Тимофей настоял на проведении анализов. Я согласилась, конечно, но в глубине души была уверена — какими бы они ни оказались, для меня мало что изменится. Ведь я люблю Марианну всем своим сердцем, каждой клеточкой души… Слава ли ее отец или в той клинике, действительно, позволяли себе играть в бога — неважно! Главное, что я уяснила — это быть в покое и ладу с самим собой. Нельзя слишком долго вынуждать, склонять себя к чему-то. Ради сохранения семьи, ради призрачной идеи, чтобы у Марианны была полная семья с двумя родителями я так долго себя обманывала, подталкивала к отношениям, которые давным-давно стоило бы просто перечеркнуть! Увы, не у всех первая любовь продолжается всю жизнь. Моя первая любовь разбилась на осколки. На ее месте появились другие привязанности, и все… Нет, не как в первый раз. Все — другое! С Тимофеем все — другое, иное. С ним я чувствовала себя так, будто порхала, даже когда лежала без сил после выкидыша в больничной койке. После выписки из больницы я переехала в ту квартиру, где жили родители. Мы виделись с Тимофеем каждый день, гуляли вместе. Он приходил к нам в гости и наоборот. Он улыбался моим шуткам и искренне заботился обо мне и Марианне, радовался, как ребенок, ужину, приготовленному мной и почти не дышал, когда Марианна решила покорить дядю Тима с ложки, рассыпав половину на пол. Ох, такие трогательные моменты! Родители поддерживали меня в решении развестись со Славой, но бережно намекали, что не стоило бы торопиться в отношениях с Тимофеем. Но мы и не торопились. Пожалуй, именно сейчас я и не торопилась. Дальше объятий и нежных, осторожных поцелуев мы не заходили. Но я точно знала, что Тимофею очень бы этого хотелось. *** — Я заеду за тобой в четыре, не против? — как-то позвонил Тимофей. — Да, конечно. Как раз Марианна к тому времени проснется, надеюсь, даже успею ее покормить. — Я был бы рад увидеть Котлетку, — как-то по-особенному произнес Тимофей. — Но сегодня нам лучше без нее. Разговор будет долгим. Пришли результаты, — добавил он. — И нашли директора клиники, который бросился в бега после шумихи. Ему есть что нам рассказать… Глава 50 Милана Я так переживала, что совсем не запомнила, как собралась и приехала, очнулась только когда села на кресло в офисе Сергеева, а на стол передо мной опустился стакан с водой. — Выпей немного, ты бледная. Не переживай, все будет хорошо! — погладил меня по плечу Тимофей и поцеловал в волосы. Я опустила ладонь на его пальцы, ища поддержки в этом мужчине. Он стал для меня настоящим защитником, твердым плечом… Именно в этот момент двери конференц-зала открылись. В большом кабинете появился еще один человек. Слава. Он застыл, глядя на меня и Тимофея. Возникло жжение от его пристального взгляда. Но я не стала отдаляться или убирать руку. Ковалев медленно вдохнул и выдохнул. Он был осунувшимся, сегодня точно не брился. Было заметно, что ему больно, сильно переживал, волновался. Но… Мы все это уже проходили, правда? Когда умерла его мама, он вообще стал похож на тень, ластился ко мне, дышать без меня не мог. Стоило нам пережить первые тяжелые дни, потом он ни на шаг от меня не отходил, окружил заботой, вниманием, дарил дорогие подарки… Но когда в браке пошла трещина, и в нее вклинилась другая — алчная, хитрая подлая гадина, Слава начал верить ей, а не мне, и все его страхи, все подозрения всколыхнулись, вышли на первый план и буквально разрушили остатки теплых чувств и привязанностей. Поэтому я не стала отшатываться от Тимофея, несмотря на то, что официально еще считалась женой Ковалева, напротив, прижалась к нему теснее. Боль в глазах Славы вспыхнула ярче. Мне было его жаль… и только. Нельзя принимать привычку и обычную жалость за любовь. Тем более, нельзя пытаться построить на этой шаткой основе отношения, семью… Все развалится, как развалилось у нас со Славой. — Зачем он здесь? — спросила я едва слышно. — Мне хотелось расставить все точки над i так, чтобы у него тоже не осталось ни вопросов, ни претензий. Думаю, это было бы честно. Тимофей выпрямился и показал жестом: — Садись, Вячеслав. Ковалев сел в точности напротив и потянулся ко мне раскрытой ладонью через весь стол. Я сложила ладони между коленей. — Привет, Слава. Через полторы недели у нас развод. Прошу, приди вовремя. У меня нет имущественных претензий. Все останется тебе, — скороговоркой произнесла я. — Мы можем поговорить? — Думаю, не стоит. Разговоры ничего не решат. Поступки… Поступки уже сказали многое. Тимофей сел рядом со мной, сжал мою руку своей, и я с благодарностью на него посмотрела. — Готова? — поинтересовался он. — Не знаю, к чему готовиться, но… да? Послушаем врача? — Да, давай для начала послушаем, что поведает нам Куликов Роман Викторович, светило медицины. Потом посмотришь на результаты анализов. По телу Сергеева скользнула дрожь. Он был взбудоражен, полон нетерпения, энергии… Я тоже зарядилась этими чувствами от него, ощущая, как приподнялись волоски на теле. Слава продолжал смотреть, обгладывая меня взглядом. Я не сразу решилась посмотреть открыто ему в глаза, как будто еще осторожничала, но потом набралась смелости. Взглянула в его лицо и… меня будто отпустило. Совсем… Я выдохнула с облегчением. Больше не чувствуя себя ни обязанной, ни должной ему. Не ощущала ничего, кроме небольшого сочувствия, как к близкому знакомому или хорошему приятелю из прошлого. Мне было жаль, что ему больно, но я больше не чувствовала вины или ответственности за это, зная, что сделала все возможное, чтобы удержать. Но удержать в нашем случае было невозможно… Теперь Слава опомнился и сожалел, но стало уже слишком поздно. Я еще не знала, получатся ли у меня отношения с Тимофеем, но точно знала, что к отношениям с Вячеславом больше нет возврата. Тимофей кому-то позвонил. — Хорошо, ждем, — ответил. Прошло еще две или три минуты напряженного ожидания, и в зал ввели Куликова, того самого доктора из клиники “Мед-Лайф”. Он был не один, его сопровождали двое мужчин в форме. Куликова усадили за стол. — Давай без глупостей, — предупредили его. Он кивнул. Один из сопровождающих Куликова вышел, второй остался ждать у двери по эту сторону зала. — Добрый день, Роман Викторович. О ваших делишках уже стало известно многое. Некоторые сотрудники уже дали более чем исчерпывающие показания в обмен на то, чтобы их избавили от преследования законом. Расскажите, пожалуйста… — голос Тимофея звенел. — Роман Викторович! — обратилась я к мужчине. — Что здесь происходит? Зачем вы здесь? Неужели все то, что написали в желтых газетенках — правда? Глава 51 Милана — На этот раз Дашковская, действительно, проделала большую работу и за рекордно быстрые сроки провела качественное журналистское расследование. Всколыхнула народное возмущение, нашла тех, кто кое-чем поделился. Осталось только шепнуть куда надо и заинтересованные органы быстро прикрыли эту лавочку… — поделился Тимофей. Куликов беспокойно поерзал в кресле. — Я должен извиниться, — выдавил он из себя. — Я не должен был допустить содеянного и, уж тем более, не следовало пытаться скрыть следы, но я беспокоился за свою репутацию, клинику, состояние… За все, что угодно! Я виноват… Виноват не меньше, чем моя супруга, — вздохнул и мельком посмотрел мне в глаза. — Простите. — Так что же вы сделали? Говорите!