Меня впервые назвали так. Я смутилась, но ответила, чуть заикаясь: – Д-да, извините. – За что? От его тона я покраснела. Приняла из рук свою книгу, а потом он представился: – Сергей. – Лола. – Прикольно, – усмехнулся мой неожиданный знакомый. – Увидимся, – подмигнул на прощание и резво укатил. Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из поля зрения. Такой весь… Идеальный, что ли? Мы должны учиться на своих ошибках, но жалею, что судьба – ну, или Есенин – нас столкнула. Да он и был похож на Есенина, если честно. Голубые глаза, пухлые губы, светлые волосы, только намного короче. В тот момент это было самовнушение, но мне показалось, что я влюбилась. Ведь так и должно быть. Случайная встреча, глаза в глаза, легкое прикосновение к пальцам. Сейчас это кажется глупостью, когда розовые очки разбились, но тогда… Я начала брать у мамы помаду, которая мне совсем не подходила, отказалась ехать тем летом на дачу, из-за чего дома был скандал. Все мои доводы разбивались о мамин крик. Но я все-таки устроила бунт – осталась дома. И мне понравилось чувствовать себя бунтаркой. Хоть при этом я и не знала, чем заняться летом. Просто ходила по улицам, надеясь встретить Сергея, читала на лавочках дворах. Но в итоге мы встретились, когда я уже отчаялась. В августе. К тому моменту образ героя моего романа померк немного, но я упорно не хотела сдаваться. Сначала я даже не поняла, что и как, когда услышала над ухом: – Привет! Глупое девичье сердце, конечно, сразу же зашлось в бешеном ритме. Как я без сознания не свалилась, не понимаю. Он просто стоял рядом и курил, улыбаясь, а я уже глупо нафантазировала такое… Впрочем, мечтам иногда суждено сбываться. Они и сбылись, только не так, как я рассчитывала… Но только через несколько лет я смогла написать: «Прощай, Сергей, мы не вернем Того, что было только сном». Сигареты начали душить. Конечно, я уже не в том возрасте, чтобы сидеть на подоконнике, страдая от любви, вроде бы и разделенной, но не такой, о которой я мечтала. Я просто сидела на стуле перед открытым окном, выдыхая дым. Остатки таявшего снега с крыши каплями барабанили по подоконнику, еще больше нагоняя тоску. Как будто слезы. Кап-кап… Телефон на столе призывно загорелся, как будто хотел меня спасти от воспоминаний. Я выбросила окурок, разогнала рукой дым, но окно не закрыла. Заболеть, что ли? Хорошая идея. Но я так не могу. Фотография в мессенджере заставила улыбнуться. Белое двухэтажное здание, ресторан, судя по вывеске. На заднем фоне виден жилой высокий дом. И сообщение под фото: «Это здание признано историко-культурным наследием». Может, не зря мне постоянно вселенная посылает какие-то знаки? И сейчас, глядя на это фото, я подумала, что прошлое, возможно, не имеет такой власти над нами. Не знаю, что там было раньше, кто там жил или работал, но сейчас это ресторан. Обычный ресторан. И не важно, что там происходило когда-то… «Для этого есть, должно быть, основания». Я, кажется, написала не то, что Григорий Александрович ожидал. «А напишите и мне что-нибудь основательное». Поняла, что он имеет в виду стихи. Но сейчас мне на ум приходило только одно. Пусть я покажусь ему сейчас идиоткой, но, достав блокнот, сфотографировала страницу моего чудо-блокнота. Когда мы играли в эту игру, Адаптировав правила к алкоголю, Транзакции ставили по существу, Абортируя признаки боли. Ставили правила, рамки, запреты. Травили душу, что заперли в клетке. Рапидом мы спели наши куплеты, Оставив лишь в памяти метки. Французское кино не получилось, И это не расстроило ничуть. Что здесь еще? Ну не сложилось… Е-мое, кого же я пытаюсь обмануть? Сигареты…Кофе…Виски…Боль… Крики…Слезы…Удар по стене… Истерики…Лайм…Текила…Соль… “Ты нужен мне” – шепот во сне… Его игра была на пару партий, Блеф оказался мне не по зубам. Яркая вспышка безудержной страсти Несла меня быстро к любви берегам. Если это любовь, то больная… Хворь, что не вылечить временем… В зеркало видишь – не стала другая, А в сердце инфекция с именем. Только рассвет коснется окна, Активировав маску “улыбка”, Ездить я стану другим по ушам: “Такая случилась ошибка!” Зря я ему отправила это стихотворение. Но, как известно, умная мысля приходит опосля. Это был просто крик боли, когда… Давно это все было, но после встречи сегодня снова отдается в груди. Дурочка! А казалось, что повзрослела, переросла. Мы с Сергеем начали иногда видеться. Я, конечно, не могла предположить, что у восемнадцатилетнего парня есть ребенок и почти жена. В соседней пятиэтажке жила его бабушка, так что Сергей тут появлялся редко. Но мне хватало этих редких встреч. Причем совершенно невинных и ничего не обещающих. Он покупал мне мороженое, которое мне казалось чем-то детским, и я обиженно надувала губы. Не хотела, чтобы он относился ко мне как к ребенку. Да, в четырнадцать все спешат повзрослеть. Тот самый момент, когда ты еще ребенок, но считаешь себя уже достаточно взрослым. И так пролетело три года. Мы виделись редко, но мне это и нравилось. Какое-то ожидание, непредсказуемость встреч… Все как в романах. Я писала вечерами корявые стихи, проба пера, так сказать. Именно из-за него я и начала писать. Ни школьные подруги, ни родители не знали ничего. И мне это тоже нравилось. Этакая маленькая тайна, только между нами. Другие парни меня вообще не интересовали, да и мной не особо интересовались. Кому нужна девушка, которой ты дышишь в пупок? А с Сергеем я чувствовала себя уютно – мы были одного роста. Может, и дурацкий пунктик, но я наконец-то расправила плечи, перестала горбиться, чтобы казаться ниже. Он казался мне героем моего романа. Глупо? Возможно. Но я была уверена, что это чувство один раз и навсегда, что второй раз такого не будет. Кстати, второго и не было. Мой последний звонок совпал с моим днем рождения. Впереди еще были экзамены и выпускной, но именно тогда, в день своего восемнадцатилетия, я увидела, как Сергей на меня по-другому посмотрел. Он был там, во дворе школы, когда директор говорил банальности, он смотрел на меня, только на меня. И я вдруг решилась. После торжественной части я подлетела к нему и, обвив руками шею, быстро поцеловала в губы. Да еще на глазах у людей. Он молчал, продолжая держать руки в карманах, и я вдруг стушевалась. Опустила глаза на свои туфли и сказала: – Извини. Да, тогда, конечно, я не понимала, что взрослый парень не станет ждать четыре года, пока девочка вырастет. Не думала, что у него кто-то есть. В романах, которые я читала, увы, не пишут, что мужчинам нужен регулярный секс. Не знаю, как я в асфальте не просверлила дыру тогда, но вдруг почувствовала прикосновение пальцев к подбородку. Сергей заставил меня посмотреть ему в глаза, и сердце просто начало заходиться в таком ритме, что, как мне казалось, все слышали стук. Я была уверена, что он сейчас ответит как у того же Пушкина «я вас люблю любовью брата и, может быть, еще нежней». Но, посмотрев в голубые глаза, поняла: он знал все эти годы о моих чувствах.