— Болит! — отозвалась Марианна, растирая зареванное личико кулачками. — На ручки ко мне пойдешь? — предложил Слава. Дочка закивала головой, с довольным видом устроилась на руках у отца и без всякого зазрения совести вытерла зареванную мордашку о белоснежную рубашку Славы. — Ну вот, не успел надеть, снова переодеваться придется. Соплюшки все на мне повесила… — произнес бодрым голосом Слава. Напряжение немного отступило. — Кстати, там подарок. В пакете. Пойдем смотреть, конфета? Слава приобнял дочку, понес ее на руках, мы вышли в сад. Там, на дорожке, действительно стоял большой пакет. Слава достал из него новую коробку с посудой для кукольного домика Марианны и большую, красивую корону с волшебной палочкой, которая светилась всеми цветами радуги. Слезки на лице Марианны окончательно высохли при виде подарков, она принялась распаковывать подарки и играть с ними, бегая вокруг нас. — Не успел вручить. Держи, это тебе. Слава протянул мне корзину с цветами. Я переживала за дочку, даже не заметила, что муж пришел с презентов не только для дочери. Красивый, приятный букет. Летние пионы, нежные соцветия… — Я пропустила, у нас какой-то праздник? — уточнила я. — Я просто хотел сделать тебе приятное. Знаю, у нас последние дни выдались напряженными… — начал говорить Слава. Я отошла к беседке, села на резную скамью, показала рукой напротив. — Разве ты не должен быть в офисе сейчас? Он махнул рукой на себя. — Я был в офисе, переоделся… Значит, муж переночевал в офисе. Хоть небольшой камень с моей души свалился, и то облегчение! Слава продолжил: — Я не смог находиться там, зная, что у нас с тобой есть какой-то скрытый конфликт. Ты злишься на меня, а я не хочу ссориться. Малыш, ты все для меня. Слава потянулся к моим рукам, развернул их ладонями к себе и прижал к своему лицу, закрыл глаза, потерся щекой. Такой беззащитный жест. Я мигом вспомнила, каким он был когда умерла его мама, он часто был рядом, ложился головой на мои колени и молчал, прятал лицо в моих ладонях. Сердце сжалось, закололо… Такие непростые моменты мы пережили! Как не хотелось терять семейное счастье в недомолвках и неурядицах… — Слава, ты должен выбрать. Либо я с Марианной, либо… твой первый сын и его мама, — произнесла я. Муж вскинулся на меня, виновато посмотрел в глаза, отвел взгляд в сторону. — Малыш, прошу, на меня столько всего навалилось… — Постой, дай мне сказать. Я жалею, что впустила Стешу в наш дом. Когда-то в прошлом я заметила, что тебе хотелось быть со своим сыном, плюс Стеша умело изображала раскаяние, была такой милой, доброй, удобной… Я позволила ей приблизиться к нашему дому, войти в нашу семью. Хотя, Богдан — и твоя семья — тоже! Черт…. Как у нас все непросто. Я сильно жалею, что позволила это… Когда на празднике Стеша обозвала Марианну, а ты даже не вступился, я не знаю… Я просто не знаю, Слава! Почему ты промолчал? Она к тебе клеилась, а ты сделал равнодушный вид и не пресек эти попытки… — Милана, я люблю только тебя. Пусть она хоть голой в позу рака встанет, мне плевать, я только тебя хочу. — Думаю, скоро она не только в позу рака встанет, она оседлает тебя, отымеет, а ты и не заметишь! — сказала я. Слава помрачнел, в его глазах мелькнуло странное выражение. Он отвел взгляд в сторону, потом снова посмотрел на меня. — Милана, я… — Нет! Дай договорить! — настояла я. — Я видела, как Стеша к тебе липла. Я нашла использованный презерватив в твоей новенькой машине, я нашла следы помады на твоей рубашке. Следы помады Стеши! — подчеркнула я. — И на следующий день ты соврал, что будешь занят, но сам отправился в торговый центр, гулять вместе с ней… Вот! Теперь я все сказала, выплеснула. Стало легче. — Если тебе есть что сказать, говори. К нам подбежала Марианна, начала поить Славу игрушечным чаем. Он приложил чашечку к губам и охал, якобы смакуя вкусный чай… Невольно я заулыбалась: Слава так хорошо и искренне играл с дочуркой. Вот только и сына он тоже любил безмерно. Мое сердце разрывалось на клочки. Я понимала, что в прошлом ошиблась. Так же как понимала, что больше так не смогу: не смогу жить в постоянном напряжении, гадая, где Слава и чем занимается в гостях у Стеши? Доверия к ней у меня не было никакого! — Очень вкусно. Торт будет к чаю? Шоколадный! Слава потрепал дочурку по голове, она снова принялась играть с посудкой. Муж твердо посмотрел мне в глаза. — Использованный презерватив, помада на рубашке? Поэтому ты так сильно разозлилась и устроила мне сцену? Не знаю, откуда взялся презик в машине! Я ни кого в ней не трахал… Тебя бы не отказался прокатить по-взрослому, — усмехнулся обаятельно, с пошлым намеком. — Только тебя! Может быть, просто вывалился из чьего-то кармана? твои подозрения такие нелепые. — Знаешь, видя, как Стеша трется вокруг тебя, а ты ее не одергиваешь, я думаю, что не такие уж и нелепые мои подозрения. Ты был с ней? Переспал? Ответь! Я подалась вперед, напряженно застыла в ожидании ответа. Глава 19 Вячеслав Глаза Миланы потемнели, пальцы были туго переплетены, до побелевших костяшек. Я смотрел на напряженное лицо жены — губы приоткрыты, дыхание прерывистое, едва заметное. Было заметно, как сильно она переживала. Неужели она действительно заподозрила меня в изменах? — Когда ты спросила об изменах, я решил, ты преувеличиваешь. — Если бы, Слава! Милана отпрянула, выпрямилась. Она сложила руки под грудью, облизнула губы, прикусила нижнюю губу, внимательно сосредоточила взгляд на моем лице. — Мил, какой презерватив? — выдохнул я. — Не придумывай. Помада какая-то на рубашке… — пожал плечами. — Даже не знаю! Может, мазнула случайно, а ты накрутила себя! — Не без оснований. Неужели ты не замечаешь, какой активной стала Стеша? Не поверю, будто ты не видишь этого! Я наклонился, обхватил пальцы жены, накрыл их своими: — А ты не думала о том, что мне просто плевать? Я тебя одну люблю, остальное — просто фон. — У нее — твой сын, — нахмурилась Милана. — Он для тебя — не фон. — Да, не фон. Дети — это другое. Не скрывал и не буду скрывать, что сын для меня важен. Люблю Богдана. Милана на минуту прикрыла глаза, ресницы дрогнули, будто мои слова причиняли ей боль. Я бы все на свете сделал, чтобы больше никогда не заставлять ее страдать, но как вырвать из прошлого уже содеянное? Нет, не получится! И кривить душой, будто я могу забыть о сыне, тоже не хочется.