Вырвав руку, я зашла в подъезд, надеясь, что Сергею хватит ума не останавливать меня. Поднялась на свой этаж и замерла возле двери. Сейчас у Элки будет много вопросов. А отвечать не хочется, ох, как не хочется. У меня вопросов было еще больше. Понятно, что у Сергея и у Гриши свои версии событий. И вроде как то, что было когда-то, меня вообще не должно касаться, только почему-то все наоборот. И кто тут прав, кто виноват? Да и неведомая Лариса явно не была плодом воображения Сергея. Ну, в принципе, Григорий Александрович человек свободный… Только что же тогда так тошно? Дверь квартиры резко открылась, едва не ударив меня по носу. Вот уж точно бы завуч обрадовалась, уйди я с бытовой травмой на больничный. – Лолка! – на пороге стояла удивленная Элка. – Ты чего под дверью стоишь? Я в окно увидела, как твой гость уехал минут десять назад, а тебя все нет и нет. – Задумалась, – махнула я рукой. Пока я снимала куртку и определяла ее на вешалку, Элла сбегала на кухню и вернулась с ополовиненной бутылкой вина, махнув головой в сторону моей комнаты. Я кивнула – от подруги просто так не отделаться. В комнате она разлила белое сухое и, сделав глоток, сказала: – Ну? – Что? – Лолка, не томи. Рассказывай. Кто был этот симпатичный блондинчик? – Сергей, – ответила я со вздохом. Элка подавилась. Подобрала с подбородка капли вина и вскочила с дивана, спросив: – Какого хрена? Ну, своеобразный риторический вопрос. И Элле вряд ли на него нужен был ответ. – Сядь и не мельтеши перед глазами. Сейчас все расскажу. Пока я говорила, подруга то хмурилась, то округляла глаза, то полушепотом нецензурно выражалась. – Н-да, – протянула она, когда я замолчала. – Санта-Барбара, конечно. Зато не так скучно теперь живется, да, Лол? – Обалдеть как весело! Хоть садись и роман пиши. – И что будешь делать? Ох, если бы я знала. Пока остается пожимать плечами и надеяться, что все разрешится само собой. – Значит, так, – воодушевилась Элка через минуту. – Крыску Лариску лишим волос, с Сергеем может разобраться служба безопасности моего милого, а твоего историка покорим через салон красоты и магазин нижнего белья. Тут я чуть не подавилась вином. Но только икнула от неожиданности и потеряла дар речи. Перепила подруга, что ли? – Ты же несерьезно? – с сомнением спросила я. – Ну вот, план забракован… Да ладно, шучу, конечно. – С такими шутками, Элла Аркадьевна… – Что-нибудь придумаем. А пока бы позвонила своему Григорию Александровичу, спросила, как у него дела, рассказала, как скучаешь. Да покрасочнее, ты умеешь. А сейчас я поеду домой, а то милый скоро вернется. Милого не стоит заставлять ждать, поэтому я проводила Элку и, вернувшись в комнату, потянулась было к телефону, но потом передумала. Если он сам не звонит, то навязываться я не буду. Никто никому ничего не обещал и не должен, и каждый из нас волен делать что хочет. ГЛАВА 25 К черту Эллу с ее обалденным итальянским вином. Вроде и выпили не так много, а мутило будь здоров. Утро пришлось начинать не с привычного кофе, а с таблетки аспирина. В школу я катастрофически опаздывала, чего за мной не наблюдалось никогда. Ни в институте, ни на работе. И, конечно же, я налетела на директора. Демьян Викторович прищурился, посмотрев на меня, но ничего не сказал. Но только по этому взгляду стало понятно, что головомойка мне еще предстоит. Потом – ну, до кучи, так сказать – в меня врезались два первоклассника. Неудивительно, что в класс я уже заходила на взводе и со звонком. Я даже забыла, что первый урок у моих… Нет, пора привыкнуть этот класс называть классом Светловой, а не моим. Я села за стол и сказала: – Проверка домашнего задания. – Ну, Лолита Ивановна, – начало доноситься со всех сторон. И тут же раздался стук в дверь, после чего она распахнулась и на пороге стояли «опоздуны». – Извиняемся, – сказали они. – За что вы себя извиняете? – спросила я, окончательно выходя из себя. – Когда вы к глаголу добавляете «ся» – это значит что? – обратилась я к классу. – Действие на себя, – ответил кто-то. Грубо, но так и есть. Жаль, что про слово «постфикс» никто не вспомнил. Двое моих «опоздунов», среди которых был Герман, опустили головы, а потом сказали уже правильно: – Извините. – После урока причину опоздания мне разъясните. Даже плохое настроение и самочувствие – не повод отчитывать детей перед всем классом. Для них это трагедия. Драма. Как будто что-то сокровенное вынести на обозрение. Я могла спросить сейчас, но не стала. На детях вымещать свои проблемы не стоит. Если у учителя настроение на нуле, если учитель не выспался, разочаровался в жизни, то эти милые ребята точно не виноваты. Я пыталась с ними общаться, говорить о классике, только… Ни Достоевский, ни Гоголь, ни Булгаков не помогли мне найти ответы на вопросы, которые мучили меня уже часов двенадцать. Скорее бы закончился этот учебный год. Как-то я устала последние недели. – Лолита Ивановна, – подошли ко мне двое опоздавших после урока. Я захлопнула журнал и посмотрела на них вопросительно. Герман и Влад стояли, уткнув светлы очи в пол, и молчали. – Слушаю, – поторопила я их. – Я проспал, – сказал один. – Я тоже, – подхватил тут же второй. – Отлично, – кивнула я. – Завтра жду от каждого по двадцать цитат о пунктуальности с указанием источника и автора. – И родителей в школу? – спросил Герман. О, нет-нет. Это точно лишнее. – Пока хватит с вас и цитат. Кстати, у нас нововведения по форме, а я не в курсе? Что за внешний вид? Герман, если ты сейчас нарвешься на директора или завуча, то влетит нам обоим за джинсы. – Я это… – почесал он затылок, но ничего вразумительного так и не придумал, поэтому снова спросил: – Батю в школу? Я отрицательно покачала головой: – Чтобы в таком виде в школу больше не приходил. Герман кивнул. – Можно идти? – Свободны. Дети были довольны исходом головомойки. Родителей в школу было не обязательно, но вот позвонить не помешало бы. И было бы странно, позвони я только родителям Влада. Среди детей новости о звонках родителям быстро расходятся. И, проигнорировав опоздание Германа, могла просто-напросто сделать ему хуже. Еще бы подумали, что он у меня на особом счету. А объяснять, что не могу вызвать его отца в школу и отчитать, точно не стоило. Но зато теперь без сомнений и промедления я взяла телефон и написала сообщение: «Кто смотрит за ребенком, пока ты в командировках?» абонент мне сразу не пожелал. Я провела еще два урока, сначала объясняя задумчивым одиннадцатиклассникам, что такое обстоятельственные и изъяснительные придаточные, а потом слушая Тютчева в исполнении шестиклашек.