не хотела пропустить ни одной детали — как кончики его пальцев прослеживали контуры моих губ, то, как его красивое пропорциональное тело ощущалось подо мной, частички золота в его небесно-голубых глазах. — Запомни это. — Он убрал свои волосы с моей шеи и поцеловал её. — Когда ты свернёшься калачиком со своими книгами в дождливый полдень в Англии, помни, как ты раскрасила мой мир своими красками. Запомни свой радужный ореол. — Я сделаю это, — у меня пересохло в горле. Он уже прощался со мной. — Я запомню. На всю оставшуюся жизнь.