Трое мужчин переглянулись между собой. Кики Баккер заметила их вопросительные взгляды и объяснила: – Это композитор и органист восемнадцатого века. У него было прозвище Буранелло, потому что он родился в Бурано, недалеко отсюда. В ее тоне прозвучало немного снисходительности, и Кики сразу же пожалела об этом. Пьетро за свою жизнь допросил сотни преступников, подозреваемых и свидетелей всех разновидностей. И знал, как заставить их говорить. Эта женщина отвечала точно, но открывала рот, только если ее постоянно понуждали к этому вопросами, столь же ясными и понятными, как ее ответы. Он стал спрашивать Кики о ее работе и о работе ее любовника, о том, как она и Абель познакомились. И через десять минут она нарисовала ему подробную картину частной жизни одного из самых разыскиваемых европейскими полициями преступника. Потом он расспросил ее о поездках Абеля. Они совпадали по времени и месту с преступлениями Туриста. Пьетро подумал, как поведет себя эта женщина, когда осознает, что тот, кого она любит до безумия, – серийный убийца и что она играла решающую роль в тыловой подготовке его убийств? Прошло три часа. Солнце немного умерило свой пыл, а все они невероятно устали и отвратительно пахли потом. Волосы Кики, которые в момент ее прилета в Венецию были в идеальном порядке, теперь потеряли форму и прилипли к голове. У журналистки пересохло в горле, и ей было трудно говорить. Она много раз просила воды, но ей с притворной вежливостью отвечали отказом. Не важно, виновна эта женщина или нет и была ли она в неведении насчет преступлений своего любовника. Для того чтобы допрос был успешным, его нужно вести с безжалостным и трезвым расчетом. Разница между допросами может быть только в степени применяемого насилия. Пьетро пожелал узнать причины этой внезапной поездки в Венецию, планировку квартиры и множество других подробностей, таких ничтожных на первый взгляд, что Кики расплакалась. Бывший начальник отдела расследования убийств подождал, пока она успокоится, и начал снова. Симоне Феррари принял телефонный звонок от Тицианы Базиле и вышел из комнаты – отправился встречать Тициану на катере. Когда синьора заместитель начальника вошла в комнату, она уже знала от своего водителя содержание допроса. Женщина-полицейский взяла стул и села напротив журналистки. – Сейчас проблема в том, что нам с тобой делать, – ледяным тоном сказала она пленнице. – Мы не можем допустить, чтобы ты помешала полиции провести важную операцию. Мы или будем держать тебя здесь, пока она не закончится, или вернем домой, но должны быть уверены, что ты не скажешь никому ни слова. В этот момент Кики взбунтовалась: – О какой операции вы говорите? Вы держите меня здесь незаконно и уже много часов мучаете бесполезными вопросами о самом лучшем человеке из всех, кого я когда-либо знала! – Абель Картагена не такой, как вы полагаете, – возразила Тициана. – Это неправда! Вы мне лжете! Заместитель начальника управления повернулась к мужчинам, которые стояли в стороне и следили за этой беседой, и сказала: – Мы не можем отпустить ее: она полностью потеряла голову от любви. – Здесь ее тоже нельзя оставить, это небезопасно, – вмешался Нелло Каприольо. Тициана вынула из сумочки мобильник и сказала: – Пойду спрошу, что делать. То ли она не спешила, то ли разговор был очень долгим, но она вернулась почти через час. И попросила мужчин выйти вместе с ней из комнаты, чтобы не разговаривать при пленнице. – Насколько я понимаю, ты теперь один из нас, – обратилась она к Нелло. – Вот именно, – подтвердил детектив. – Сейчас у тебя есть последняя возможность отступить, потому что то, что я скажу, потребует от нас зайти гораздо дальше, чем мы уже зашли. Кроме того, я не могу принять тебя в наши ряды, потому что не имею на это полномочий. Но я могу нанять тебя как внешнего сотрудника. Оплата десять тысяч евро тебе подойдет? – Не беспокойтесь, я сделаю то, что потребуется, – сухо ответил Каприольо, которому не понравился ее тон. – Я получила распоряжение по поводу синьоры Баккер, – усталым голосом сообщила Тициана. – Мы должны отвезти ее на Римскую площадь, а оттуда «скорая помощь» доставит ее в частную клинику, где ее будут лечить. – Принудительное лечение находится в компетенции мэров, – заметил Пьетро. – Оно и будет подписано мэром какого-то маленького ломбардского округа. – Округа, в котором синьора Баккер никогда не бывала. И что важней всего, у нее не было никаких признаков помешательства, – заметил бывший комиссар. – Это единственное решение, которое я смогла найти, – объяснила заместитель начальника, повышая голос. – Остается еще один вариант: запри ее в уборной у себя дома. – Сначала албанка, теперь она. Сколько еще невиновных людей будут втянуты в эту историю? – Ровно столько, сколько будет нужно, чтобы успешно завершить операцию, – ответила Тициана. – Эта дерьмовая толстуха до вчерашнего дня трахалась с серийным убийцей и обустраивала ему убежища. Я буду только рада отдать ее в умелые руки врачей и санитаров, которые напичкают ее лекарствами. – Ты не можешь говорить это всерьез! – возмутился Пьетро. – Ты ведешь себя неправильно! – упрекнул его Симоне Феррари. – Ты больше не начальник и должен соблюдать субординацию. Самбо повернулся и взглянул на Каприольо, но тот лишь пожал плечами: – Они правы. У нас есть более важные задачи, и к тому же эта женщина оказалась в данной ситуации по своей вине. Бывший начальник убойного отдела поднял руки, показывая, что сдается. – Согласен, пусть будет, как хотите вы. Перейдем к другим вопросам, – сказал он, чувствуя себя побежденным. – Теперь мы знаем, что Абель Картагена, известный как Турист, живет в квартире на Кампо-де-ла-Лана вместе с женщиной, которая, вероятно, входит в число «Свободных профессионалов». Вопрос вот в чем: в состоянии ли мы вступить в бой с этой парой? Синьора замначальника управления остановила Пьетро движением руки и сказала: – Пока мы будем ходить за ними следом. – Сейчас имеют значение только Македа и «Профессионалы», верно? – спросил Пьетро, который внезапно все понял. – Да, – ответила Тициана. – И аресты не предусмотрены. Турист тоже должен быть ликвидирован, но им займемся не мы. Для этого в течение сорока восьми часов сюда прибудет группа оперативников. Сказав это, женщина-полицейский вернулась в гостиную и подошла к Кики. – Произошло недоразумение, – произнесла она совершенно естественным тоном. – Мы просим у вас извинения за эту маленькую неприятность. Но вы ведь понимаете, что мы живем в такое время, когда безопасность порой может вмешиваться в жизнь граждан и ограничивать ее. Сейчас мы проводим вас, куда вы пожелаете. Журналистка была ошеломлена. Она улыбнулась, с трудом встала на ноги и нетвердой походкой направилась к выходу. Понадобилось три человека, чтобы поддержать Кики, когда она поднималась на борт катера. Как только она вошла в каюту под палубой, Феррари достал шприц и сделал ей укол в шею. Кики почти сразу же потеряла сознание, она успела только выругаться по-немецки. Пьетро вынул из кармана журналистки ее мобильник, подал его Тициане со словами: – Теперь у нас есть номер Туриста. Можешь поставить его телефон на прослушку. – Нет! – сухо парировала Тициана. – Новые соратники Туриста, несомненно, тоже прослушивают этот номер. Мы не можем рисковать. Самбо и Нелло сошли с катера возле моста Академии, предоставив рулевому и заместителю начальника передать Кики Баккер ее новым тюремщикам. – Ты ведешь себя как идиот, – по-братски упрекнул бывшего комиссара Каприольо. – Потому что отказываюсь полностью избавиться от тех крох морали и человечности, которые у нас еще остались? – Ты тоже играл нечестно. И делал это много раз. – Да, но против тех, кто этого заслуживал. – Заслуживал только с твоей личной точки зрения, которую не разделяли другие. – Ты прав. Иногда я бываю слишком лицемерным. И я же первый глазом не моргнул, когда Тициана объявила нам, что Туриста не будут судить. Но я спрашиваю себя: сумеем ли мы выдержать тяжесть ответственности, которую берем на себя, отказывая родным его жертв в истине и правосудии? – Сейчас ты будешь раскручивать свое чувство вины, ты не можешь от него избавиться, – констатировал Нелло. – А я буду жить дальше, горюя о том, что не красивей и не богаче, чем есть. Теперь пойдем поедим, а о Туристе подумаем потом. – Где же мы поедим? – Пьетро указал ему на потухшие вывески мест отдыха и магазинов. – Ты же знаешь, в этот час Венеция спит. – На улице Оджо, «У грудастых девиц». Там кухня открыта только по ночам. – Никогда не слышал об этом заведении. – Я тебе верю. Это место не для моралистов и ханжей. Такие люди остаются дома и в печальном одиночестве ворочаются на своих постелях. Глава 12 Стефан Бисгаард, чиновник из разведслужбы датской полиции, каждый месяц получал немалую сумму от «Свободных профессионалов» за то, что присматривал за обеими женщинами Абеля Картагены. Стефан участвовал в слежке за пакистанцем, которого подозревали в отмывании денег, принадлежащих радикальным исламским группировкам. Поэтому об отъезде Кики Баккер в Венецию сообщил с опозданием на несколько часов. После этого он выслушивал упреки и жалобы бывшего агента шведской разведки, который его завербовал, и одновременно посылал ему кадры, на которых телекамеры запечатлели любовницу Картагены в копенгагенском аэропорту. Македа, он же Абернети, получив эту информацию, сразу же позвонил Лори, поскольку был уверен, что Кики уже вошла в контакт с Абелем. – Нет, – ответила канадка, уклоняясь от возбужденного пениса убийцы: Абель лежал рядом с ней, и звонок прервал очень страстную ласку. – Она не появлялась и даже не звонила. – Ты в этом уверена?